Сторонники широкого понимания человеческой жизни не ограничиваются биологическим и психическим функционированием организма, а трактуют ее как социальное явление, внутри которого человек находится в многочисленных связях и отношениях. И в этом плане право на жизнь, помимо запрета на произвольное лишение жизни, включает создание государством правовых, социальных, экономических и иных условий, обеспечивающих нормальную, полноценную, достойную человеческую жизнь.
Содержание этой позиции сходно следующему определению: Под правом на жизнь следует понимать комплекс активных действий всех государственных и общественных структур, каждого человека по созданию и поддержанию безопасных социальной и природной сред обитания, условий жизни. К этим факторам относятся политика государства, обеспечивающая отказ от войны, военных способов разрешения социальных и национальных конфликтов, целенаправленная борьба с преступлениями против личности, незаконным хранением оружия и т.п.
Приверженцы такого подхода определения права на жизнь требуют, чтобы государства предпринимали определенные меры в этом направлении.
Разногласия в науке конституционного права по этому вопросу естественным образом "перешли по наследству" в сферу теории уголовного права. Спор криминалистов заключается в том, что следует признавать под жизнью в качестве объекта преступления: жизнь человека как биологического существа или же жизнь как объект уголовно-правовой охраны, представляющий собой совокупность общественных отношений.
Исходя из этого в науке советского уголовного права объектом преступлений против жизни, в первую очередь убийства, признавалась жизнь человека не как таковая сама по себе, а именно как совокупность общественных отношений.
Таким образом, складываются общественные отношения по охране жизни и здоровья человека. Посягательство на жизнь разрушает (или изменяет) указанное общественное отношение. Именно эти отношения и являются непосредственным объектом посягательства на жизнь человека.
Противники такой позиции утверждают, что и вне контекста общественных отношений жизнь человека как биологического существа должна признаваться объектом убийства.
Если встать на позицию сторонников понимания, что объект преступления - биологическое существо, то станет принципиально неразрешимой задача обосновать правомерность лишения жизни человека в условиях необходимой обороны, поскольку объект не может быть одновременно поставлен под охрану уголовного закона и в то же время не защищаться им.
Очевидно, что объектом при посягательстве на жизнь является не человек как биологическая особь, а личность как совокупность общественных отношений, на которые и совершается посягательство.
Эти посягательства имеют различную юридическую квалификацию в зависимости от того конкретного общественного отношения, которое было объектом посягательства.
Поскольку при лишении жизни, например, в состоянии необходимой обороны объект уголовно-правовой охраны отсутствует, то уголовная ответственность исключается именно потому, что вред причиняется не общественным отношениям, а человеку как биологическому существу. Исходя из этого именно нарушение нормального функционирования общественных отношений, направленных на охрану жизни, отличает убийство от правомерного лишения человека жизни. Значит, именно общественные отношения и являются объектом преступления, а не человек как биологическое существо. Следовательно, объектом преступления является не жизнь как совокупность биофизиологических процессов, а жизнь как совокупность общественных отношений, обеспечивающих индивиду возможность жить.
Итак, право на жизнь отличается весьма сложной юридической конструкцией. Далеко не все общественные отношения, так или иначе связанные с реализацией права на жизнь, надлежащим образом урегулированы на законодательном уровне, а отдельные отношения и вовсе не имеют юридического оформления. В результате решение целого ряда правовых ситуаций определяется лицами или органами, содействующим реализации права на жизнь, в частности представителям медицинской профессии, осуществляющим профессиональное вмешательство в такие процессы, как рождение и умирание человека.
Решение всех вопросов права, должно иметь в своей основе незыблемые и непоколебимые принципы гуманизма и охраны прав человека. И когда утверждается, что "права человека являются высшей ценностью, то при этом имеется в виду сам человек как носитель этих прав. Без человека, вне человека, в отрыве от него любые права превращаются в пустую абстракцию. Права есть условие и составная часть жизни индивида"[5].
Но право на жизнь не абсолютно. Вобрав в себя свойства наивысшего достояния природы, составляя предельное, особо полное благо социально-духовного бытия, человеческая жизнь абсолютно самоценна лишь в качестве ее абстрактно-родового проявления. В своем конкретно-индивидуальном социальном контексте реальная ценность человеческой жизни все же относительна. Она зависима от генетических факторов, от конкретных условий социального бытия индивида, от меры удовлетворенности его разумных потребностей, от соотношения в жизни личности благ и страданий, от полноты социально-нравственной самореализации личности.
