Среди интересных новшеств "Теологии после Освенцима" наблюдаются сдвиги и в этом вопросе. Католики, к примеру, вполне официально отказались от такой "миссии", а некоторые протестантские направления миссию сохранили и даже активизировали, но… в корне изменили ее характер. Теперь они миссионерствуют среди евреев совершенно с теми же целями, что среди китайцев или цыган: создать у них свою, еврейскую, церковь, со своими общинами, иерархией, языковыми и культурными особенностями. Примерно ту же линию инстинктивно нащупало "движение" Александра Меня.
Не то чтобы там создавался какой-то специфически еврейский вариант христианства (как это делают, например, "мессианисты" в Израиле), а просто декларировалось, что христианство - хотя бы в потенции - религия "вселенская" и поддается "инкультурации", встраиванию в любую культуру человечества, вызывая в ней, правда, определенные изменения, но никоим образом не ликвидируя и не прекращая ее развития. Так что желание каких-то евреев вспомнить, что "Тайная Вечеря", согласно евангельским описаниям, есть не что иное, как Седер Песах, или читать Писание на языке оригинала, признавалось столь же естественным, как и желание некоторых русских по монастырям в паломничество отправиться. В любом другом приходе еврея принимали, чтобы помочь ему поскорей позабыть, что он еврей, а у Меня иной раз доводилось ему, вполне ассимилированному, как раз об этом вспомнить. (Прекрасная иллюстрация - "Засыпая и просыпаясь" А. Галича).
Но это был, повторяю, не более, чем побочный эффект. Основным направлением было продолжение линии "православного ренессанса" - создание космополитической религиозности единого имперского культурного пространства. В свете вышеизложенного, надеюсь, ясно, почему это без всякого восторга воспринимала церковь. Но государство?.. Оно-то почему не было заинтересовано в идеологии, сплачивающей общество и сохраняющей империю? Замену устаревшей и выхолощенной идеологии большевизма Старая Площадь и Лубянка давно уже подыскивали, и кандидатура православия (на которой, в конце концов, и остановились) уже тогда рассматривалась всерьез. Так чем бы плохо в этом самом православии и для интеллигенции местечко выгородить? На большее ведь и не претендовали ни "православный ренессанс", ни Александр Мень.
Ставя вопрос таким образом, мы, по умолчанию, предполагаем, что среднесоветский (а ныне уже, как выяснилось и среднеевропейский) чиновник действительно руководствуется в своей деятельности рациональными соображениями, имея целью долговременное благо представляемого им государства. Так вот, предположение это - ошибочно. Среднестатистический чиновник рациональные комбинации строит только на уровне аппаратной интриги или получения взятки, во всем же прочем руководствуется подсознательными инстинктами, среди которых немалое место занимают инстинкты ксенофобические.
Среднестатистический советский чиновник, с молоком матери всасывает недоверие и ненависть к "растленному Западу", за евреев я уже и вовсе молчу. С таким кругозором империю, все одно, на плаву не удержать (они и не удержали!), слово "космополитизм" для них ругательство, и не до того им уже, чтобы (как было во времена Бердяева) на основе русской культуры многонациональную имперскую создавать, а как бы только в угол забиться, огрызаясь и скаля зубы защищаться от чужой культурной экспансии. Слово "державность" употреблять они любят, но вот насчет реальной державы - тут уж кишка тонка.
Да и сама Европа давно уже не та, какой бывала во времена Петра Великого. Он-то ведь окошко в нее не спортивного интереса ради рубил, а туда норовил поближе, где - сила. Так вот, сила-то по нынешним временам от России совсем по другую сторону. О будущем России, ее культуры, ее интеллигенции сейчас можно только гадать, но жизнь Александра Меня, во всяком случае, уже в прошлом.