Комплексный по своему содержанию, журнал «Библиографические известия» явился родоначальником советских книговедческих периодических изданий разных типов: комплексных, как, например, сборник «Книга. Исследования и материалы», и таких отраслевых изданий, как «Советская библиография», разрабатывающая проблемы теории и практики библиографии[29].
3. Закрытие русского библиографического общества
Одно из "белых пятен" истории советской библиографии - закрытие Русского библиографического общества при Московском университете. Учебники лишь констатируют: общество просуществовало до 1930 г. Иногда в них лишь упоминается, что РБО было закрыто за идеологически вредную деятельность. В современных же учебниках тоже очень мало написано по этому поводу. Для раскрытия этого вопроса приходится в основном опираться на официальные документы, сопутствующие закрытию.
Председатель совета Русского библиографического общества при I МГУ был приглашен в Народный комиссариат внутренних дел, где ему было сообщено, что вследствие отзыва, сделанного НКПросом, на основании обследования общества Главнаукой, решено деятельность общества как идеологически вредную прекратить.
Для начала приведем некоторые документы 1929 г.:
Телефонограмма Главнауки Б. С. Боднарскому от 18 декабря: "Главнаука просит Вас прибыть 19 декабря в 12 часов дня в Научный отдел Главнауки к т. Никитину для переговоров по вопросу обследования библиографического общества.
За зав. Главнаукой Канчеев. Уч. специалист Никитин"[30]
Протокол 509-го заседания совета РБО от 23 декабря:
"Слушали: сообщение председателя о том, что 19 декабря по предложению Главнауки он имел беседу с представителем Главнауки Н.М. Никитиным по вопросу о предстоящем обследовании общества особой комиссией, в которую входят, кроме него, Никитина, ученые библиографы Н.Ф.Яницкий, Л.Н. Троповский, Б.П. Бирман и Т.Г. Герцова. Ревизионные функции между названными лицами распределены следующим образом. Н.М. Никитин обследует личный состав общества, для чего потребовал списки членов с характеристиками: научной, социальной, возрастной и партийной. [Такие списки, в которых был еще и пункт о владении недвижимым имуществом, РБО ежегодно представляло в НКВД. ] Н.Ф. Яницкий и Л.Н. Троповский обследуют деятельность общего собрания: первый - с 1917 по 1924 г. и последний - с 1924 по 1929 г."[31]
Новая телефонограмма, от 26 декабря, - вызов председателю РБО на заседание комиссии, которое должно состояться на следующий день.[32]
В руководстве РБО сильные волнения. Боднарский озабочен судьбой общества, ищет помощи. 30 декабря, после ряда переговоров с Н.М. Никитиным, он получает письмо члена правления Книжной палаты П.3. 3енковича: "Глубокоуважаемый Богдан Степанович! Я на основании разговора с Вами говорил с т. Никитиным из ГНК. Он мне сказал, что не может быть и речи о каком - либо ущемлении о-ва (я ему указал на значение о-ва), но что это обследование производится в порядке ознакомления с деятельностью общества и ничего одиозного в себе не заключает".[33]
Как показали дальнейшие события, успокоительные разъяснения были не чем иным, как лицемерием. Общество не просто "обследовали" - его закрывали. Поражает невероятная быстрота "проверки": на исходе декабря 1929 г. создана комиссия, а уже 1 января 1930 г. РБО предъявлены первые обвинения. Совершенно ясно, что судьба общества была предрешена всем историческим ходом событий. Тот поворот, а "фактически государственный переворот, подготовленный группой Сталина",[34] который произошел на рубеже 20-30-х гг., привел к жесткой регламентации всех сторон общественной жизни. Была поставлена задача "очищения советских учреждений от классово враждебных элементов".[35] В рамках этой политики началась повсеместная принудительная ликвидация общественных организаций как буржуазных. РБО, преобладающее место в котором занимали старые - "буржуазные" - интеллигенты, стало одним из многих уничтоженных в эти годы научных объединений.