§ 2 Формы эвтаназии
Комплексный характер эвтаназии как социально-правового явления обусловливает выделение ее различных форм, в совокупности которых проявляются ее сущностный характер и содержание.
В качестве основного критерия для классификации форм эвтаназии следует принять характер действий, направленных на умышленное умерщвление больного. С учетом данного критерия эвтаназия может осуществляться в двух формах: активной и пассивной. Различие между активной и пассивной эвтаназией рассматривается специалистами как важнейшая проблема медицинской этики. Представляется, что это различие имеет значение и для квалификации эвтаназии с точки зрения уголовного закона, так как должно порождать различные правовые последствия.
Под активной эвтаназией понимается умышленное причинение неизлечимо больному по его просьбе быстрой и легкой смерти с целью избавления его от мучительных физических страданий, осуществленное по мотиву сострадания.
В реальной жизни деяния, которые не всегда обоснованно причисляют к эвтаназии, осуществляются в разнообразных формах и обусловливаются различной мотивацией. И хотя наиболее распространенным мотивом является сострадание врача, родных, близких, друзей и т.д. к безнадежно больному, в основе которого лежит желание больного, однако практике, к сожалению, известны случаи умерщвления, которые нельзя расценивать в качестве эвтаназии: совершаемые врачом по собственной инициативе и разумению при отсутствии ясно выраженного желания больного. Причем речь идет и о ситуациях, когда больной находится в сознании, но его мнение просто не принимается во внимание, и о ситуациях, когда больные пребывают в состоянии, лишающем их возможности выразить свою волю. Медицинской, да и следственной практике известны случаи, когда врач, к примеру, якобы представляя себе перспективу мучительного протекания неизлечимой болезни, самостоятельно принимает решение лишить жизни пациента и увеличивает положенную дозу лекарства до смертельной.
Лишение пациента жизни может быть совершено совместными действиями врача и больного, так называемое самоубийство при врачебном содействии (к примеру, больной принимает предоставленные врачом средства для наступления быстрой и легкой смерти).
Активную эвтаназию составляют действия врача или иных лиц по причинению быстрой и легкой смерти, осуществленные собственноручно в отношении безнадежно больного по просьбе последнего.
Пассивная (негативная) эвтаназия. Пассивная эвтаназия заключается в ограничении или прекращении специфического лечения безнадежно больных умирающих пациентов, основанном на их просьбе, ввиду того, что оно лишь продлевает период физических и моральных страданий без улучшения их состояния.
Если не провести четкую грань между различными ситуациями по неоказанию медицинской помощи безнадежно больному, окажется, что пассивной эвтаназией будет считаться не только отказ пациента от лечения в ситуации, когда болезнь несет непосредственную угрозу его жизни, но и, скажем, выписка пациента из больницы домой в том случае, когда ясно, что болезнь неизлечима. Ведь независимо от того, делается ли это по желанию пациента или по самостоятельному решению медицинского персонала, тем самым прекращается процесс лечения. Очевидно, что это проявление достаточно часто встречается в практике.
Из определения пассивной эвтаназии следует исключить случаи, когда лечение вообще не начинается. Тем более что законодатель криминализовал такие деяния в ст. 124 УК РФ.
При таком подходе пассивной (негативной) эвтаназией следует признать отказ от начатого жизнеподдерживающего лечения по просьбе неизлечимо больного для умышленного и весьма скорого причинения смерти посредством воздержания от выполнения действий, направленных на поддержание жизни, с целью избавления его от мучительных физических страданий, осуществленное по мотиву сострадания.
Таким образом, пассивная эвтаназия осуществляется путем бездействия - больному не оказывается необходимая медицинская помощь.
Между тем, в уголовно-правовой науке существует позиция, отвергающая саму возможность совершения убийства путем бездействия, поскольку при бездействии лицо не совершает активных волевых целенаправленных действий по причинению физического вреда, а лишь создает условия для разрушительной работы стихийных сил. Но эта позиция вступает в противоречие с общепризнанным в науке уголовного права фактом опосредованного причинения бездействием ущерба, охраняемым уголовным законом объектам.