По свидетельству Новгородской Первой летописи, Мстислав Владимирович покинул Новгород 17 марта 1117 года. А летом того же года Владимир двинул против Ярослава огромную рать, в состав которой, помимо его собственных полков и полков его сыновей, входили полки князя Давыда Святославича, князей Ольговичей, а также Володаря и Василька Ростиславичей. Что стало непосредственным поводом для этой войны, не вполне ясно. Сам Мономах в своем "Поучении" писал о каких-то "злобах", то есть враждебных действиях волынского князя, предшествовавших войне: "ходихом къ Володимерю на Ярославца, не терпяче злобъ его". По сведениям (или догадке?) В. Н. Татищева, Ярослав намеревался захватить земли по реке Горыне, принадлежавшие Владимиру, а также вступил в союз с поляками с целью отнять удел у князей Ростиславичей. Наконец, польский историк XVI века Мацей Стрыйковский полагал, что Владимир Мономах подозревал Ярослава в намерении не больше не меньше как отнять у него Киев, в чем, однако, Ярослав был вовсе не виновен. Однако насколько обоснованы все эти суждения, мы не знаем.
Так или иначе, но после двухмесячной осады Владимира-Волынского Ярослав был вынужден просить Мономаха о мире. "Ярославу покорившюся и вдарившю челомъ передъ строемъ (дядей. — А. К.) своимъ Володимеромъ, и наказавъ (поучил его. — А. К.) Володимеръ о всемъ, веля ему к собе приходити, "когда тя позову". И тако в мире разидошася…", — сообщает киевский летописец. Однако в другом летописном своде — Лаврентьевской (Суздальской) летописи — акценты расставлены иначе: после заключения мира с "Ярославцем" Владимир "отиде… от него, сваривъся на нь (сердясь, гневаясь на него. — А. К.) много".
И действительно, конфликт между дядей и племянником был далеко не исчерпан. В следующем году, как мы уже знаем, Ярослав выгнал свою жену, внучку Мономаха, что не могло быть расценено иначе как объявление войны. Владимир вновь двинул свои войска в Волынскую землю, но на этот раз обошлось без кровопролития. Не получив поддержки собственных бояр, Ярослав бежал в Венгрию, а затем в Польшу, где укрылся у своего зятя, польского короля Болеслава III Кривоустого (1102—1138), женатого первым браком на его родной сестре Сбыславе (к тому времени уже покойной). Так во владение Владимира Мономаха перешла Волынская земля — богатейшая и важнейшая в стратегическом отношении область Руси. Киевский князь посадил на княжение во Владимире-Волынском своего сына Романа, а после внезапной смерти последнего 6 января 1119 года — шестнадцатилетнего Андрея.
Война Владимира Мономаха с Ярославом осложнила и без того не простые русско-польские отношения. В 1120 году Владимир — очевидно, стремясь предотвратить совместные действия Ярослава с поляками — послал "на Ляхы" своего сына Андрея "с погаными", то есть с половцами; "и повоеваша е (Польшу. — А. К.)", — констатирует летописец. В следующем году уже Ярослав вместе с "ляхами" подступил к городу Червену (на Волыни), однако воевода Мономаха Фома Ратиборич сумел отбить это нападение.
Решающее столкновение князей произошло в 1123 году. Князю Ярославу удалось собрать против Мономаха сильную коалицию, в которую вошли поляки, венгры, чехи, а также Володарь и Василько Ростиславичи — недавние союзники киевского князя. Участие Ростиславичей, по-видимому, носило вынужденный характер. Годом ранее Володарь был захвачен поляками в плен. Вступление в коалицию, направленную против Мономаха, скорее всего явилось одним из условий его освобождения из плена.
По словам летописца, известие о том, что Ярослав во главе огромного войска подступил к Владимиру-Волынскому, застало Мономаха врасплох: "Володимеру бо еще в Киеве сущю, сбирающю ему вои многи… бе бо и Мьстислава пустилъ передъ собою к Володимерю с маломъ вои, а сам хотя поити по немъ съ всими вои". Однако на этот раз Мономаху даже не пришлось выступать в поход. В самом начале осады князь Ярослав Святополчич был смертельно ранен из засады какими-то двумя поляками. Откуда они взялись, летописец не объясняет. Однако догадаться нетрудно. Возможно, убийцы были подосланы Андреем или его воеводами, но более вероятно, что у Мономаха с самого начала имелись лазутчики и доброхоты во вражеском войске.
Гибель Ярослава положила конец войне. Значение столь неожиданно одержанной победы было чрезвычайно велико, и Мономах имел все основания возблагодарить Бога "о таковомъ чюдеси Божии". По свидетельству летописца, его бывшие противники направили к нему своих послов "с молбою и с дары", и заключенный мир, надо полагать, укрепил его позиции на западе его державы. Отныне Владимиро-Волынская земля стала еще одной "отчиной" Мономаха, в которой будут княжить его потомки. Однако установить прочный мир с Польшей Мономаху, равно как и его сыновьям, так и не удастся.