И все же, сознавая предопределенность закрытия общества, мы не можем оставить в стороне вопрос о том, какими средствами оно осуществлялось, кто был непосредственным исполнителем этой акции. В нашем распоряжении имеются несколько документов, которые с очевидностью свидетельствуют, что в течение всего 1930-го и в начале 1931 г. РБО агонизировало. Это прежде всего записка Л.Н. Троповского, имеющаяся в архиве в копии, снятой в 1963 г. Б.С. Боднарским.[36] Опирающаяся на документацию РБО, она, на первый взгляд, претендует на объективность представленной в ней картины. Однако внимательное сопоставление ее с первоисточниками приводит к выводу, что автор подходил к фактам с заранее заготовленной схемой критики. По всей видимости, Л.Н. Троповский был убежден в необходимости и правильности своей позиции, которая вполне соответствовала воззрениям Сталина на общественные организации как на своего рода государственные учреждения. Но в среде РБО его записка была расценена как донос.
Кроме того, в фонде Б.С. Боднарского хранятся копии заключения комиссии, обследовавшей общество, ответ совета РБО на предъявленные обществу обвинения, распоряжение Наркомпроса о закрытии РБО и протокол последнего заседания ликвидационной комиссии.[37]
"Все не могу примириться с мыслью о закрытии Русского библиографического общества. Не удалось ли Вам отстоять его? - писал Б.С.Боднарскому 9 апреля 1931 г. А.Г.Фомин и продолжал, - „чистка" научных обществ в Ленинграде проходила в более легкой форме. Библиологическое общество не обследовали, а удовлетворились отчетом о его деятельности, решив "в интересах рационализации книговедческого дела" присоединить Библиологическое общество к Обществу библиотековедения".
Надежда на благополучный исход какое-то время теплилась и у руководства РБО. На протяжении 1930 г. проходили, хотя и реже, научные заседания, шел прием новых членов (именно в этот период вступили В.Э.Банк, Л.К.Ильинский, и др. - всего 21 человек). Однако, как уже отмечалось, судьба РБО была предрешена политической ситуацией, сложившейся в стране, когда возобладали тоталитарные методы управления всеми сферами жизни общества, в том числе и культурой. В новой государственной структуре для подобных общественных организаций, при всем их стремлении перестраивать свою работу на принципах плановости, просто не предусматривалось место. Общество закрыли.
Произведя обследование Русского библиографического общества, комиссия констатирует:
1. Состав общества преимущественно остается старым и объединяет кадры библиографов, стоящих на позиции формальных идеалистических принципов в области библиографии. Пополнение свежими силами, молодыми научными работниками советского типа на протяжении истекшего года, [как и всех] революционных лет, отсутствовало. Связи с рабочими массами, с партией и с комсомолом у общества никакой нет.
2. Идеологическое состояние работы общества характеризует его как узкозамкнутую организацию, оторванную от острых проблем социалистического строительства. В содержании этой работы комиссией не обнаружено моментов действительного участия общества и его членов в практической работе по разрешению многообразнейших задач социалистического строительства через преломление этих задач в научно-исследовательской библиографической работе. Наоборот, общество в своей деятельности являлось тормозом тем новым начинаниям, которые пытались проникнуть в библиографию со стороны широкой советской общественности.
3. Финансовые дела и делопроизводство общества с внешней технической стороны безупречны. Однако комиссия отмечает ненормальность того, что эти дела не имеют постоянного места хранения и ходят по рукам членов совета общества (председателя Б.С. Боднарского, секретаря Орлова и др.). Это обстоятельство поставило обследующую комиссию в затруднение при определении вопроса, действительно ли она имеет дело со всем тем фиксированным материалом, который фактически имеет общество. Так, напр., по вопросам связи с заграницей у общества, по существу, не оказалось никаких материалов, несмотря на то, что комиссии известно, что эти сношения имели место и что у общества имелась тесная связь с Международным библиографическим институтом в Брюсселе.
Исходя из всего вышеизложенного, комиссия считает, что дальнейшее существование Русского библиографического общества в том виде, как оно есть, нецелесообразно, так как оно не только не полезно, но и вредно тем, что препятствует развитию советской библиографической мысли. Поэтому комиссия предлагает Русское библиографическое общество распустить.
В целях объединения как научных, так и практических работников в области библиографии и библиотековедения организовать новое общество, положив в его основу принцип широкой общественности и приближения его деятельности к разрешению теоретических и практических задач в означенных областях.
Желательно, чтобы вновь создаваемое Общество объединяло своих членов по всему СССР и носило всесоюзный характер. Для проработки вопросов организации общества и для проведения работы по этой организации создать организационное бюро, которое выработало бы основные установки общества и его будущей деятельности. Практической организационной базой этого бюро желательно сделать ГЦКП.
Что же касается дел Русского библиографического общества, то таковые после его роспуска передать в Государственную центральную книжную палату.