На IV конгрессе Коминтерна были попытки узкого или извращенного толкования лозунга «рабочего правительства». Некоторые из «левых» представляли его «мелким эпизодом», не достойным внимания. Другие толковали его как «псевдоним» (синоним) диктатуры пролетариата. Конгресс отверг подобные трактовки. «Рабочее правительство» рассматривалось как путь к диктатуре пролетариата. Оно противопоставлялось тем «рабочим правительствам», которые являлись открытой или скрытой коалицией буржуазии с социал-реформистами. Важное значение конгресс придавал дифференцированному подходу компартий к идее рабочего правительства. Как агитационный лозунг он мог применяться повсюду, но как актуальный политический лозунг дня — лишь в тех странах, где созревал революционный кризис. Отмечалось также, что возможно «рабочее правительство чисто парламентского происхождения», что оно «может повести к оживлению революционного движения». Коммунисты должны быть готовы поддержать такое правительство или даже образовать рабочее правительство совместно с векоммунистическими рабочими партиями и рабочими организациями. Этот вывод существенно раздвигал возможности сотрудничества с рабочими партиями, включая соглашение на правительственном уровне. Задачи рабочего правительства: вооружить пролетариат, разоружить буржуазные контрреволюционные организации, ввести контроль над производством, переложить бремя налогов на имущие классы и сломить сопротивление контрреволюционной буржуазии. Таким образом, задачи, которые решало рабочее правительство, носили революционно-демократический характер. Оно могло подвести пролетариат к борьбе за власть. Линия, взятая на IV конгрессе, представляла собой зародыш новой концепции развития революционного процесса в странах капитала. Подчеркивалось, что мобилизация масс на борьбу будет идти через решение переходных этапных задач, развертывание общенародной борьбы против наступления капитала, реакции, фашизма.
На третьем расширенном пленуме ИККИ (12—23 июня 1923 г.) была разработана формула «рабоче-крестьянского правительства». Это было дальнейшее развитие решения .IV конгресса о «рабочем правительстве», расширение его базы с учетом необходимости прочного союза пролетариата и крестьянства. Коминтерн ориентировал компартии на выдвижение общедемократических требований, которые могли подвести рабочий класс к непосредственной борьбе за власть.
Первую историческую проверку идея рабочего правительства прошла в период революционного кризиса 1923 г. в Германии. В Саксонии и Тюрингии коммунисты образовали правительства совместно с левыми социал-демократами. Однако эти правительства, в том числе и коммунисты, входившие в их состав, не справились с возложенными на них задачами. Историческая несостоятельность левых социал-демократов, отказавшихся от реализации согласованных с компартией программ, непоследовательность и нерешительность министров-коммунистов в Саксонии и Тюрингии, неспособность руководства Германской компартии вывести Германию из кризиса путем революции — все это в известной мере скомпрометировало идею рабочих правительств, что облегчало ультралевым искажение ее сущности в последующие годы.
Глава 3. Создание рабочего социалистического интернационала
Международный социал-реформизм в период спада рабочего движения. В 1920— 1921 гг. в некоммунистическом рабочем движении сформировались два основных центра. Восстановленный II Интернационал объединил правореформистские партии 15 стран, в том числе СДПГ, Британскую лейбористскую партию и др. В 1920 г. в нем состояло свыше 6 млн. человек. Руководящие позиции принадлежали лидерам довоенного Интернационала, причем ведущая роль перешла от СДПГ к лейбористам. Партии и группы центристского направления создали так называемый «двухсполовинный». Венский Интернационал (февраль 1921 г.). Он объединил 20 партий из 13 стран, в том числе НСДПГ, австрийских социал-демократов, центристские силы СФИО и др. К 1922 г. в него входило уже 24 социалистические партии, насчитывавшие свыше 2 млн. человек. Венский Интернационал пользовался поддержкой около 4,5 млн. членов профсоюзов.
