Другая категория полумифических-полуисторических образов - это великие художники, изобретатели, поэты. Такими являются в мифах и преданиях хитроумный мастер и изобретатель Дедал, художник Пигмалион, певцы Орфей, Арион и Гомер. Что бы мы ни думали об историческом существовании лиц с этими именами, они представляются нередко просто персонификацией известных ремесел и профессий: например, дедал - это прежде всего нарицательное название архаических деревянных статуй, а также особого праздника, в котором они употреблялись, а уже отсюда - личное имя художника, их легендарного создателя. С другой стороны, перед нами эпонимы - родоначальники известных фамилий художников и поэтов (Дедалиды, Гомериды) или эпонимы - основатели религиозных братств (Орфики). Социальный смысл этих легенд тоже не возбуждает сомнений: здесь налицо обычная тенденция к самовозвеличению профессии или религиозной секты и в то же время стремление замкнуть ее в пределах одной фамилии или братства.
Некоторые мифы интересны тем, что в них сохранились смутные воспоминания об исчезнувших формах социальной жизни и о древних обычаях. Таков известный миф о суде над Орестом, убившим свою мать в отмщение за кровь отца (Агамемнона), - миф, в котором. Бахофен гениально угадал отражение исторической смены материнского права отцовским. Таковы, быть может, и многочисленные следы человеческих жертвоприношений, сохранившиеся в греческой мифологии (принесение в жертву Макарии, Алкестиды, Хтонии, Ифигении, Пенфея и др.).
Подлинное зерно чисто религиозной мифологии составляют так называемые культовые мифы. Они тесно связаны с теми или иными религиозными обрядами и являются как бы их священным текстом. Самые обряды нередко представляют собой разрывание в лицах того или иного мифологического рассказа. Таковы, например, мифы о Гере-Нимфе и Гере-Телии, непосредственно относящиеся к ежегодным обрядам купания статуи Геры в священном источнике в Навпии (Арголида); миф о воспитании молодого Зевса и об учреждении им олимпийских игр, связанный с этими играми; миф о ссоре и примирении Геры с Зевсом, в память чего справлялся ежегодный праздник в Платеях, и т.п. По-видимому, и здесь, как это обычно бывает, не обряды установлены для инсценировки мифов, а, напротив, мифы создавались как своеобразное осмысление и вторичная интерпретация в большинстве случаев весьма древних обрядов, происхождение и первоначальный смысл которых были забыты.
В греческой мифологии встречается и целый ряд явно заимствованных извне мифологических сюжетов и мотивов. Сюда надо отнести миф о потопе (очевидно, вавилонского происхождения, так как в бедной водой Греции он едва ли мог бы возникнуть), а также мифы, связанные с богами, пришедшими с Востока (Дионис, кабиры и др.).
Не следует смешивать с мифологией богатый и красочный эпос греков, хотя его и трудно отделить от мифологии. Сказания о походе Аргонавтов, о Троянской войне, о скитаниях Одиссея, о фиванских царях (Эдипе и др.) не являются в настоящем смысле слова мифами, хотя мифологические образы и мотивы в них встречаются часто. В целом это исторические легенды, содержащие в себе реальное историческое зерно.
Немало в греческой мифологии и сказочного элемента, который, пожалуй, еще труднее отделить от собственно мифов. Различные чудовища и фантастические существа - вроде киклопов, кентавров, Скиллы и Харибды, медуз и гарпий - принадлежат скорее к сказочному жанру, чем к мифологическому: это видно уже из полного отсутствия связи между этими образами и религиозным культом. Однако они вплетаются в мифологическую ткань преимущественно как противники богов и героев.
Наконец, для довершения картины сложности и пестроты греческой мифологии следует упомянуть и о мифах искусственных, литературных или философских. Сила мифологической традиции заставляла нередко писателей и философов выражать свои идеи в мифологических образах. Таков миф о происхождении половых различий и половой любви, сообщаемый Платоном в "Пире" и, вероятно им же сочиненный. Таков миф "Геракл на распутье", видимо сочиненный Сократом либо софистом Продиком и выражающий идею борьбы между добродетелью и пороком.
Однако греческая мифология при всей сложности и разнообразии входящих в нее элементов имеет одну общую особенность - высокую художественность образов, производившую и доныне производящую столь сильное впечатление на слушателя и читателя. Художественность эта выражается прежде всего в глубоком гуманизме мифологических образов греков. Этот гуманизм, называемый обычно антропоморфизмом, с внешней стороны проявлялся в придании образам богов и героев, воплощаемым в скульптуре и живописи, чисто человеческих форм. От такого визуального антропоморфизма Мартин Нильсон правильно отличает психологический антропоморфизм (его называют иногда также антропопатизмом), более глубокий и отразивший в себе рационалистический дух греческого народа. Это и есть настоящий гуманизм, однако не в смысле какого-нибудь мягкосердечия, вовсе не свойственного мифологическим персонажам греков, а в смысле чисто человеческой обрисовки этих персонажей. Они настоящие, почти живые человеческие образы; боги и герои Эллады - это возвеличенные, идеализированные люди, с их добродетелями и пороками. Ничто человеческое не чуждо греческим богам, и нет в них почти ни одной черты, не свойственной человеческой природе. Бессмертие - вот единственное качество, отличающее богов от людей в глазах верующего грека. Всемогуществом, всеведением они не обладают, хотя и превосходят большинство людей силой и прозорливостью.
