Судьи могут рассматривать дела и принимать по ним решения, руководствуясь своим внутренним убеждением, исключительно в условиях независимости судей и подчинения их только закону (ст. 10 Всеобщей Декларации прав человека, ч. 1 ст. 120 Конституции РФ, ч. 4 ст. 1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации). Как совершенно справедливо подчеркнул Конституционный Суд РФ, ст. 17 УПК РФ «не предоставляет органам предварительного расследования и суду право произвольно решать вопросы об относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств. Закрепленное в ней нормативное предписание направлено на обеспечение действия провозглашенного в статье 120 Конституции Российской Федерации принципа независимости судей при осуществлении правосудия, исключение какого бы то ни было воздействия на суд, следователя и других лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, с целью понуждения их к принятию определенного решения»[25].
При этом независимость судей должна быть подкреплена реальными средствами реализации. Закрепленные современным законодательством недопустимость вмешательства в деятельность судьи, неприкосновенность судьи, особый порядок приостановления и прекращения полномочий судьи, предоставление судье за счет государства материального и социального обеспечения, соответствующего его статусу и др. (ст. ст. 9 и 10 Закона о статусе судей), являются средствами реализации как принципа независимости судей и подчинения их только закону, так и принципа свободной оценки доказательств, ибо призваны исключить внешнее воздействие на судью. Итак, оба принципа – принцип независимости судей и подчинения их только закону и принцип свободной оценки доказательств динамически связаны, взаимообусловливая друг друга.
При этом независимость судей может быть достигнута лишь в том случае, если прокурор участвует в суде наравне с другими субъектами, обладая такими же правами, как и сторона защиты, т.е. в условиях равенства всех перед законом и судом (ч, 1 ст. 19 Конституции РФ), Суд не должен оценивать доказательства, основываясь исключительно на том, от кого они исходят.
Этот принцип тесно связан со свободной оценкой доказательств. Если одна из сторон поставлена в заведомо неравное положение, ограничена в реализации процессуальных прав, принцип свободной оценки доказательств не будет реализован в полной мере: доказательства в этом случае не изучены в совокупности, и свобода оценки начинает перерождаться в произвол. В этом смысле принцип равенства всех перед законом и судом является одним из требований к оценке доказательств, обязывая суд объективно и беспристрастно оценить доказательства и обвинения, и защиты, не допуская перерождения свободной оценки в предвзятость.
По общему правилу никто не может ограничить свободу судьи принимать решения в рамках закона. Вместе с тем, мотивированный полный или частичный отказ прокурора от обвинения, сделанный на основании его внутреннего убеждения, обязателен для суда, несмотря на внутреннее убеждение самого суда (ч. 7 ст. 246 УПК) и вне зависимости от законности, обоснованности и мотивов такого отказа[26].
Отказ прокурора от обвинения – одна из сложнейших проблем сегодняшнего уголовного судопроизводства. С одной стороны, это как раз и есть проявление принципа свободной оценки доказательств: прокурор поддерживает обвинение на основании своего внутреннего убеждения в виновности подсудимого; придя в ходе судебного заседания к выводу о его невиновности в инкриминируемом деянии полностью либо частично, прокурор должен отказываться от обвинения.
Иное противоречило бы ст. 6 УПК РФ – такому назначению уголовного судопроизводства, как отказ от уголовного преследования невиновных. С другой стороны, мнение прокурора может не совпадать с внутренним убеждением судьи. Однако ч. 7 ст. 246 УПК РФ не случайно говорит об обязательном изложении суду мотивов отказа прокурора от обвинения. Изложенные мотивы неизбежно повлияют на внутреннее убеждение судьи. Изучив все значимые материалы дела, он может согласиться с доводами прокурора; в этом случае никакого противоречия с принципом свободной оценки доказательств нет.
Но даже при несогласии с мотивами отказа прокурора от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело (преследование; по основаниям п.п. 1 и 2 ч. I ст. ст. 24 и 27 УПК РФ. Тем самым суд фактически ставится в зависимость от мнения одной из сторон процесса, лишаясь определенной доли свободы в оценке доказательств.
Внутреннее убеждение как центр, основа, «душа» оценки доказательств свойственно российскому уголовному процессу с момента принятия судебных уставов 1864 года (ст. ст. 119, 776 и 804 Устава уголовного судопроизводства). Соответственно, в центре внимания таких крупных дореволюционных ученых-процессуалистов, как С.И. Викторский, М.В. Духовный, С.В. Познышев, Н.Н. Розин, Д.Г. Тальберг, И.Я. Фойницикий оказался вопрос о том, что же такое внутреннее убеждение, каковы его место и роль в уголовно-процессуальном доказывании. И этот вопрос однозначно не разрешен до сих пор.