Сначала между этими центрами были определенные расхождения. Они наметились уже во время первой встречи — на Бернской конференции в начале 1919 г. Ф. Адлер демонстративно отмежевался от скомпрометировавших себя сотрудничеством с правящими кругами во время войны немецких и французских социалистов «типа Эберта — Шейдемана — Носке». Не было единства и по отношению к большевизму, к Советской России. Если германские социал-демократы, правые независимцы, лейбористы категорически выступали против теории и практики большевизма и диктатуры пролетариата, то центристы (Ф. Адлер, Ж. Лонге) занимали колеблющуюся позицию.
Расхождения были заметны и по программно-тактическим вопросам. Лидеры II Интернационала концентрировали внимание на парламентской деятельности, в их программных установках не было речи ни о классовой борьбе, ни об исторической роли пролетариата. Они ориентировались исключительно на «мирное и постепенное перерастание капитализма в социализм» путем расширения демократических прав и свобод, обобществления основных средств производства при условии компенсации. Сохранение мира они связывали исключительно с деятельностью Лиги Наций. Лидеры II Интернационала заявляли, что единство рабочего движения может быть восстановлено только в борьбе против Коминтерна, на социал-реформистской платформе.
Венский Интернационал, по крайней мере в своих официальных декларациях, исходил из необходимости усиления позиций рабочего класса в обществе. Он признавал тезис о классовой борьбе, достижение прочного мира связывал с социалистической перспективой. Центристы формально не ограничивали массовые выступления мирными средствами, не исключали применения насилия. Однако вооруженные выступления считались ими нежелательными, диктатура пролетариата допускалась лишь как временное явление. Протестуя против антисоветской интервенции, центристы вместе с тем осуждали взятый в 1919 г. Коминтерном курс на мировую революцию, приписывали ему «навязывание» рабочему движению Запада «большевистских методов».
Несмотря на некоторые различия программно-тактических установок, которые объяснялись характером массовой базы центристских партий и течений (они имели, как правило, значительное левое крыло), а также расчетами объединить под знаменем центризма международное рабочее движение, между двумя Интернационалами имелись общие черты. Их объединял социал-реформизм. Спад рабочего движения, отмежевание левого крыла ускорили эволюцию центристских партий вправо, на сближение со II Интернационалом. Если в период революционного подъема центристские лидеры разрабатывали проекты объединения «всех течений в международном рабочем движении», включая Коминтерн, то к осени 1922 г. они уже отказались от создания, по крайней мере в ближайшее время, «единого Интернационала».
Организационные и программно-тактические принципы социал-реформизма. Отрицание принципов демократического централизма, неприятие партии нового, ленинского типа, организационная аморфность и широкая автономия национальных партий являлись характерными чертами реформистских Интернационалов. Устав II Интернационала исходил из «духа примирения» и терпимости, широко открывал двери всем «инакомыслящим», объявив о желательности «сближения с враждебными и далекими группами», за исключением коммунистов. Его программа строилась на основе непримиримости к основополагающим принципам Коминтерна.
На Женевском конгрессе II Интернационала в 1920 г., где обсуждалась его программа, проблема перехода к социализму была искусственно разделена на два якобы независимых вопроса: о «социализации» и политической власти. Для подготовки программы было создано две комиссии. Проблема политической власти разрабатывалась на основе идей австрийского социалиста О. Бауэра, изложенных в брошюре «Путь к социализму». Комиссию по вопросам социализации возглавил голландский социал-демократ Ф. Бибаут. Таким образом, с самого начала вопрос о власти отрывался от экономического базиса, производственных отношений. В докладе на конгрессе Бибаут рассматривал «социализацию» как путь к социализму, как «ту часть принципов социализма, которая может быть осуществлена в настоящий момент». В дискуссии был отвергнут тезис, что необходимой предпосылкой подлинной социализации является установление политической власти рабочего класса. Подчеркивалось, что «социализация» может быть осуществлена постепенно, без непосредственного участия масс, при условии компенсации, что она не должна наносить ущерба производственному процессу в противоположность большевистской практике «поспешной и насильственной» социализации якобы в интересах лишь одного класса — пролетариата.