В летний период 1895 года со дня на день ожидалось прибытие великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича, который должен был, по слухам, мимоходом «заскочить» в Либаву, дабы в неформальном порядке ознакомиться с ходом строительных и землечерпательных работ после участия в торжественной церемонии открытия судоходного канала между Балтийским и Северным морем. Судно «Рюрик», на котором путешествовал генерал-адмирал, обладало чересчур глубокой посадкой, что могло помешать ему войти в гавань; как раз-таки поэтому управляющий Макдональд, оправившийся после изнурительного контроля, приказал, чтобы «кровь из носу», но канал был углублён, и «Рюрик» смог спокойно войти на территорию отстроенного аванпорта.
Примерно в то же время в Либаву прибыл другой высокопоставленный гость — адмирал Чихачёв; он благополучно осмотрел место строительства либавской военной базы и выразил удовлетворение качеством и скоростью работ. Уже было предписано в указе, что строительство жизненно важных объектов базы должно быть завершено к осени 1898 года (в частности, речь идёт о портовом канале и центральном доке), чтобы уже в этот сезон определённое число кораблей могли быть переведены непосредственно в порт. После осмотра мест и выражения удовлетворения адмирал Чихачёв вместе с пребывавшим тогда на базе «генеральным контролёром» генерал-адмиралом Алексеем Александровичем отбыли из Либавы на великокняжеском судне «Рюрик», со вхождением которого в гавань возникли, как уже было отмечено выше, непредвиденные проблемы.
1.7. Решения Адмиралтейств-совета
Вскоре после визитов высоких чинов на заседании Адмиралтейств-совета было принято несколько принципиально значимых решений, касающихся дальнейших шагов в возведении комплекса военно-морской базы. В особенности важным документальным свидетельством трепетного отношения Адмиралтейств-совета к строящемуся западному форпосту стала коллективно одобренная «Ведомость работ по сооружению порта», в которой были расписаны объекты, предусмотренные для постройки. Необходимо было заняться устройством двух водных артерий — каналов (двух морских и портового); широкомасштабной стоянки для судов; бассейна для ремонта плавучих средств; адмиралтейства, в которое входили несколько мастерских и складской комплекс, а также нескольких сухих доков. Помимо всего предусмотренного, также предполагалось построить жилые дома для семей адмиралов и офицерского состава, десять казарменных сооружений, ряд административных зданий, здание офицерских собраний, портовую церковь, шоссе, канализацию и водопровод. Итак, в 1895 году это в какой-то степени судьбоносное решение Адмиралтейств-совета Российской империи был принят масштабный план на десять лет вперёд, что доказывает высокий уровень долгосрочного планирования административных органов, курировавших строительство либавской военно-морской базы, которой сам царь уделял повышенное внимание.
В то же время возникли определённые разногласия между ведомством государственного контроля и военно-морским департаментом по поводу строительства фортификационных сооружений базы; в основу будущих портовых укреплений были положены всероссийские правила о крепостных укреплениях военного значения, ратифицированные 20 апреля 1884 года. Целый год происходили дебаты по поводу совершенствования принципов оборонительной системы порта, при этом пока вопрос так остро дискутировался, фактически работы так и не сдвинулись с мёртвой точки.
В то же время после 1895 года строительство укреплений ускорилось; сложно было прийти к общему знаменателю по вопросу качества и количества береговых и аванпортных батарей. Наконец, после совещания 19 марта 1895 года под председательством военного министра П. С. Банковского было решено, что крепость нужно защитить настолько, чтобы она была способна обороняться своими силами в условиях отступлений российского флота в Рижский либо Финский заливы. Из этого умозаключения была выведена задача, требовавшая серьёзного укрепления форпоста: тем не менее орудия по причине разности мнений некоторое время не были установлены (морское ведомство отстаивало достоинство береговых орудийных башен, а представители военного департамента горой стояли за систему обособленных укреплённых двориков, против которых систематически выступал генерал-адмирал Алексей Александрович).
