Многие исторические названия улиц города были заменены на новые, как правило, именные. Так появились улицы, названные в честь революционеров, руководителей РКП(б) и Советского государства, полководцев Красной армии, в т.ч. Троцкого, имя которого временно носила бывшая Уктусская улица (ныне ул. 8 Марта).
В начале 1924 г. снова был поставлен вопрос о переименовании Екатеринбурга. "С какой стати славному городу, столице рабочего Урала носить имя пьяной развратной бабы - жены Петра I", - писала 9 апреля 1924 г. газета "Уральский рабочий". В этой газете публиковались многочисленные отклики и предложения о переименовании города. Некто А.Горбунов предложил дать Екатеринбургу имя "Реваншбург", мотивируя это тем, что здесь был расстрелян последний царь. Другой автор - Н.Шушканов возразил ему, заявив, что мы не реваншисты, а "борцы и победители". К тому же "пора научиться говорить русским языком". Он поддержал предложение назвать город "Свердловском". Но были предложены и другие названия: Красноуральск, Красный Урал и др. Оставались и сторонники сохранения старого названия.
14 октября 1924 г. Екатеринбургский горсовет вынес постановление о переименовании Екатеринбурга в Свердловск. 24 октября президиум Уралоблисполкома обратился с ходатайством об этом в ЦИК СССР, который 14 ноября принял соответствующее постановление. Через 4 дня оно было опубликовано в газетах.
Переименование улиц города имело место и в послевоенные годы, особенно во второй половине 80-х, когда с его карты исчезли имена А.А.Жданова, Ф.И.Голощекина, П.З.Ермакова. В сентябре 1991 г. решением горсовета Свердловску было возвращено историческое название - Екатеринбург. Переименование было осуществлено (как и в 1924 г.) без опроса его жителей, но сэкономило значительные средства, а главное - способствовало ускорению процесса восстановления исторической среды города, которая формирует гражданина и патриота.
5. Андропов-Рыбинск
Крутые повороты русской истории начала ХVIII века близко затронули и судьбу Рыбной слободы. Ее особое географическое положение сыграло в этом решающую роль. Слобода располагалась на самой северо-западной излучине Волги, выше которой река становилась уже мелководной. Как две руки, протянутые к Петербургу, были два крупных притока: Шексна и Молога. Здесь, в Рыбной слободе шла перегрузка товаров, прибывающих с низовий, на более мелкие суда, которые могли проходить по Вышневолоцской, а затем и по другим водным системам.
Рыбинск был переименован в Андропов, а затем обратно в Рыбинск.
6. Дзауджикау-Орджоникидзе-Владикавказ
В 1774 году в результате русско-осетинских переговоров состоялось добровольное присоединение Северной Осетии. Этот шаг, очевидно, не был случайным. Россия, начиная вхождение в горный район Северного Кавказа, сделала ставку на единственный среди множества местных народов и народностей ираноязычный народ. Расчет оказался верным: на протяжении дальнейших 200 с лишним лет он неизменно оставался и остается самым лояльным по отношению к России народом на всем Кавказе.
Если вхождение Закавказья в состав империи самым благоприятным образом отразилось на судьбе грузин, то же самое можно сказать и в отношении осетин касательно Северного Кавказа.
Тем не менее, Грузия всякий раз, когда возникала возможность дистанцироваться от Москвы вплоть до отделения, с готовностью пользовалась ею, а Осетия (как Северная, так и Южная) - нет. Более того, когда нынче пошла волна переименований городов в национальных республиках на местный лад, североосетинцы поменяли советское название своей столицы Орджоникидзе не на прежнее сугубо осетинское название Дзауджикау (1944-1954 гг.), а на исконно русское Владикавказ.
Название Владикавказ говорит само за себя, а переименование его в Орджоникидзе - это кровь гражданской войны.
