Коняев Н. М.
Память 13 января (26 января)
Уместившись в пространстве двух лет, сошлись три судьбоносные для нашей страны даты…
В 1578 году родился Дмитрий Михайлович Пожарский, будущий освободитель Москвы от поляков. И в том же 1578 году в Ростовском Борисо-Глебском монастыре принял постриг тридцатилетний Илия, нареченный в монашестве именем Иринарх — преподобный, который благословит поход ополчения князя Дмитрия Михайловича Пожарского на Москву...
А на следующий, 1579 год случился в Казани большой пожар, после которого будет обретена на пепелище Чудотворная Икона Божией Матери...
Самое первое чудо Казанской иконы Божией Матери — преображение священника, отца Ермолая. Подняв с земли чудотворный образ, немолодой — ему было около пятидесяти лет — приходской батюшка, превращается вдруг в грозного святителя — патриарха Гермогена...
Пройдет тридцать три года, и ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского принесет в Москву образ Казанской иконы Божией Матери …
Перед последним штурмом русские ратники отслужат молебен у Чудотворной Иконы, приложатся к кресту, которым благословил князя Пожарского на поход затворник Иринарх...
Три даты... Три события, из которых предстоит произрасти спасению нашего Отчества от разрушительной смуты, в которую ввергли его властолюбие, алчность, разврат и своеволие...
И сейчас, четыре столетия спустя, в самой одновременности этих событий различаем мы образ русского спасения.
Вот три необходимые составляющие его…
Божья помощь, воинская доблесть, смирение и подвижничество...
Глава первая
О детстве преподобного Иринарха сохранилось довольно много сведений.
Родился Илия в июне 1547 года в селе Кондакове Угличского уезда близ Ростова(1). Отца его звали Акиндином, мать — Ириной. Старших братьев — Андреем и Давидом.
Илия еще в раннем детстве прозрел предстоящий ему путь.
Случилось это, когда он услышал рассказ священника о преподобном Макарии Калязинском.
Временная и географическая близость преподобного Макария(2) чрезвычайно возбудили мальчика. Илия живо представил себе преподобного, как своего соседа...
— И я буду таким же! — сказал он.
1.
Этот разговор произошел, когда Илье было шесть лет...
Думается, не случайно Житие святого приводит эти подробности его детства. Первые годы жизни преподобного совпали с важными историческими событиями, значение и смысл которых раскроется многие десятилетия спустя, но которые Божьим промыслом уже тогда сопрягались с духовным становлением будущего святого…
Родился Иринарх в 1547 году. В том самом году, когда, Ивана IV Васильевича короновали 16 января на царство, а 3 февраля обвенчали с юной Анастасией, дочерью вдовы Захарьиной.
3 февраля 1547 года дата семейной истории не только дома Рюриков. Это еще и дата начала возвышения бояр Романовых…
Так получилось, что после свадьбы зашумели на Москве пожары…
12 апреля 1547 года погорели Китай-город и Торг, а 20 апреля пожары забушевали уже за Яузой. Но главные пожары были впереди, и, словно бы предвещая их, зазвенела земля — упал с колокольни Благовещенского собора большой колокол.
И неведомо откуда появились на Москве "сердечники" — чародеи, "вынимавшие из людей сердца"…
А 24 июня "загорелся храм Воздвиженья Честного Креста за Неглинной, на Арбатской улице, на Острове, и бысть буря велика, и потече огнь якож молния, и пожар силен промче во един час Занеглименье. И обратися буря на град больший"…
"Больший град" — это Кремль.
Вспыхнули кровли на палатах и деревянные избы, в огне погибла казна, оружейная палата, царская конюшня. Сгорел расписанный фресками Андрея Рублева Благовещенский собор.
Опустошив Кремль, пожар с новой силой набросился на уцелевшие районы города. Железо там "яко олово разливашеся, и медь яко вода растаяваше". Всего сгорело в июньском пожаре 25 тысяч дворов, погибло около двух тысяч жителей.
И поползли, поползли распускаемые князем Скопиным-Шуйским и дядей молодой царицы Григорием Юрьевичем Захарьиным слухи, что виновниками пожаров являются Глинские.
Говорили, что это бабка царя Анна Глинская со своими детьми и людьми "волхвала: вынимала сердца человеческие да клала в воду, да той водой, разъезжая по Москве, кропила, и оттого Москва выгорела, а у самих Глинских усадьбы не пострадали в огне".
26 июня в Москве вспыхнуло восстание…
Восставшие убили дядю царя — князя Юрия Глинского, а Михаил Глинский сам бежал в Литву. Еще тверже, еще увереннее встали у престола царское "шурье" — Юрьины-Захарьевы(3)…
"Господь наказывал меня за грехи то потопом, то мором, и все я не каялся, наконец, Бог наслал великие пожары, и вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой..." — вспоминая о 1547 годе, говорил Иоанн Грозный.
Разумеется, произнося эти слова, Грозный и знать не ведал о крестьянском мальчике Илие, который родился в те страшные дни в селе Кандаково, но слова Государя кажутся произнесенными именно о нем.
