В первом случае сложившаяся в Бохае феодально-аристократическая верхушка общества начинает все острее испытывать потребность в таком виде религиозной идеологии, которая смогла бы защитить их узко-классовые интересы. Этому требованию вполне отвечали буддизм и несторианство.
Во втором же случае основная масса населения в силу неразвитости классовых отношений отвергала буддизм, а тем более несторианство, как чуждые для нее форм религиозной идеологии, и продолжала сохранять традиционные верования, т.е. шаманизм.
Вместе с тем, было бы, конечно, ошибкой считать, что буддизм и другие виды религиозных идеологий классового общества, которые исповыедывали высшгие социальные слои бохайского общества и, надо полагать, некоторые этнические общности, например когуресцы и согдийские колонисты , не оказывали влияния на шаманизм и, наоборот не испытывали на себе воздействия со стороны шаманизма.
В принципе, то же самое можно сказать и о культуре Бохая в целом, характер формирования которой во многом предопределялся как многократностью, так и полиэтничностью бохайского общества.
Так, в процессе создания государственного аппарата и связной с ним атрибутики, бохайцы многое переняли из того, что уже давно было апробировано в соседних с ним классовых обществах-королевстве Когуре, Восточно-тюркском и Уйгурском канаганах, танском Китае. Это нашло свое отражение в распространении среди правящих кругов общества буддизма и других форм религиозных идеологий классовых обществ, в следовании ими определенными стереотипами в области фундаментальной дворцово-храмовой архитектуры, во внедрении у себя китайской иероглифической письменности и литературы, а наряду с этим древнетюркской рунической и силланской силлабической письменности.
Но особенно много заимствований было сделано бохайцами у когуресцев, которые составляли значительный процент населения южных районов Бохая,особенно нат территории включенного в его состав северной части Корейского п-ва. Влияние когуресцев прослеживается прежде всего в области производства кровельной черепицы, декорировка которой находит себе множество соответствий среди когуреской кровельной черепицы. Это же влияние прослеживается в области гончарного производства, о чем можно судить как по наличию у бохайцев одинаковых с когурескими форм керамической посуды, в частности корчаг с полутрубчатым в разрезе венчиком и ленточными горизонтальными петельчатыми ручками, так и по одинаковой их декорировке в виде волнистого или линейцно-волнистого орнамента. Заметное влияние оказали когуресцы в области производства наконечников стрел, а также, на что ужеобращалось внимание выше, в развитии земледелия.
Вместе с тем анализ архиологического материала свидетельствует, что в культуре Бохая есть немало элементов, свойственных культурам древних тюрков и уйгуров, а также согдийцев и иранцев, киданей и шиберов. Все это, выражаясь словами китайского исследователя Чжан Цзюня, говорит об «открытости» бохайской культуры с точки зрения ее доступности для внедрения элементов, свойственных культурам других стран и народов.
Наряду с этим следует отметить, что в области культурных контактов и заимствований существовала и обратная связь. Известно, например, что бохайская музыка высоко ценилась и получила широкое распространение в Китае и Японии. Более того, японцы даже специально приезжали в Бохайс цельюобучения там бохайской музыке, одним из результатов чего можно считать внедрение в Японии особого театрального представления, известного до сих пор под названием «боккай гаку», т.е.бохайской музыки. Под вличянием бохайцев в Японии получают, о чем уже говорилось выше, распространение и особые брелоки типа нэцке. При посредничестве бохайцев в Японии в 862г. Был внедрен танский календарь «Сюань-мин», который применялся там на протяжении восьмисот лет. В японских исторических источниках сохранились записи стихотворных буддийских молитв бохайцев, что свидетельствует о миссионерской деятельности бохайских буддистов в Японии.
Сегодня пока еще трудно оценить полном объеме тот вклад, который внесли бохайцы в развитие культур шибэров, киданей и родственных им чжурчжэней, а через них – в культуры нынешних монголоязычных и тунгусоязычных народов Дальнего востока и Центральной Азии. Во всяком случае, этот вклад, как свидетельствует фактический материал, был весьма значительный и благотворный. Так, вначале киданями, а затем и чжурчжэнями была заимствована система Пяти столиц, слоговая, иначе силлабическая письменность, агротехника, гончарство и многие другие виды ремесленных производств, о чем можно судить по идентичности различных видов орудий труда и вооружения.