Страны Бенилюкса в своем экономическом развитии в 50— 60-х гг. сделали значительный рывок. Однако модернизация производства, его структурная перестройка, вступление стран в Общий рынок вызвали социальную напряженность и рост рабочего движения.
Вступление Бельгии в ЕЭС усилило неравномерность развития различных отраслей промышленности. Из-за конкуренции вслед за ухудшением положения в хлопчатобумажной, цинковой и судостроительной отраслях настал черед угольной промышленности. Бельгийский уголь не конкурировал с более дешевым заграничным, что привело в 1959 г. к необходимости закрытия ряда шахт. Началось забастовочное движение. В конце 1960 г. в так называемой «великой стачке» участвовало более 1 млн трудящихся. Она была направлена против «единого закона» («закона нищеты») правительства Г. Эйскенса, предусматривавшего увеличение налогов, сокращение ассигнований на социальные нужды, замораживание зарплат и пр. в целях выведения из кризиса ряда отраслей промышленности. Забастовочное движение продолжалось все десятилетие, причем в нем наметилась тенденция к совместным действиям сначала отраслевых объединений Всеобщей федерации труда и Конференции христианских профсоюзов, а затем и самих профцентров. Мировой экономический кризис середины 70-х гг. еще больше обострил внутриполитическую ситуацию. В этих условиях потерявшая свою популярность Социально-христианская партия, находившаяся у власти в коалиции со сменяющими друг друга Либеральной партией (с 1961 г. — Партия свободы и прогресса) и Бельгийской социалистической партией, попыталась пересмотреть свою политику. Еще на II Ватиканском соборе (1962-1965), одним из острых вопросов которого было обновление церкви, главы бельгийского и нидерландского епископатов выступали за приспособление католицизма к новым условиям, последовательную реализацию принципов солидаризма и демократии. СХП пыталась реализовать эти идеи, выдвинув программу «социального программирования», которая заключалась в применении практики консультаций профсоюзов, предпринимателей и правительства.
Другим важным вопросом в начале 60-х гг. явился национально-языковой вопрос. На протяжении десятилетий франкоязычные валлоны находились в привилегированном положении, чему способствовал и тот факт, что южная, валлонская часть страны с шахтами и сталелитейными заводами была богаче фламандского севера. Однако в последние десятилетия эти отрасли потеряли былое значение, а на первый план стал выступать север с его развивающейся легкой и электронной промышленностью. Фламандцы добились еще в 1929 г. того, что фламандский язык был признан вторым официальным языком. Причиной же новых споров явилось неравномерное распределение капиталовложений, основной поток которых устремился во Фландрию, благодаря чему экономика Фландрии развивалась в два раза быстрее. В свою очередь, усиление фламандского национализма вызвало реакцию валлонов.
В 1966 г. студенты фламандского факультета Л у венского университета потребовали, чтобы обучение велось только на фламандском языке. Национально-языковая проблема вызывала серьезные разногласия между партиями. В конце 1970 г. был проведен ряд конституционных реформ, закреплявший существование трёх культурных сообществ (французского, фламандского и немецкого) и четырех лингвистических районов (три названных и двуязычный Брюссель). Изменения в конституции предусматривали также создание трех региональных органов власти с широкими полномочиями: для Фландрии, Валлонии и Брюсселя, однако фактически таковых создано не было. Только в 1988 г. бельгийский парламент принял ряд законов, которые превращали страну в федеративное государство. А в 1993 г. была принята поправка к первой статье конституции о федеративном устройстве государства, в соответствии с которой усилилась самостоятельность обеих частей страны — Валлонии и Фландрии. Мнения об этом акте расходятся: некоторые политики считают его логическим следствием длительного процесса правового урегулирования фламандцев и валлонов, другие полагают, что поправка - это шаг на пути к расколу страны. Символом единства страны остается монархия.
Несмотря на отказ от помощи по плану Маршалла в 1952 г. и сильное наводнение 1953 г.; экономика Голландии быстро стабилизировалась. В сталелитейной, нефтехимической и станкостроительной отраслях появились крупные предприятия, ориентированные на экспорт. К концу 1960 г. довоенный уровень промышленного производства был превзойден более чем в 2 раза.
В Голландии получило применение государственно-монополистическое регулирование экономики, которое выражалось в ежегодном планировании бюджетной и финансовой политики, программах регионального развития, проектов в области экологии и урбанизации.