Возвращение городу имени Владикавказ не спасло его от нового кровопролития. Ингушский народ, безвинно наказанный «отцом народов», был реабилитирован, но без возврата отобранной земли.
Это столкнуло его с новыми обитателями отчих домов и земель.
7. Ленинград-Санкт-Петербург
Петербуржцы, ленинградцы, питерцы, и рядом - Санкт-Петербург, Петербург, Ленинград, Петроград: являются ли эти самоименования и имена равноценными и равнозначными? Если да, то почему большая часть приезжих и гостей называют город Ленинградом? Не менее важен и второй вопрос: почему ленинградцы "сдали" имя своего города, позволили его переименовать?
Рассматривая вопрос о причинах упорного отстаивания прежнего названия города (Ленинград) со стороны приезжих сразу нужно отметить, что дело не в том политическом противостоянии Санкт-Петербурга и Ленинграда, которые задавались и задаются извне, а в том, что только имена "Ленинград" и "ленинградцы" имеют однозначный, явный и внятный социальный смысл, смысловую наполненность. В то время как понятие Санкт-Петербург, петербуржцы, питерцы - проблематичны и проблематизированы. Когда мы говорим: "Санкт-Петербург" - о каком городе речь? О какой временной эпохе? Если сравнить с Москвой, то ее идентичность, конечно же строилась/осознавалась постепенно, она прерывалась, но эта прерванность осуществлялась в отдаленные от нас эпохи: при Петре I, в революционную эпоху, когда было время на осознание, интерпретации и интеграцию интерпретированных значений в массовое сознание. Существенно, что московская столичная идентичность оставалась неизменной на протяжении последних 70 лет. Эта идентичность, как стойкий и стабильный феномен сформировалась к 30-м гг. XX в. Чтобы разобраться в этой путанице именований жителей и их региональной идентичности, следует обратиться к истории. Петербург строился, осуществлялся и существовал (да и ныне этот изначально заданный импульс жив) как имперский город. Именно этот, державный аспект всегда подчеркивался в истории города, и особенно в русской литературе XVIII – начала XIX вв. При этом, изначально, ни о какой петербургской региональной идентичности или, хотя бы региональной особости города, речь не шла. Начало осознания/рефлексии особости Петербурга происходило с середины XIX века. К концу XIX века сформировались, вернее явно отрефлексировались в массовом сознании два лика Петербурга: Петербург как город изначально державный, парадно-имперский, и Петербург как город черни, массовый город, где горожане зажаты роскошью, парадностью.
После переименования в Петроград имя города наполнялось новыми смыслами, а затем и памятью революции и победившего пролетариата.
Доблокадный Ленинград был городом социально не однородным, своего рода анклавом для не интегрированных советским режимом "обломков" российской империи. И петербургская и питерская идентичности постепенно утрачивались, выветривалась, под напором миграций и постепенной интеграцией "бывших". Но ее окончательному "выведению" способствовала блокада, которая "спаяла" социальную структуру города.
После войны, в целом в стране, эти социальные барьеры были сняты; одновременно, общий военный опыт, а затем опыт победы, способствовали уменьшению враждебности к "бывшим". В Ленинграде же, блокадный опыт, как особый опыт коллективной жизни в экстремальных условиях способствовал увеличению эмпатии горожан друг к другу.
Феномен сжимающейся идентичности ленинградцев и все большее количество мигрантов позволили состояться переименованию города в 1991 году. Дискуссия о переименовании Ленинграда осуществлялась по преимуществу как сугубо политическая дискуссия. Согласно советской идеологии у названия "Ленинград" было устойчивое коннотативное значение: имя города связано с именем Ленина. Это, однако, совсем не очевидно. Корректнее говорить о том, что данная коннотация отсылает к советскому прошлому, но не к фигуре Ленина. А это прошлое очень многообразно и поэтому здесь имеет место многообразие коннотативных значений. Это и город трех революций, и город переживший блокаду, и город с особым типом культуры, и родина советского рока и т.д.