Внутреннее убеждение формируется при отсутствии твердых правовых критериев: закон, в отличие от системы формальных доказательств, не дает четких ориентиров, какие доказательства относимы, а какие – нет; что считать более достоверным, а что менее. Это, однако, не означает, что внутреннее убеждение как психическая деятельность не подвластна праву. Уже сам факт закрепления в УПК РФ принципа свободной оценки доказательств (ст. 17) опровергает такое утверждение. Законодательное регулирование внутреннего судейского убеждения служит препятствием для его вырождения в произвол. Как подчеркнул Конституционный Суд РФ, «статья 17 УПК Российской Федерации, предписывая осуществлять оценку доказательств по внутреннему убеждению, не содержит каких-либо положений, допускающих возможность произвольной оценки доказательств. Напротив, в ней содержится указание судье, присяжным заседателям, прокурору, следователю и дознавателю при оценке доказательств не только исходить из своего внутреннего убеждения и совести, но и основываться на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств и руководствоваться законом, что должно исключать принятие произвольных, необоснованных решений»[27].
Внутреннее убеждение, таким образом, не следует трактовать как безотчетное и произвольное, поскольку при его формировании и выражении дознаватель, следователь, прокурор и суд должны руководствоваться законом. Закон определяет основу формирования внутреннего судейского убеждения: круг обстоятельств, подлежащих оценке при производстве по уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). Закон указывает, какими именно средствами устанавливаются входящие в предмет доказывания сведения (ст. 74 УПК РФ). Закон закрепляет и делает обязательными правила оценки доказательств (ст. 88 УПК РФ). Закон устанавливает ограничения в формировании внутреннего судейского убеждения (презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ) и некоторые другие принципы уголовного судопроизводства). Закон вводит специальные гарантии свободы и независимости внутреннего убеждения субъектов, оценивающих доказательства (независимость судей, наделение следователя процессуальной самостоятельностью, право прокурора отказаться от обвинения и т.д.). Наконец, закон устанавливает обязательные реквизиты процессуальных документов, в которых отражается внутреннее судейское убеждение как результат оценки, обязывает указывать в них конкретные основания, по которым те или иные доказательства, источник или способ получения и использования их приняты или отвергнуты.
Выражение внутреннего судейского убеждения, вопреки указанным нормативным предписаниям, влечет за собой постановление незаконного приговора. Так, согласно приговору, С-ков, во время ссоры с 3., достал из кармана нож и нанес потерпевшему четыре удара ножом в область сердца, что и привело к смерти. Отменяя приговор с направлением дела на новое рассмотрение, Ростовский областной суд указал следующее. В ходе предварительного следствия и судебного заседания обвиняемый давал непротиворечивые, последовательные показания о том, что ранее незнакомый ему 3. в присутствии свидетеля Ср. силой отобрал у него сотовый телефон; затем начал душить С-кова. Чтобы освободиться от удушья, С-ков нанес удары ножом в область левого бока потерпевшего. Однако эти показания С-кова, как и показания свидетеля Ср., проверены не были и не получили надлежащей оценки в приговоре. Суд не дал никакой оценки также заключениям судебно-медицинских экспертиз, согласно которым у С-кова обнаружены множественные телесные повреждения[28].
Данные нарушения привели к отмене приговора.
Подверженность внутреннего судейского убеждения правовому регулированию не означает, однако, его жесткой правовой регламентации (за исключением выражения внутреннего судейского убеждения как результата оценки в решении). Не следует смешивать, как это делает Ю.М. Грошевой[29], оценку доказательств по внутреннему убеждению в процессе доказывания фактических обстоятельств дела и оценочную деятельность правоприменителя при установлении юридического значения выявленных фактов. В последнем случае следователь, дознаватель, прокурор и суд на основании сформировавшегося внутреннего убеждения по поводу установленных обстоятельств подбирают в законе соответствующее положение, наиболее полно охватывающее все элементы состава. Такая «уголовно-правовая оценка» – квалификация[30] – осуществляется не по внутреннему убеждению оценивающего субъекта, ибо уголовный закон практически не оставляет для него пространства, строго предписывая начальный этап оценки и ее результат, указывая, какие именно сведения необходимо оценить и предлагая выбрать одну из уже содержащихся в законе готовых оценок деяния.