Опираясь на численное превосходство, преимущества в технике и вооружении, используя преступные методы ведения войны, итальянские захватчики в феврале — апреле 1936 г. на северном фронте нанесли ряд тяжелых ударов в районах Макалле, Тембиена, озера Ашангии вышли к городу Дессие. На южном фронте армия Грациани, оттеснив эфиопские войска, заняла Дагабур и Харар. 5 мая итальянцы овладели столицей страны Аддис-Абебой. За две недели до захвата столицы Эфиопии агрессором в Совете Лиги раздался взволнованный голос главы делегации эфиопского государства, еще раз взывавшего о помощи: «Народ Эфиопии никогда не покорится. Сегодня он задает вопрос пятидесяти двум государствам: какие меры предполагают они принять, чтобы дать ему возможность продолжать борьбу?» В ответ западные державы одна за другой стали отказываться от применения санкций против Италии. Первой это сделала Англия. Лига наций расписалась в своем полном бессилии, а главное, в нежелании обуздать агрессора. Так Эфиопию бросили к ногам фашистского диктатора.
9 мая, когда итальянцы захватили не более трети территории Эфиопии, Муссолини объявил об ее «окончательном» завоевании и создании Новой Империи. Цитата:
«Примерно в 10.30 вечера 9 мая 1936 года толпа из четырехсот тысяч человек, плотно сгрудившаяся вокруг Палаццо Венеция в Риме, неожиданно издала рев, который один из журналистов уподобил звуку извергающего лаву вулкана. Бенито Муссолини, «дуче фашизма», вышел на дворцовый балкон, расположенный высоко над их головами, и молча уставился на них. Он положил ладони на бедра, выставил вперед свою массивную челюсть и широко расставил ноги, приняв позу, знакомую им всем. На нем была черная рубашка, серая униформа и круглая черная шапка, которую носили члены фашистской милиции; несколько мгновений он стоял перед залитыми лучами прожекторов решетчатыми окнами — так же неподвижно, как символ его режима — топор и ликторская фасция, выгравированные на стене позади него. Он поднял руку. Толпа замолкла. Не только в Риме, но и по всей Италии миллионы людей с напряженным ожиданием прислушивались к звуку голоса дуче. В этот теплый весенний вечер, получившийся каким-то удивительно колдовским благодаря луне и необычно яркому освещению, толпы возбужденных слушателей, вызванных на улицы колокольным звоном церквей и сиренами, запрокинув головы, взирали на репродукторы, выставленные на площадях. «Офицеры, сержанты и солдаты,— возвестил наконец Муссолини своим низким, зычным голосом, который леди Оксфорд назвала самым красивым из всех слышанных ею,— чернорубашечники революции, итальянцы и итальянки, находящиеся дома или в других странах мира, слушайте: произошло великое событие. Сегодня, в четырнадцатую годовщину фашистской эры окончательно решилась судьба Абиссинии. Все узлы оказались разрубленными нашим сверкающим мечом, и победа в Абиссинии останется в анналах истории нашей страны полной и чистой, как и легионеры, падшие в бою. У Италии есть Империя…» Заключительные слова Муссолини потонули в диком потоке восторженных возгласов, во все возрастающем, беспрерывном, завывающем скандировании: «Дуче! Дуче! Дуче!», в истерических воплях женщин, в криках, полных обожания и заверений в верности до гробовой доски. А дуче стоял и спокойно взирал на них сверху вниз, не отвечая на приветствия, уцепившись руками за каменную балюстраду; его массивное лицо, освещенное яркими лучами прожекторов, ничего не выражало. «Он подобен Богу»,— сказал один из «бонз», наблюдая, как он стоит на балконе с олимпийской невозмутимостью.— «Нет, он не подобен Богу»,— заметил кто-то рядом с ним.— «Он и есть Бог».»
Декретом фашистского правительства Эфиопия объединялась с Эритреей и Итальянским Сомали в единую колонию — Итальянскую Восточную Африку. Дуче лицемерно заявил: «Мир с населением Абиссинии — свершившийся факт. Различные племена бывшей империи ясно показали, что они хотят спокойно жить и работать под трехцветным флагом Италии». Но народ Эфиопии не склонил головы перед захватчиком и развернул партизанское движение.
Война против Эфиопии была своего рода генеральной репетицией агрессоров. Она еще раз показала, что разбойничьи методы ведения войны стали «нормой» для империалистических захватчиков. И в этой «репетиции» Лига наций доказала свою полную несостоятельность в урегулировании военных конфликтов между государствами-членами.
Выводы
Первая Абиссинская война была одной из неудачных попыток западноевропейского государства колонизировать и поработить свободную страну. В дальнейшем, она стала причиной очередной попытки военного вторжения, более удачного, но все равно недолгого.
События незадолго до Второй мировой войны, связанные с интеграционной политикой Италии в Эфиопии, привели к гибели сотен тысяч людей, но агрессор не понес наказания вплоть до окончания Второй мировой войны.
Несмотря на экономическую, дипломатическую и политическую поддержку множества сильнейших государств, технически несоизмеримо превосходящую противника многочисленную армию (по сути, в Первую итало-эфиопскую войну Эфиопия была более прогрессивна в военном отношении), Бенито Муссолини не смог аннексировать Эфиопию без применения запрещенных Международной Женевской конвенцией отравляющих газов и другого бесчеловечного оружия. И даже после захвата столицы Аддис-Абебы итальянская армия не могла хоть в какой-то мере противостоять партизанскому движению и контролировала лишь небольшую часть территории Эфиопии.
Перечень использованных источников
1. Хибберт К. «Бенито Муссолини», изд. «Феникс», 1998 г.
2. История Второй Мировой Войны под ред. А.А. Гречко, том 2, изд. Министерства Обороны СССР, 1974 г.
3. Википедия – свободная энциклопедия: http://ru.wikipedia.org
4. История – ру: http://www.istorya.ru
5. Бартницкий А., Мантель-Нечко И. «История Эфиопии», 1976 г.
6. Цыпкин Г.В., Ягья В.С. «История Эфиопии в новое и новейшее время», 1989 г.
7. Белоусов Л.С. «Муссолини: диктатура и демагогия», 1993 г.
8. Колье Р. «Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини».