Отказ русских послов выполнить унизительные, с их точки зрения, для России церемонии и явился основным предлогом, выдвигавшимся цинской стороной для отказа от установления дипломатических отношений. Условия, выдвинутые цинской стороной, противоречили международному дипломатическому этикету, принятому в отношениях России со странами Западной Европы, и были отвергнуты российскими дипломатами. Ими также нe было принято требование ликвидации поселений в бассейне Амура, поскольку земли, о которых шла речь, никогда реально нe принадлежали Китаю, не имевшему в этих районах ни стабильного китайского населения, ни правительственной администрации.
Не добившись от России обязательства положить конец переселенческому движению в районы Дальнего Востока, маньчжурские власти решили прибегнуть к военному давлению. Наступление на земли, к этому времени уже вполне освоенные русскими поселенцами, они начали почти сразу же за присоединением к Китаю последнего оплота антйманьчжурского сопротивления — Тайваня.
Уже в 1684 г. цинские войска попытались овладеть албазинским острогом. В 1685 г. он был окружен десятитысячным маньчжурским войском, в распоряжении которого насчитывалось около 200 артиллерийских орудий. С русской стороны им противостояли 450 человек, способных держать оружие и имевших, по сообщению русских источников, лишь три пушки и четыре ядра. После того как китайские войска подожгли острог, албазинцы капитулировали. Условия сдачи были почетными — уцелевшие защитники вышли из крепости в полном порядке, сохранив оружие. Осенью того же года по приказанию нерчинского начальства поселенцы вернулись в район Албазина, собрали урожай и восстановили острог, окружив его более мощными укреплениями. Весной следующего года маньчжурские войска возобновили осаду крепости, используя десятки судов и сотни пушек. Несмотря на тяжелые потери, защитники крепости оказывали упорное сопротивление цинским войскам, имевшим превосходство в численности и вооружении.
Русская сторона, не обладая достаточными ресурсами для затяжной войны с Китаем, приняла решение пойти на переговоры. Переговоры начались летом 1689 г. в районе Нерчинска. Представители маньчжурского двора пытались повлиять на их ход, угрожая применить военную силу. Переговоры протекали в неблагоприятной для российской дипломатии обстановке: гарнизон Нерчинска насчитывал всего несколько сотен человек, цинское же командование располагало почти десятитысячным войском, десятками судов и сотнями пушек.
В этих условиях 27 августа 1689 г. был заключен первый русско-китайский договор, получивший название Нерчинского. Согласно этому договору, граница между Россией и Китаем была определена только по верхнему течению Амура. Российская дипломатия была вынуждена принять требование о выводе поселенцев и военных отрядов с левобережья Амура, но ввиду разночтений в текстах документов юридически разграничение не было однозначно закреплено. Для России Нерчинский договор, заложивший основы межгосударственных отношений между двумя странами, означал потерю обширных территорий, освоенных и заселенных русскими подданными в течение нескольких десятков лет. По договору Россия отказалась от Албазина, но и цинские представители дали заверения, что Китай не будет создавать укреплений на утраченных Россией землях.
После заключения Нерчинского договора Россия проводила дружественную политику по отношению к Китаю, стремилась к развитию и упрочению отношений. В 1728 г. был подписан Кяхтинский договор. В нем устанавливались границы между Россией и землями, населенными монголами, подтверждалось, что территориальное разграничение между двумя странами на Дальнем Востоке не завершено и станет предметом последующих переговоров. В договоре определялись принципы торговых отношений между двумя странами, статус духовной миссии в Пекине. Созданная еще в 1715 г. для удовлетворения религиозных нужд увезенных в Пекин пленных албазинцев эта миссия играла роль первого дипломатического и торгового представительства России в Kкитae и стала важным центром научного изучения Китая.
После заключения этих соглашений на протяжении XVIII — первой половины XIX в. характер отношений между двумя странами и граница между ними не претерпели существенных изменений. Русско-китайские торговые связи продолжали расширяться, однако цинские власти оттягивали решение вопроса об окончательном территориальном разграничении на Дальнем Востоке и выдвигали требования, свидетельствовавшие о стремлении строить отношения с Россией как с государством, зависимым от Китая.
6. Взаимоотношения с другими европейскими государствами
Начиная с XVI в. европейцы устанавливают регулярные контакты с Китаем. В этом первенствовали португальские купцы, внимание которых привлекла коса на одном из южнокитайских островов, на побережье провинции Гуандун. В 1537 г. они получили
разрешение китайских властей на строительство здесь складов для хранения товаров. Это положило начало колониальному владению Макао (Аомэнь) — по имени местечка, где были заложены первые сооружения фактории.