Внешняя политика Мономаха отличалась наступательным характером не только в отношениях с половцами и поляками. Опираясь на безоговорочную поддержку большинства русских князей, киевский князь мог диктовать свою волю соседям. Сам он в силу преклонного возраста уже не участвовал в военных походах, ограничиваясь тем, что посылал во главе войска своих сыновей или испытанных воевод.
В конце зимы 1116 года его сын Мстислав во главе новогородского войска вступил в Чудскую землю (современную Эстонию) и 9 марта взял город Медвежью Голову (нынешний Отепя). В феврале-марте 1124 года внук Мономаха Всеволод совершил поход на финское племя емь (хяме) — на территорию современной Финляндии. Целью подобных походов новгородских князей было установление даннических отношений с соседними племенами, а в еще большей степени обычный грабеж, захват добычи. Однако объективно эти походы способствовали установлению русского влияния в соседних землях и обеспечивали безопасность северо-западных границ Русского государства. Те же цели преследовал и поход другого сына Владимира Мономаха, ростовского князя Юрия, в Волжскую Болгарию в 1120 году: русские разбили болгарское войско и взяли "полонъ многъ".
О враждебных действиях киевского князя в отношении Венгрии уже говорилось выше. Известно, что на Руси воспитывался внук Мономаха, сын его дочери Евфимии Борис Коломанович — претендент на венгерский престол. В свою очередь, Венгрия поддержала противника Мономаха Ярослава Святополчича. Но о каких-либо военных действиях между двумя странами, помимо участия венгров в войне 1123 года, источники не сообщают.
Но самое значительное военное предприятие Владимира Мономаха в годы его княжения в Киеве — конечно же, его война с Византией в 1116 году. Эта война имела свою предысторию.
Поддержка, оказанная Владимиром византийскому самозванцу Лже-Диогену (а как мы помним, Владимир выдал за него замуж свою дочь), означала открытый разрыв с правящим императором Алексеем I Комнином (1081—1118) и непризнание за последним прав на византийский престол. По свидетельству летописей, в 1116 году зять Владимира "царевич Леон" начал военные действия против императора на Дунае; "и вдася го[ро]довъ ему дунаискыхъ неколко". В числе этих городов назван Дерестр, или Доростол (нынешняя Силистрия, в Болгарии) — крупнейшая болгарская крепость, некогда служившая главной военной базой для киевского князя Святослава Игоревича. Надо полагать, что Владимир Мономах, как и его пращур, считал Нижнее Подунавье зоной своих стратегических интересов и именно по этой причине поддержал зятя. Обладание этим районом давало ощутимую экономическую выгоду, а также позволяло оказывать влияние на процессы, происходившие как в Византии, так и среди кочевавших здесь половцев и печенегов. Однако авантюра эта закончилась крахом: 15 августа 1116 года самозванец был убит в Дерестре двумя "сарацинами" (вероятно, половцами), подосланными в город императором Алексеем.
Впрочем, это не остановило Владимира. Он продолжал действовать — теперь уже в интересах своего внука Василия, которого русские летописи называют то Васильком Леоновичем (по отцу), то Васильком Маричиничем, или Маричичем (по матери), и притом "царевичем". В том же году Владимир послал на Дунай своего воеводу Ивана Войтишича, который посадил в города, завоеванные самозванцем, посадников киевского князя. Очевидно, целью Мономаха было образование на Дунае независимого от Византии государственного образования под покровительством Киева во главе с "царевичем" Василием "Леоновичем".
Алексею, однако, удалось выдавить русские отряды с Дуная и отвоевать Доростол. Под тем же 1116 годом летопись сообщает еще об одной экспедиции, направленной Мономахом на Дунай: во главе ее князь поставил своего сына Вячеслава и воеводу Фому Ратиборича. Русские войска подошли к Дерестру, но, "не въспевше ничто же, воротишася".
Эта последняя в истории русско-византийская война не принесла русскому князю успеха. Однако неудачу его дунайских походов можно признать лишь относительной. После смерти императора Алексея Комнина (15 августа 1118) Владимиру Мономаху удалось восстановить выгодные отношения с Империей и заключить союз с сыном Алексея императором Иоанном Комнином (1118—1143). В 1122 году русско-византийские переговоры увенчались заключением династического брака: внучка Мономаха, дочь его сына Мстислава, стала женой сына императора Иоанна — предположительно, Алексея. Тогда же в Киев прибыл из Византии новый митрополит Никита (митрополит Никифор умер в апреле 1121 г.). По-видимому, около этого времени, в 1121/22 году, из Константинополя на Русь была привезена часть почитаемой христианской святыни — перст святого Иоанна Крестителя (Иоанна Предтечи). Владимир поместил реликвию в новопостроенный храм Св. Иоанна "на Копыреве конце" (один из районов Киева). Известно, что сама десница святого Иоанна, от которой был взят перст, хранилась в константинопольском императорском дворце — следовательно, святыню мог передать на Русь только сам император. Очевидно, ее появление в Киеве связано с одним из многочисленных посольств, предшествовавших заключению мира и бракосочетанию византийского царевича и русской княжны.