Расширение промышленного производства, в частности, объяснялось фактором сбыта продукции на внешних рынках (в важнейших отраслях экономики экспортировалось от 22 до 50 % продукции). Начиная с 60-х гг. развитию новых отраслей промышленности способствовал сбыт их продукции на рынках ЕЭС, хотя для Нидерландов крупнейшими торговыми партнерами оставались США и Англия.
Большое значение для Нидерландов имели международные связи голландских монополий. Так, огромную роль в жизни страны играли четыре международных концерна: «Ройял датч-Шелл» (англо-голландская нефтяная компания), «Юнилевер» (англо-голландский концерн по производству маргарина, мыла и технических жиров), АКЮ (голландско-германская компания по производству искусственного шелка; с 1969 г. АКЗО) и голландско-американский концерн «Филипс».
Необходимость в капиталовложениях объясняла предоставление государственных субсидий иностранным компаниям (с 1967 г.) при создании новых предприятий, при этом американский капитал занимал доминирующее место.
Процессы концентрации и централизации производства в связи с усилением западноевропейской интеграции происходили в химической, металлообрабатывающей и текстильной отраслях, а также в банковской сфере.
В сельском хозяйстве был взят курс на свободный международный рынок. Это вело, с одной стороны, к массовому разорению мелких хозяйств, а с другой — к интенсификации и проникновению высокоразвитых технологий в эту сферу. В ЕЭС Нидерланды занимали первое место по экспорту целого спектра сельскохозяйственной продукции (животноводство, овощеводство, садоводство, цветоводство).
Во внутриполитической сфере наиболее сильные позиции занимала Католическая народная партия (КНП), опиравшаяся в своей деятельности как на католическое духовенство, так и на государственных чиновников. Программа КНП, базировавшаяся на положениях папских социальных энциклйках, заявляла о перерождении капитализма в «народный капитализм», выступала за «систему участия в прибылях», ратовала за «гармонический союз» рабочих и работодателей.
Второй по влиянию была Партия труда (ПТ), программа которой была во многом схожа с программой КНП.
Внутриполитическая жизнь была достаточно неустойчива, что выражалось в частой смене кабинетов, пока не было сформировано объединение в избирательную федерацию «Христианско-де-мократическая акция», куда вошли три партии: КНП, протестантские Антиреволюционная партия и Христианско-исторический союз. Эта федерация выдвинула идею «третьего пути между социализмом и капитализмом» — такого социального устройства, в котором рыночная экономика сочеталась бы с «принципиальными основами демократического государства и плюралистического общества». Новая конституция 1983 г. подтвердила курс правящих партий.
Основой экономики Люксембурга оставалась черная металлургия. По добыче руды и выплавке чугуна и стали на душу населения Люксембург прочно удерживал первое место в мире. Поскольку потребление продукции металлургической промышленности внутри страны не превышало 1—4 %, то соответственно 96—99 % шло на экспорт. Однобокость экономики И ее экспортный характер усилили зависимость Люксембурга от иностранного капитала, особенно от американского и западногерманского.
60—70-е гг. характеризуются расширением банковской деятельности в стране, что было связано с развитием западноевропейской интеграции.
Христианско-социальная народная партия (ХСНП), программа которой фактически не отличалась от других клерикальных партий Бенилюкса, оставалась ведущей партией Люксембурга. Коалиции ХСНП чередовались попеременно с Люксембургской социалистической рабочей партией (Л СРП) и Демократической партией (Д П).
Несмотря на то что лидирующая ХСНП и другие сторонники «атлантизма» и верности НАТО выступали за сохранение воинской повинности, в 1967 г. палата депутатов приняла закон об упразднении обязательной воинской повинности и формировании армии из добровольцев.
В целом же внутриполитическая ситуация в Люксембурге отличалась большей стабильностью, что, безусловно, связано с одним из самых высоких уровней жизни в Западной Европе.
3. Международное положение «малых стран» Европы
Страны Бенилюкса всеми силами продолжали поддерживать все проекты углубления западноевропейской интеграции. Они вошли в Европейское объединение угля и стали (ЕОУС) с момента его основания в 1951 г. В 1955 г. конференция министров иностранных дел стран ЕОУС приняла «Меморандум Бенилюкса» о принципах экономической интеграции, который был составлен по проекту голландского министра Бейена. В 1957 г. было образовано Европейское экономическое сообщество (ЕЭС). Брюссель и Люксембург стали столицами Единой Европы, разместив ряд ее учреждений и организаций. В этом же году три страны создали Экономический союз для согласования своей сельскохозяйственной политики. Необходимо отметить, что «европеизм» означал не только экономическую интеграцию, но и укрепление военно-политического союза стран Бенилюкса.