И это случайное совпадение, по большому счету, оказывается совсем не случайным. Трепеща и ужасаясь, царь Иван Грозный молился о даровании ему смирения, но не обрел его. Великое и спасительное для Руси смирение было даровано другому молитвеннику — преподобному Иринарху.
Скорее всего, будущий преподобный был крещен в честь Ильи Пророка, и значит, рождение его приходится как раз на большие московские пожары — на лето 1547 года.
Само по себе это совпадение ничего не обозначает, но если мы вспомним, что преподобный Иринарх завершил свой земной путь 13 января 1616 года, в самом начале правления Михаила Федоровича, первого царя из рода Романовых, тайная связь несвязанных между собою событий станет более отчетливой.
Ведь как бы то ни было, но получается, что события истории восхождения на царский престол бояр Романовых, и события земной жизни преподобного Иринарха попадают на один и тот же временной период.
2.
1553 год — великий год царствования Иоанна Грозного. Это год третьего похода Ивана IV Васильевича на Казань.
2 октября Казань пала…
Радость обретения Казанского царства слилась с семейным торжеством в царском доме. 11 октября царица Анастасия благополучно разрешилась от бремени сыном Дмитрием.
1553 годом можно датировать и крещение рода Захарьиных-Юрьевых теперь уже в дворцовой борьбе за власть. Именно тогда "шурье"(4) схлестнулось с "ближним окружением" царя — Алексеем Адашевым, протопопом Сильвестром и их сторонниками.
Когда царь вдруг неожиданно занемог братья царицы, то ли действительно опасаясь, что Иоанн Грозный не выживет, то ли, выстраивая интригу, целью которой было оттеснить от престола других родственников и сподвижников царя, уговорили его потребовать, чтобы все бояре, а главное двоюродный брат царя, удельный князь Владимир Старицкий, присягнули их племяннику, младенцу Дмитрию.
Иоанн Грозный и умереть опасался, и приближенных испытать был не проч.
— Я вас привожу к крестному целованию, велю вам сыну моему Дмитрию присягнуть, а не Захарьиным! — вкрадчиво увещевал он бояр. — Но более с вами я не могу много говорить. Дмитрий и в пеленах для вас есть Самодержец законный, но коли вы не имеете совести, то будете ответствовать Богу…
Потом Иоанн Грозный выздоровел.
Исполняя данный во время болезни обет, он отправился с царицею и сыном Дмитрием на богомолье в Кириллов Белозерский монастырь, хотя его и отговаривал преподобный Максим Грек.
Однако замкнул свое сердце царь для слов святого. Шурья, как свидетельствует Андрей Курбский, "нашептаху ему во уши", что Максим Грек говорит так, исполняя заказ "ближнего круга" — Алексея Адашева и протопопа Сильвестра.
В принципе, событие достаточно ординарное. Обычная дворцовая интрига… Необычно то, что, кажется, впервые в русской истории шурью удалось развести своим шепотом преподобного с царем, святость с властью.
Результат известен.
Назад, в Москву, возвращались в слезах… Везли тело умершего в дороге царевича Дмитрия.
Попробуем разобраться, что же произошло тогда.
Царевич Дмитрий был первым сыном Иоанна Грозного.
Последним сыном тоже будет царевич Дмитрий, его убьют в Угличе.
Одни считают, что произошел несчастный случай, другие полагают, что было совершено преступление. Одни винят в нем Бориса Годунова, другие — Романовых.
Как бы то ни было, но на престоле ни одному из настоящих Дмитриев не суждено было сесть. Сел на русском престоле назвавшийся царевичем Дмитрием человек со двора бояр Романовых — Григорий Отрепьев…
Такое почти невозможно рассчитать и устроить, но и отнести подобное к категории случайного, тоже не получается. Жесткая и неумолимая закономерность прослеживается в смене кандидатов на царский престол…
Царевич-младенец, которому уже была принесена боярами присяга, умирает по предсказанию святого…
Царевич-отрок, которого убили, чтобы открыть — Годуновым или Романовым? — путь к Престолу, прославлен как святой…
Самозванец, объявивший себя царевичем, уселся на русском троне…
Власть… Святость… Обман…
Призрачность власти…
Кажущееся бессилие и неизбежное торжество святости…
Неодолимость лжи и обмана, которая неизбежно рассыпается в результате в прах…
Можно бесконечно выстраивать подобные ряды, вглядываясь в череду этих Дмитриев нашей истории.
Конечно же, это не случайность.
Это знак…
Знак той истории, которая создается вопреки всем интригам и своеволиям, той истории, которую и прозревал своим духовным зрением преподобный Иринарх.
Чудотворец Иринарх с первого до последнего дня провел свою земную жизнь на клочке Угличско—Ростовско—Нижегородской земли, которому и предстояло стать мистическим центром многих важнейших событий грядущей истории.
Вот и спрашивается — случайно ли? — именно в 1553 году, когда завязывался этот роковой клубок событий, объявил шестилетний деревенский мальчик Илия, что он будет таким же как преподобный Макарий.