С принятием христианства как господствующей религии связано распространение не Руси библейских книг, религиозной литературы, церковноучительных сочинений, православных энциклопедий и т.д.
Можно отметить значение для Руси христианской миссии братьев Кирилла (ок.827-869) и Мефодия (820-885) из Фессалоники, владевшими с детства славянским языком (пример культурного влияния славян, осевших в Византии), и их окружения. Деятельность Кирилла и Мефодия в Моравии в 60-х годах IX в. положила начало оригинальному идейно-религиозному направлению, влияние которого продолжительно сказывалось в славяноязычных странах европейского региона и позже. Заслуга солунских братьев состояла в том, что они составили славянскую азбуку, перевели церковные книги, ввели богослужение на родном языке и в упорной борьбе отстояли эти нововведения. Используя конфликт между Римом и Константинополем, они лавировали между двумя религиозными центрами, отстаивая независимость моравской церкви. Идея просвещения славян на родном языке не была поддержана ни в Риме, ни в Константинополе.
Библия доносила до людей нравственные представления и нормы предшествовавших поколений. В Библии, ценнейшем памятнике духовной культуры человечества, православные черпали мудрость, и всесторонний жизненный опыт. Идейно-познавательные и общекультурные ценности древнейших памятников духовной культуры человечества, особенно Библии становились, хотя и очень ограниченно, доступными для христиан. В Библии в афористически-краткой, запоминающейся форме изложены простые нормы нравственности, выработанные людьми веками: все стороны жизни охвачены, все отношения людей учтены. «Делайте добро, и зло не постигнет вас» (кн. Товит). Постепенно Библия, написанная простым, понятным языком, удобным для понимания, становилась неисчерпаемым источником жизненных наблюдений и практических советов.
Многие литературные произведения Древней Руси (к Х в.) были написаны представителями духовенства. Можно назвать «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Поучения» Феодосия Печерского, «Поучение» князя Владимира Мономаха, «Жития Бориса и Глеба», «Житие Феодосия Печерского» и др. Эти труды не являлись чисто богословскими, в этом смысле можно согласиться с академиком Д.С.Лихачевым, обосновывающим их высокое историческое, политическое и философское значение. Действительно, в период политической раздробленности и ослабления государства, судя по содержанию указанных первоисточников, правильным будет признать, что литература принимала на себя многие государственные, в том числе объединительные функции.
В средневековую эпоху религиозные установки являлись исходным пунктом и основой всякого мышления, а содержание наук, социокультурное развитие во многом было следствием учений христианства.
Первым отечественным писателем чаще всего называют Луку Жидяту - знатного новгородца, назначенного Ярославом Мудрым новгородским епископом (1036). При нем в Новгороде был заложен храм св. Софии, «Божией Премудрости» по образцу Софийского храма в Константинополе. Епископ играл значительную роль при выборе проекта храма и столь примечательного его названия, олицетворявшего отнюдь не всегда господствовавшее в христианстве почитание недостижимой для человека «мудрости» высшего порядка. До нас дошло единственное произведение Луки - «Поучение к братии», в котором автор главной заповедью называет веру в единого Бога и прославление Троицы. Его Поучение - главным оразом опыт популяризации умеренно аскетических, нестяжательских норм христианской этики, нищелюбия, отчуждения от мира, любви к ближнему и т.д.
Существенно иную разновидность христианского православного сознания представляло мировоззрение современника Луки, первого русского по национальности киевского митрополита (с 1051 г.) Илариона. Его «Слово о законе и благодати», похвала князю Владимиру Святославичу, исповедание веры и одна из молитв сохранились до настоящих дней. Иларион - богослов по преимуществу, но мысль его принадлежит не только церкви, но и государству, ориентирована на защиту и обоснование его политических и национальных интересов. В своих рассуждениях Иларион опирается в первую очередь и почти исключительно на Библию, цитируя ее - вполне осознанный богословский метод, направленный на сохранение верности «первоисточнику» христианства, что подразумевало неприятие «латинского христианства», которое во времена Илариона восточная христианская церковь уже открыто и часто упрекала за «неправомерно излишний интеллектуализм». Иларион пришел к своей центральной идее - идее включения истории русского народа во всемирную историю. В его представлении «для нового учения нужны новые мехи, новые народы, и обое соблюдется. Так и было. Вера благодатная распространяется по всей земле, дошла и до нашего народа русского».
