Однако после 1820 г. император Александр I окончательно расстался с конституционными мечтами своей юности, и Россия вступила в полосу правительственной реакции. Начался разрыв негласного союза интеллигенции с царем. Декабрьское восстание 14 декабря 1825 г. было знаком крушения надежд на преобразования «сверху».
В этот период будущие западники и славянофилы ощущали себя в состоянии глубокого разлада с действительностью. Желание быть полезными Родине и невозможность политической деятельности трансформировались в интенсивные философские искания. Безусловно, этому способствовала духовная атмосфера, устремленная на метафизическую проблематику.
В обществе любомудров (1822–1825), в кружке Станкевича (1832–1839) и в кружке Герцена (1842–1847) философские споры концентрировались вокруг вопроса: «Что задумал Творец о России, какова ее судьба?».
В этих кружках началась кристаллизация теорий, широких мировоззренческих обобщений, которые стремились охватить историю культуры народа в целом, выдвигая идеалы будущего развития, то есть философия ощущалась как необходимость «нового модуса существования». Князь В.Ф. Одоевский в первом философском романе «Русские ночи» заявлял, что «XIX век принадлежит России», Иван Киреевский в «Обозрении русской словесности 1829 года» писал: «Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного быта». В процессе аргументации ответа на вопрос: «Повторяет ли Россия путь Западной Европы или ее цивилизация принадлежит к другому типу?» – образованное общество разделилось на западников и славянофилов.
Однако, прежде чем очертить проблематику спора западников и славянофилов «замечательного десятилетия» (1838–1848), следует остановиться на той роли, которую сыграл П.Я. Чаадаев в становлении обоих течений. Еще в конце 20-х гг. П.Я. Чаадаев сформулировал антитезу «Россия – Европа». По Чаадаеву, Европа благоустроена, упорядочена в материальном и бытовом отношении, «нравственно воспитана». В реестр европейских ценностей входят привязанность к семейному очагу, идеалы долга, свободы, гражданской личной ответственности, терпимости к другим культурным сообществам. Россия лишена всех этих ценностей, в русской жизни господствует произвол, не выработаны формы культурной жизни. В России все рабы, подчиняющиеся культу грубой силы, лишенные чувства собственного достоинства. Русские отделены от остального мира стеной непонимания.
Философия истории Чаадаева в целом не имела ничего общего с точки зрения классического западничества, согласно которому Россия должна пройти путь капиталистического развития. Апогей развития Европы Чаадаев видел в Средних веках, в дореволюционной Европе, а капитализм был для него скорее свидетельством глубоком кризиса цивилизации. Чаадаев возлагал надежды на возрождениерелигии и приветствовал философию Шеллинга.
Чаадаев в своих письмах как бы предчувствовал разделение русского образованного общества на сторонников веры и приверженца разума, на защитников индивида или поборников коллектива, на проповедников жизни в народе и на ревнителей гражданственности.
Западничество выражало идеологию той части интеллигенции, которая из поколения в поколение воспитывалась в духе европеизма и была заинтересована в ускорении экономическо-технического прогресса, в направлении, указанном Западной Европой.
Западники (А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Г-Н. Грановский, ВТ. Белинский, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, Е.Ф. Корш, П.В. Анненков, И.И. Панаев, И.С. Тургенев) считали, что развитие России было заторможено более чем на три века в связи с монголо-татарским игом, но что она способна догнать европейские страны.
В начале 40-х гг. враждебность между западниками и славянофилами стала неизбежной. В.Г. Белинский отошел в этот период от гегельянства. Идея свободы личности, защиты ее прав вылилась в «маратовскую» любовь к человечеству: «Чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную… С нравственным улучшением, – писал он Боткину, – должно возникнуть и физическое улучшение… И смешно думать, что это может сделаться само собой, без насильственных переворотов, без крови. Да и что кровь тысяч в сравнении с уничтожениями и страданиями миллионов».
Характерной чертой западничества была приверженность секуляризму, идеалу освобождения от «византийско-православного ошейника» (Герцен). Цивилизованность мыслилась западниками в разрыве с православием и церковью. Исходным пунктом философских построений западничества было рационально-аксиологическое понимание человеческой личности. Идея цивилизованной просвещенной личности, умеющей отстаивать свое достоинство и разумно использовать свободу общественно-политических действий, восходит к идеям Гегеля о рабстве и крепостничестве как формах отчуждение личности, которые влекут и другие несвободы. Гегель также отвечал надеждам западников о возможности постепенного выхода из состояния отчуждения, о возможности реинтеграции с действительностью без «смирения» перед обществом.
