Введение.
Установление советской власти осенью 1917 – весной 1918 г. сопровождалось множеством антибольшевистских выступлений в разных районах России, но все они были разрозненными и имели локальный характер. Крупномасштабная борьба, в которую с обеих сторон влились огромные массы из самых разных социальных слоев, ознаменовала развертывание гражданской войны – общесоциального вооруженного противостояния. Началом гражданской войны одни историки считают октябрь 1917 г., другие – весну 1918 г., когда сложились сильные политические и хорошо организованные антисоветские очаги и началась иностранная интервенция.
В феврале 1917 года самодержавие пришло к своему логическому завершению. От него страна унаследовала огромное число проблем: долго длившуюся и непопулярную войну, подорванную экономику, нерешенный национальные и социальные проблемы. Партии и общественные организации росли, как грибы после дождя, каждая из них претендовала на роль выразителя народных интересов. Большевики, меньшевики, эсеры, энесы пропагандировали идеи социализма, первые, как показало время, готовились к их осуществлению. Котел политических страстей кипел, кадетская партия, еще недавно оппозиционная царизму, оказалась практически единственной несоциалистической партией страны и передвинулась на крайний правый фланг. В течение нескольких дней революции Россия стала наиболее свободной страной мира, но при этом не умела пользоваться этим благом. В бурном потоке общественной жизни следовало искать ориентиры, способные вывести обновленный российский государственный корабль из штормящего моря. Одним из них могла стать реализация идеи Учредительного Собрания.
Политическая борьба - это неотъемлемое свойство политики. Чем сложнее структура отношений политической власти, тем разнообразнее формы политической борьбы, в которую вовлекаются не отдельные политические ли, а партии, организации, социальные группы. Причина этого заключается в том, что цели политической борьбы практически невозможно реализовать в одиночку, требуется поддержка масс или организаций.
1
Советы и Учредительное Собрание: проблемы политического выбора
Впервые в России о возможности созыва Учредительного Собрания во второй половине XIX в. заговорил теоретик анархизма М. Бакунин, исключительными правами оно наделялось в программах народовольцев. В 1903 г. на II съезде РСДРП идея созыва Учредительного Собрания была внесена в партийную программу-минимум; в следующем году — в проект эсеровской программы. После февральской революции лозунг о созыве Учредительного Собрания был одобрен в политических кругах общества. Он содержался в манифестах и декларациях всех политических партий. Образованное 2 марта правительство России назвало себя временным по той лишь причине, что видело свою задачу в том, чтобы довести страну до созыва Учредительного Собрания. Во всяком случае, так оно заявило.
На первый взгляд могло показаться, что обществом овладела единая надпартийная идея, гарантировавшая гражданский мир и решение основных государственных проблем. На практике все оказалось иначе. Каждая из политических партий и общественных организаций в лозунг созыва Учредительного Собрания вкладывала содержание, следовавшее из собственных тактических задач. Их больше всего беспокоили не результаты деятельности Учредительного Собрания, а реальные политические дивиденды, которые можно было извлечь из популярного лозунга.
Уже в конце июня, воспользовавшись стихийно возникшим недовольством рабочих Петрограда, большевики попытались ликвидировать власть Временного правительства, но оступились. Через месяц с небольшим такую же попытку предприняли крайние правые силы, но и мятеж Корнилова потерпел неудачу.
Вместе с тем и коалиционные силы (кадеты, эсеры, энесы и меньшевики) во главе с Временным правительством не смогли извлечь из достигнутых побед дополнительный политический капитал. Скорее наоборот, по пути от Февраля к Октябрю они его катастрофически быстро теряли. Их союз оказался шатким, один правительственный кризис сменялся другим, третьим, правительство либералов и демократов оказалось неспособным к проведению результативной и целостной политики, его действия под давлением и справа, и слева напоминали топтание на месте, нерешительные метания из стороны в сторону.
2
Прямое подтверждение высказанным мыслям находим в воспоминаниях В.Набокова: "Если бы Временное Правительство чувствовало подлинную, реальную силу, оно могло сразу объявить, что созыв Учредительного Собрания произойдет по окончании войны, — и это, конечно, по существу было бы единственно правильным решением вопроса. Но Временное Правительство не чувствовало реальной сил.