Объяснить себе эту бросающуюся в глаза особенность греческой мифологии, может быть, нетрудно, если вспомнить, что мифы греков дошли до нас в большинстве случаев не в их чистой народной форме, а уже в поэтической и даже философской обработке: в поэмах Гомера и Гесиода, в произведениях трагиков и некоторых лирических поэтов,говоря уже о римских переделках в стихах Овидия и Вергилия. С другой стороны, мифологический материал преломился и сквозь прекрасное изобразительное искусство классической Эллады - великие творения Фидия, Праксителя, Полигнота и др. В форме, вероятно более близкой к родной основе, передают мифы историки и географы - Павсаний, отчасти Геродот.
Как бы то ни было, если греческая мифология и оказала существенное влияние на развитие античного искусства и литературы, то, с другой стороны, и искусство и литература глубоко повлияли на мифологию, облагородили, гуманизировали, возвысили мифологические образы. Красочность и жизненность этих образов - дело не религиозной фантазии, а большой художественной одаренности греческого народа.
Формы культа у греков были сравнительно просты. Наиболее обычной частью культа было жертвоприношение. Размеры и степень сложности жертвоприношения были весьма различны. Простейшей заурядной формой жертвы было возлияние - брызгание на землю или в огонь вина из чаши в пищу богам или в честь их. Жертвовали богам также зерно, плоды, масло и пр. Более сложной и дорогой формой было принесение в жертву животных, иногда в большом количестве: размер жертвоприношения зависел от важности повода и цели; в наиболее важных и торжественных случаях приносились гекатомбы (100 жертвенных животных). Из мифов можно заключить о существовании в отдаленной древности человеческих жертвоприношений, но это спорно. Характер жертвоприношения зависел также и от того, кому именно приносилась жертва. Олимпийским богам жертвовали обычно животных белой масти, подземным богам - черных. Последних при этом целиком сжигали и зарывали в землю. Дары, приносимые умершим, тоже выливались на землю или зарывались в нее. Жертвы героям сжигались. Напротив, мясо животных, приносившихся в жертву олимпийским богам, съедалось самими участниками обряда.
Другими элементами культа были возложение венков на алтари, украшение статуй богов, их омовение, торжественные процессии, пение священных гимнов и молитв иногда религиозные пляски. Обряды всегда совершались по строго установленному, особому в каждой местности церемониалу.
Отправление общественного культа рассматривалось как дело государственной важности. Обряды в честь городских общинных богов-покровителей совершались под руководством высших должностных лиц государства, и к ним относились со всей серьезностью. Наиболее важные из таких обрядов принимали характер общенародных торжественных праздников: таковы были великие и малые панафенеи в Афинах, гермейские игры в Фенее (Беотия) и пр. Жрецы тоже участвовали в этих обрядах.
Помимо общественного культа, которым руководили должностные лица государства и жрецы, существовал и частный, домашний культ. Обряды его, более скромные, совершались главами семей и родов.
Жречество в Греции не составляло особой корпорации, тем более замкнутого сословия. Жрецы просто считались служителями при храмах отдельных богов; в их обязанности входило повседневное обслуживание культа бога, принесение регулярных жертв, украшение статуи бога, ритуальное омовение и пр. В некоторых случаях жрецы занимались гаданием, прорицанием и врачеванием, Должность жреца была нередко пожизненной и даже наследственной, переходя из поколения в поколение в пределах отдельных знатных родов. Так было в особенности там, где публичный культ непосредственно развивался из родового. Но чаще жрецы были выборными, притом зачастую на короткие сроки; иногда даже, как, например, в Олимпии, на один месяц. Выборность, однако, не мешала тому, что жреческие должности держала в своих руках преимущественно старая аристократия: выбирали жрецов обычно из знатных семей. От жреца требовалась ритуальная чистота, отсутствие физических недостатков, нередко соблюдение целомудрия. Очевидно, в связи с последним требованием в некоторых храмах жрецами были мальчики, и только до их возмужалости. Нередко жреческие должности выполнялись женщинами, иногда девочками или девушками (например, в храме Пандросо в Афинах), иногда старухами (храм Деметры в Гермионе). Требование целомудрия к женщинам-жрицам предъявлялось еще более строго.