Личность, ее достоинство, цивилизация и просвещение, здравый смысл, справедливость и правозаконность – вот главные ценности жизни, провозглашенные Белинским, ценности, на которые ориентировались западники. Однако этот перечень ценностей нуждается в соответствующей интерпретации, поскольку и славянофилы оперировали этими же понятиями, но придавали им другой смысл. Западники выступали, часто и не желая этого, как сторонники превращения народа в совокупность автономных и сознательных индивидов. Личность рассматривалась с точки зрения ее места в истории, понимаемого как прогресс.
Иной была реакция на письмо Чаадаева у А.С. Хомякова, К.С. Аксакова, И.В. Киреевского и П.В. Киреевского. Они согласились с П.Я. Чаадаевым, что настоящее России непереносимо, но с негодованием отреклись от его тезиса о том, что Россия – это чистый лист бумага. Они не могли согласиться с мнением Чаадаева, что «наши воспоминания не идут дальше вчерашнего дня», с идеей исторической ничтожности России.
В славянофильском кружке в 40-е гг. объединились братья И.В. и П.В. Киреевские, А.С. Хомяков, братья К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелеев, Д.А. Валуев; позднее присоединились А.Н. Попов, Ф.В. Чижов, ВА. Елагин, В.А. Черкасский, И.Д. Беляев. Близки к кружку были литераторы С.Т. Аксаков, Н.М. Языков, В.И. Даль, Ф. Тютчев. Их всех связывали общие научные и литературные интересы, но сугубо философскими проблемами занимались А.С. Хомяков (1804–1860), И.В. Киреевский (1806–1856), К.С. Аксаков (1817–1860), Ю.Ф. Самарин (1819–1876).
Центральная тема философского творчества ранних славянофилов – А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, Ю.Ф. Самарина – это обоснование своеобразия истории и культуры русского народа. Своеобразие они видели в сочетании национального сознания и правды православия. Славянофилы говорили, что русская история, русский быт, национальное самосознание, культура в целом обладает самобытными жизненными ценностями и перспективами. Высокий нравственный потенциал русской культуры, содержащийся в православии, должен обеспечить России и всем славянским народам ведущее место в историческом развитии. Славянофилы подняли вопрос о народе как движущей силе истории, о необходимости переоценки значимости допетровской Руси, о крестьянской общине, самоуправлении, земстве, о различии между национально-народной и официально-самодержавной Россией, об оцерковлении, преображении общественной жизни, о философии как теории воспитания и совершенствования общества.
Для широкого круга людей, интересующихся историей своей страны, название славянофилов подсказывает определенную внутреннюю перспективу их учения: славянские симпатии, культ самобытности, тягу к старине, почвенности.
Но ни идея мессианизма России и славянского мира в будущем развитии Европы, ни идеализация истории Древней Руси, ни учение об общине, ни своеобразная эстетическая концепция народности в искусстве не составляют мировоззренческой сути славянофильства. В основе православной философии славянофилов лежит идея цельности личности и идея соборности, идея возрождения церкви (идеальной апостольской церкви первых веков христианства), проникновения церковных начал в жизнь каждого индивида и общества в целом. И только принимая этот исходный принцип, можно рассматривать взгляды славянофилов на роль России в мировой культуре, на крестьянский вопрос и социализм, на теорию познания и искусство, на государственное устройство, свободу общественного мнения и многие другие вопросы. Вечным в учении славянофилов, по мнению православного историка культуры Флоровского, является тема «Восток и Запад, Россия и Европа – за этой конкретной, фактической, историко-географической противоположностью для романтического сознания идеалистов сороковых годов стояла другая, давшая ей содержание, принципиальная антитеза – антитеза принуждающей власти и творческой свободы. В процессе систематического углубления и эта антитеза была сведена к еще более первичной – к антитезе разума и любви».
Суть славянофильской философии составляет противопоставление: с одной стороны – рационализм, рассудочность, практицизм, индивидуализм как ориентиры европейской культуры; с другой – идеал цельной личности и соборных начал в русской культуре.