В ночь на 2 марта в соглашении исполкома Петроградского Совета и членов Временного комитета Государственной Думы вырабатывается. юридический статус Учредительного Собрания, включавший три принципа: всеобщие свободные выборы ("общенародная воля"), решение главных вопросов государственной жизни, включая определение формы правления, есть исключительная прерогатива Учредительного Собрания ("непредрешение"), только само Собрание определит круг и границы своих задач ("хозяин земли Русской"). Отсюда и пределы деятельности Временного правительства: оно не имеет права устанавливать какую-либо постоянную форму правления, создает условия для созыва Учредительного Собрания. Исходя из этой политической ситуации Временное правительство сформулировало в марте следующие принципы отношения к старому строю и Учредительному Собранию:
1. По возможности сохранить существующие законы и учреждения впредь до издания новых Учредительным Собранием.
2. Из существующих учреждений и законов отменить только те, оставление которых при новом строе безусловно невозможно". Отсюда и"качели" поведения Временного правительства. Когда оно издавало законы в пользу собственников, оно выступало как полновластное законодательное, учредительное. Когда речь шла о выполнении народных требований, правительство заявляло о неправомочности предвосхищения им воли Учредительного Собрания. Позиция "непредрешенства" оказалась роковой для страны, ждущей реформ от властей. Каждый просроченный день реформ подрывал шансы остановить сползание России к гражданской войне. Правительство действительно не чувствовало в себе сил отложить Учредительное Собрание до окончания войны, оно избрало тактику оттягивания. Сначала было обещано, что Учредительное Собрание соберется в возможно кратчайший срок. 11 марта глава правительства Г.Львов сообщил, что это может произойти не раньше, чем через 3 — 6 месяцев. 13 марта правительство известило о решении создать
3
Особое совещание для изготовления проекта Положения о выборах в Учредительное Собрание, однако первое заседание совещание провело в конце мая, а закончило работу в начале сентября.
Июльский кризис, рост популярности лозунга "Вся власть Советам!" и нескрываемые амбиции большевиков вынудили Временное правительство огласить сроки выборов (17 сентября) и созыва (30 сентября) Учредительного Собрания. Справившись с выступлением большевиков, правительство вновь стало медлить. Воспользовавшись формальным предлогом о необходимости завершить выборы в местные органы самоуправления, оно "отодвинуло выборы в Собрание на 12 ноября, а начало созыва — на 28 ноября.
Ленин никогда не придавал первостепенного значения созыву Конституанты, не видел в ней конечной цели политической борьбы. Принципы и институты чистой демократии вызывали в нем злую и нескрываемую иронию. И все же лозунг "учредилки" большевики не отбрасывали, хорошо понимая, что он имеет в массах немало сторонников. Характерно в этом отношении их поведение в момент взятия власти. В документах II Всероссийского съезда советов немало места отводилось Учредительному Собранию- В написанном Лениным и утвержденном съездом обращении "Рабочим, солдатам и крестьянам" говорилось, что советская власть "обеспечит своевременный созыв Учредительного Собрания". В постановлении съезда об образовании рабочего и крестьянского правительства подчеркивалось, что это правительство (Совет Народных Комиссаров) будет управлять страной вплоть до созыва Учредительного Собрания, на котором, по обещанию Ленина, и должен будет окончательно решиться вопрос о мире. Декрет о земле был объявлен временным законом, который должен действовать до Учредительного Собрания. В выступлении Ленина по поводу последнего декрета есть один весьма интересный фрагмент. "И если даже крестьяне пойдут и дальше за социалистами-революционерами и если они даже этой партии дадут на Учредительном Собрании большинство, то и тут мы скажем: пусть так, — уверяет Ленин. — Жизнь — лучший учитель, а она укажет, кто прав, и пусть крестьяне с одного конца, а мы с другого конца будем разрешать этот вопрос. Жизнь заставит нас сблизиться в общем потоке революционного творчества, в выработке новых государственных форм. Мы должны следовать за жизнью, мы должны предоставить полную свободу творчества народным массам". Сколько же было обещано в первые дни!
4
Думается, что подобная тактика в отношении Учредительного Собрания преследовала две цели. С одной стороны, Ленин не исключал реальности созыва собрания и поэтому загодя пытался оказать на него давление, поставить в будущем перед необходимостью законодательно утвердить советскую власть, ибо этого никак не мог сделать съезд советов, по существу, общественная организация. Власть же была захвачена явочным путем. В случае, если бы члены Учредительного Собрания отказались это сделать (как оно и случилось), их можно было легко обвинить в контрреволюционности (что также имело место). Вторая цель была не менее важна. Затевая государственный переворот в Петрограде, большевики не были уверены в окончательной победе. В критический момент взятия власти следовало придать перевороту некую видимость законности, приглушить политические страсти апелляцией к будущему Учредительному собранию. И здесь Ленин не жалел сил на обещания и посулы, проявляя чудеса политического лицемерия.