Но что такое вечность и что такое время с христианской точки зрения? Августин Блаженный, определяя сущность вечности, обращается к Богу: "Лета Твои неизменны; потому что они совместны и современны... и день Твой не слагается из разных дней, потому что он не заступает места вчерашнего дня и не уступает его дню завтрашнему, но всегда есть нынешний, теперешний, настоящий; и этот вечно-настоящий день Твой или всегдашнее Твое "ныне" и есть вечность". Вечное бытие — это бытие вне времени, это вневременность, вечность — это вечное настоящее.(7)
Назовем несколько особенностей христианского понимания времени. Во-первых, время не бесконечно. Оно носит тварный характер. Время возникает вместе с миром (невидимым и видимым) и вместе с миром время придет к своему концу. Как свидетельствует в "Откровении" св. Иоанн Богослов, — после Страшного Суда "времени оуже не будет" "(Откр.10:6).
Во-вторых, время не абсолютно, абсолютна лишь вечность. Для Бога, пребывающего в Сверх-Вечности, времени нет. Напомним известный стих Псалтыри: "Тысяща лет пред очима Твоима, Господи, тако день вчерашний"" (Псл.89:5). Об этом же пишет апостол Петр: "Един день пред Господем тако тысяща лет, и тысяща лет, тако день един" (2Петр.3:8).
В-третьих, время не однородно. Можно выделить четыре вида времени. Время космическое связано с чередованием дня и ночи, времен года и т.д. Это время циклическое по своей сути, обусловленное круговоротом в космосе, в природе. Время историческое выражает "ход истории"; в материалистическом понимании оно не имеет начала или же это начало определяется условно и произвольно, и не имеет конца. Предполагается, что историческое время может закончиться вместе с космическим в результате какой-нибудь глобальной космической катастрофы, либо, если этого не случится, историческое время будет течь в русле бесконечного общественного прогресса.(8) Время историко-эсхатологическое выражает последовательность исторических событий, направляемых по Божию Промыслу в синергии воли Божией и воли человеческой к известному завершению. Оно связано с эсхатологией — учением о конце времён и наступлении царства вечности. Четвертый вид времени по-разному называется разными авторами. Философы определяют его как "экзистенциальное время", богословы — как "богослужебное", "литургическое время" или "время Церкви". Его можно назвать также — иконичное время. Это время не существует и не мыслится отдельно от вечности, ведь оно — ее порождение. В акте творения время как бы "выпадает" из вечности, образуя особый временнóй план бытия, но оно не вносится в вечность, не разрывает и не прерывает ее. Со Вторым Пришествием Спасителя время преображается и "вбирается" в вечность, в ней исчезает, растворяется.(9) Иконичное время — это "воплотившаяся" вечность. В виде Божественных энергий вечность пронизывает время, придавая ему непреходящую ценность. Иконичное время — это двуединая времевечность, это время, не смешиваемое с вечностью, но и неотделимое от нее, время предельно насыщенное вечностью, иконичное время — это иконообраз вечности. Итак, существуют Сверх-Вечность, вечность, и время: иконичное, историко-эсхатологическое и космическое.
В иконичном времени жили прародители в раю. Царство вечности было открыто для них. Смерти не было. Грехопадение как бы "отслаивает" время от вечности. С грехом в мир входит смерть. Время для прародителей приобретает самодовлеющий характер. Пребывание во времени отождествляется с пребыванием в грехе. Земное время в некотором смысле есть следствие грехопадения. Лишь через покаяние и праведную жизнь у человека остается возможность прикоснуться к утерянной вечности и получить предчувствие вечности грядущей.
Душа человека бессмертна, ее призвание — вечность. И плоть земная человеческая имеет небесное призвание. Плоть — лишь зерно, призванное умереть и воскреснуть для вечной жизни. Итак, человек в целом сотворен Богом для вечности. Боговоплощение Сына Божия, Его крестная смерть и Святое Воскресение означают искупление рода человеческого, победу над смертью, а значит и "прорыв" вечности во время, победу над временем. Происходит этернизация и воиконовление времени, и открывается путь из времени в вечность.
Сошествие Святого Духа на апостолов есть основание и начало Церкви Христовой. Церковь же как Тело Христово, как богочеловеческий организм пребывает и во времени, и в вечности. Становясь истинным членом Церкви, человек приобщается к вечности. Входя в храм, верующий оставляет за спиной физическое пространство и погружается в священный иконотопос Небесного Иерусалима; сознательно участвуя в храмовой Литургии, человек вырывается из времени, погружается в иконичную времевечность.(10) Священные события за каждым богослужением не вспоминаются и не напоминаются священником народу,(11) а в силу своей вневременности, неподвластности времени совершаются сейчас, в данный момент, воспроизводятся во всей своей спасительной полноте в каждом храме.(12)
Для обозначения этого реального богочеловеческого нисхождения вечности на определенный сильный иконичный топос мы предлагаем термин эонотопос.(13) В первом приближении эонотопос — это двуединство иконотопоса и времевечности, такое единство, в котором одно освящается другим и одно без другого не существует. В наиболее чистом виде эонотопос являет себя в храмовой Литургии.