Португальский форпост находился под пристальным контролем китайских властей, а сами португальцы полностью подчинялись цинским чиновникам и не обладали какими-либо исключительными правами. Около столетия Макао сохранял значение важнейшего пункта иностранной торговли в Китае и лишь со второй половины XVII в. в результате проникновения в страну голландцев и англичан утратил его.
На протяжении первых десятилетий XVII в. попытки установить дипломатические и торговые отношения с Китаем были предприняты и голландской Ост-Индской компанией. В первой половине XVII в. голландцы обосновались на Тайване. Это было время внутренней смуты и войны в Китае, и императорские власти не препятствовали голландцам.
Тайваньцы, вынужденные платить тяжелые налоги, сопротивлялись правлению чужеземцев, которым пришлось подавить несколько антиголландских выступлений. В 60-е гг. XVII в. голландцы были изгнаны с Тайваня Чжэн Чэнгуном. Таким образом они потеряли базу, весьма удобную для военного и экономического проникновения в Китай. Тем не менее именно голландские купцы во второй половине XVII в. имели наилучшие отношения с китайской империей по сравнению с другими европейцами. Цинские императоры благоволили к ним, поскольку именно голландцы оказали маньчжурам весьма существенную помощь в покорении Китая, предоставив в их распоряжение военных специалистов, в первую очередь артиллеристов. Голландцы были также единственными из европейцев, кто согласился соблюдать правила этикета, принятые при цинском дворе.
Однако использовать в полной мере возможности экономических связей с Китаем голландцы не смогли, поскольку в XVIII в. в мировой торговле их серьезно потеснили англичане. В конце XVII в. в пригороде Гуанчжоу англичане основали одну из первых факторий в континентальном Китае, ставшую в первые десятилетия XIX в. основным пунктом распространения английских товаров. Недовольство коммерческих кругов Запада вызвало то, что с середины XVIII в. огромный китайский рынок был закрыт для европейских коммерсантов. В 1757 г. цинский двор, стремясь оградить страну от иностранного проникновения, поставил под запрет всю торговлю вдоль китайского побережья, за исключением района Гуанчжоу. В этой ситуации правящие круги Англии и других европейских держав склонялись к принятию решительных шагов для открытия китайского рынка. К этому правительства европейских стран подталкивали требования, выдвигавшиеся предпринимательскими кругами, заинтересованными в превращении Китая в рынок для сбыта продукции европейской капиталистической промышленности. Был и еще один важный мотив, лежавший, в частности, в основе английской политики. К началу XIX в. Англия имела весьма значительный дефицит в торговле с Китаем, что побуждало ее особенно энергично настаивать на допущении английских товаров на китайский рынок.
7. Династический кризис и внутренняя борьба в Китае
Период экономического расцвета и сравнительной стабильности в социальных отношениях китайского общества продолжался до последней четверти XVIII в. С этого времени становятся очевидными приметы кризиса империи и нарастания социальной напряженности в обществе. Во многом эти явления были результатом завоеваний, осуществлявшихся маньчжурами на всем протяжении XVIII в. Военные походы, охрана новых границ, подавление восстаний покоренного населения — все это требовало огромных затрат. Подчинение одной лишь Центральной Азии обошлось империи в сумму, равную всем доходам государства за два года, а средства, необходимые для охраны границ, ежегодно составляли до трети всех налоговых поступлений в казну. Разумеется, мобилизовать эти ресурсы можно было лишь за счет увеличения общего налогового бремени. Поскольку поземельный налог должен был оставаться стабильным, это достигалось путем роста дополнительных сборов. Усиление государственной эксплуатации сопровождалось ужесточением рентных притязаний землевладельческой части деревни, стремившейся разделить бремя государственных налогов с арендаторами.
Признаки династийного кризиса, переживаемого цинской державой, проявились и в разложении государственного аппарата, в распространении коррупции, охватившей значительные слои чиновничества. Так, например, Хэ Шэнь — фаворит императора Цяньлуна (1736—1796), в течение 20 лет один из наиболее приближенных к императору сановников, сосредоточил в своих руках ряд важнейших государственных постов. С приходом к власти нового императора Хэ Шэнь был обвинен в казнокрадстве и других злоупотреблениях и приговорен к смертной казни. Принадлежавшее ему имущество, конфискованное и возвращенное в казну, превосходило ценности императорского двора, а общая его стоимость равнялась государственным доходам за восемь лет. Таким образом, только одним этим всесильным министром было украдено больше, чем потрачено на присоединение Синьцзяна.