Еще один знаменитый древнерусский религиозный писатель - Феодосий Печерский (ум. В 1074 г.), чье мировоззрение может также служить ориентиром при решении вопроса об отношении к философии на Руси после ее крещения. Феодосий - первый столп аскетизма и нестяжательства на Руси. Идея несовместимости любви к Богу и любви к миру, любовь к Богу в делах, а не на словах, отречение от всего мирского, горячая молитва, строгий пост, труд в соответствии с максимой «праздный да не ест»(2 Фес., 3,10), религиозное чтение, любовь друг к другу - соблюдение этих заповедей, по Феодосию, путь к спасению. «Воздерживаться от обильной пищи, ибо от многоядения и пития возрастают помыслы лукавые...постное время очищает ум человека». «Нет иной веры лучше нашей, по своей чистоте и святости», - провозглашал Феодосий и пытался противодействовать «западничеству», считая нужным рекомендовать не приобщаться к латинской вере, не иметь с латинянами ничего общего.
Следует отметить, что Ярослав Мудрый (1015 - 1054), как сообщает летописец, собрал многих писцов, поручил перевести на «словенский» язык многие «элинские» книги, и тем самым Русь пожала плоды деятельности Владимира Святославича, просветившего Русь «крещением» и посеявшего «книжное слово».
В «Поучении к детям» Владимира Мономаха (великий князь с 1113 по 1125 г.) следующий вариант христианской морали: «Научись, верующий человек, быть делателем благочестия, научись, по евангельскому слову, иметь очам управление, языку воздержанность, уму смирение, телу порабощение, гневу погибель, хранить мысль чистою, побуждая себя на добрые дела ради Господа. Будучи лишаем, - не мсти, ненавидим, - люби, гоним - терпи, хулим - моли, умертви грех. Избавьте обидимого, дайте суд сироте...». По его мнению, не пост, не уединение, не монашество приносят спасение людям, а именно благодеяния. Мономах - сторонник безусловного соблюдения принципа «не убий»; примечательно, что Мономах советовал учить иностранные языки, хорошо принимать иностранцев, чтобы они прославляли гостеприимных хозяев у себя. Призыв Мономаха «Укройся от зла и делай добро, и будешь жить вечно» - противопоставлен строгому аскетизму. Мораль Мономаха «приземлена», направлена на решение земных дел, тогда как аскетическая мораль требовала ухода из жизни, смотрела на земную жизнь как на подготовку к «жизни вечной».
Летописец Нестор (1056 - 1114), знаменитый автор «Повести временных лет», монах Киево-Печерского монастыря, считал, что все на свете совершается «по божию изволению». Что же касается зла, то его людям, по Нестору, желает дьявол. «Кознями дьявола» объясняются такие проявления зла, как языческие пережитки, трубы, скоморохи, гусли, верования в приметы и т.д. «...Бесы ведь не знают мыслей человека, а только влагают помыслы в человека, тайны его не зная. Бог один знает помышления человеческие. Бесы же не знают ничего, ибо немощны они и скверны видом».
В центре политической истории эпохи Нестора по-прежнему актуальным оставался вопрос о независимости Руси от Византии, вопрос о ее культурной самобытности. У Нестора есть мысль о том, что Владимир Святославич - это «новый Константин великого Рима».
К тому моменту, когда начал Работать Нестор, со времени официального крещения Руси не прошло и ста лет. Но за истекшие годы, несмотря на то что принятое Русью христианство носило доктринально наднациональный характер, оно не только приобрело некоторые региональные особенности, но в нем стали вырисовываться и свои внутрирусские традиции. Нестор в этом отношении представляет характерный пример. Он стал первым, кто назвал себя учеником своего соотечественника, а именно Феодосия Печерского. Примеры, которые приводил Нестор из жизни монахов, фактически поощряли строгую аскезу.
В религиозной форме у Нестора возникает целый ряд «философем», выражающих еще на неадекватном языке важные философские проблемы: закономерности и необходимости в событиях истории, места Руси во всемирной истории.
Климент Смолятич (митрополит с 1146 г.) противопоставил астрологическому учению о судьбе довод «ничего не сотворил Господь бесцельно и ничто у него не презрено» - божественный промысел. «Мы, будучи творением божиим, действуем сотворенною Богом тварию как хотим».
Через древнюю и средневековую русскую мысль неизменно проходят споры о «свободе воли» человека. Кирилл Туровский (1130-1182) - один из древнерусских писателей, определенно высказывавшихся за признание этого принципа. Свобода человека понимается им как свобода выбора между добром и злом. К добру человека и человечество ведет Бог: «Бог создал меня самовластным..». Определенный гуманистический смысл этих богословских утверждений Туровского можно видеть на фоне утверждений других древнерусских книжников, отвергавших принцип «свободы воли». В сфере этики Кирилл был сторонником умеренного аскетизма: «Многие иссушили тело свое постом и воздержанием, - и уста их смердят: но, поелику делают сие без рассуждения, то далеки они от Бога». Путь к спасению идет через добрые дела, а не через усиленные истязания плоти в монашеской жизни, и весь этот путь можно проделать в мирской жизни - таков смысл концепции Туровского, которая выступала некоторым противовесом крайне аскетическим этическим концепциям, широко распространенным на всем протяжении русского средневековья.