Иконичность богослужебных действий.
Знаменитый светский богослов Николай Кавасила (XIV в.) говорил, что не только чтение, пение, но и богослужебные действия в Святой Литургии знаменуют пришествие Христово и Его жизнь. Все действия и передвижения священника в алтаре и в храме во время богослужения — это иконообразы действий Господа Иисуса Христа в Его земной жизни, они воспринимаются в их внутреннем богочеловеческом реализме. Например, "первый вход архиерея во время этого Священного собрания (Литургии), — как пишет прп. Максим Исповедник, — есть образ и изображение первого пришествия во плоти в этот мир Сына Божия, Христа Спасителя нашего". Свт. Симеон Солунский объясняет: "Архиерей, намереваясь священнодействовать, снисходит с солеи и идет к западным дверям храма, через сие живописуя снисшествие Сына Божия к нам; потом облекается в священные одежды и прообразует тем святейшее Его воплощение". Великий вход изображает торжественный вход Господа нашего Иисуса Христа в Иерусалим, когда Он добровольно шел на ожидавшие Его страдания и смерть, а "закрытием (Царских) врат, входом Святых Таин... показывается вообще преходящесть чувственного и обнаружение умопостигаемого", — пишет прп. Максим. Все отдельные действия диакона, священника или архиерея (освящение престола и храма, рукоположения диаконов, священников, епископов, тайнодействия в алтаре, входы и выходы через разные врата, действия в притворе, обход храма и др.) не просто напоминают или повторяют свои первообразы (действия Христа), а онтологично являют их, антиномически актуализируют, иконично воспроизводят. Действия епископа или иерея "совершаются", а не копируют действия Христа, и при этом они, в силу своей иконичности, реального богочеловеческого двуединства приобретают такую же значимость и чудотворную силу, как если бы их совершал Сам Христос. Они суть иконодействия, они происходят в эонотопосе.(14)
Иконичность церковной утвари.
Онтологичный символизм действий священнослужителя дополняется иконичностью тех предметов церковной утвари, при помощи которых он совершает богослужение: антиминс, священный потир (чаша), священные покровцы, звездица, копие, воздýх, дикирии, трикирии и др. Например, вот как свт. Симеон Солунский описывает значение звездицы, которая по совершении проскомидии полагается на дискос: "...Покадив сначала в честь Спасителя звездицу, (иерей) полагает ее над хлебом говоря: и пришедши звезда, ста сверху, идеже в отроча, — в символах изображая то, что совершалось при Рождестве: поелику предложение (жертвенник, на котором совершается проскомидия), как сказали мы, изображает и пещеру, и ясли".
Иконичность богослужебных облачений.
Иконичность священника и его действий подчеркнута также иконичностью его святых облачений. Свт. Симеон Солунский очень подробно разъясняет образный, иконичный смысл одежд диакона, священника, архиерея. — Епитрахиль знаменует благодать, данную священнику для совершения таинств; — омофор дает возможность архиерею прообразовать воплощенного Сына Божия; — орарь диакона "изображает невещественное и духовное ангельских сил существо"; — пояс означает служение Спасителя во плоти, а также прообразует крепость и державу Божественной силы, укрепляющей священнослужителей; — набедренник "прообразует собою а) победу, данную нам над смертью, б) нетление нашего естества и в) как величие Божественного ополчения, так и свирепость лукавого духа, потому и имеет вид меча и привешивается на бедре при чреслах"; — поручи означают а) всемогущество силы Христовой, б) принесение Спасителем на Тайной Вечере собственными руками в жертву Своего Тела и Крови, в) узы Спасителя, которыми были связаны Его пречистые руки; — фелонь прообразует и прознаменует а) свыше подаваемую силу Святого Духа, б) ту хламиду, в которую был облечен Спаситель, преданный поруганию, в) страсти Спасителя, г) Самого Спасителя, Который крестом и страданиями исполнил вечную правду; — митра прообразует терновый венец Господа нашего или сударь. Мы выбрали самые главные богослужебные облачения, но у свт. Симеона собраны истолкованы абсолютно все.(15) Итак, облачения священника — иконичны, отдельные части его одежды не знаки, а знамения, иконообразы и об этом священнику каждый раз напоминают молитвы, которые он читает при возложении на себя той или иной части облачений перед совершением богослужения.