2. Продолжение и завершение строительных работ
К весеннему сезону нового 1896 года уже было подготовлено около 40 оснований под орудия береговой обороны. Позже, 22 июня, в Либаву прибыло транспортное средство «Красная Горка» (это был первый в её личной истории рейс), которое доставило в порт десять мортир калибром в одиннадцать дюймов. Из-за того, что на территории военного порта отсутствовала необходимая гавань, которая была бы оборудована подъёмным устройством, «Красная горка» вынуждена была разгрузится в коммерческой гавани, которая на тот момент оказалась более приспособленной для этого процесса. В связи с тем, что необходимо было завершить основной объём работ до назначенной церемонии коронации государя-императора, уже 23 мая 1896 года был передан окончательный проект завершения строительства либавского порта. На кладку кирпичей были снаряжены две латышские и три русские артели (всего пять), правда, удержать работников для генерал-майора Макдональда было делом отнюдь не простым, поскольку, соблазняемые возможностью высоких заработков в крупных губернских городах на строительстве городских жилых домов, рабочие постепенно «рассеивались»; в особенности на отток рабочей силы повлиял крупнейший пожар 1896 года, в результате которого выгорели много деревянных домов, в которых селились рабочие. Только из-за боязни потерять залоги, появившиеся на основе 10% выплаченных им денег (решающий аргумент), некоторые рабочие предпочли остаться на объекте.
К 1898 году по результатам межведомственного голосования была принята коллективно выстраданная долгожданная «Табель нормального вооружения», по которой береговое вооружение состояло из 185 единиц, а сухопутное вооружение предполагало наличие 452 боевых единиц — эта табель легла в основу системы вооружения либавской военно-морской базы.
В то же время к 20 июля 1898 года на сухопутной береговой линии была установлена только одна 57-миллиметровая пушка. В то же время на береговых батареях были успешно установлены 12 орудий и 18 мортир. 4 июля 1898 года был издан указ об утверждении временного штата порта Александра III; либавский портовый комплекс усердно готовился принять первые суда. Они и были приняты; например, в либавском порту перезимовали за два года более или менее полноценного функционирования такие суда, как: броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», канонерская лодка «Храбрый», эскадренный броненосец «Петропавловск» и транспортировочное судно «Бакан» (эти суда остались на зимовку (рейд) в первый для порта зимний период 1898 — 1899 года).
3. Изменение существовавшей программы
Принятые установки 1895 года были пересмотрены советом военно-морского ведомства в 1900 году, уже «по горячим следам», когда на практике были продемонстрированы все достоинства и недостатки новой российской базы на Балтике. Советом по пересмотру плана руководил вице-адмирал Ф. К. Авелан. План требовал больших расходов (во всяком случае, так казалось прославленному российскому министру финансов Сергею Юльевичу Витте), поэтому он встретил категорические возражения со стороны главы финансового ведомства. Хоть план Авелана по перестройке и усовершенствованию системы фортовых сооружений и был утверждён в 1901 году, министерство финансов «затаило долгосрочную обиду». В конце концов в мае 1902 года на всеобщем совещании представителей ведомств, так или иначе несших ответcтвенность за процесс переустройства либавского порта, товарищ главы минфина В. Н. Коковцев обратился с сокрушительной критикой к руководителем порта, обвинив их не то чтобы в нечистоплотности, но в чрезмерных финансовых требованиях. Также на заседании присутствовали члены Департамента государственной экономики, которым и предназначались филиппики Коковцева. Он предложил учредить специальную финансовую комиссию из представителей ведомства Витте, которые осуществляли бы контроль над процессом строительных работ: таковая была создана к лету 1902 года, её возглавил адмирал С. И. Палтов. Сразу же после создания комиссия прямиком направилась в Либаву. Финансовые контролёры скрупулёзно проинспектировали док, фортификационные сооружения, казармы, гавань, адмиралтейство, жилой офицерский городок и нашли, что первоначальные требования о повышении финансовых дотаций на нужды перестройки порта оказались вполне обоснованными. Таким образом, ведомству Витте, условно говоря, «утёрли нос». План Авелана 1901 года был ратифицирован Государственным советом, однако деньги пока так и не были выделены, поскольку планам перестройщиков помешала некстати наступившая в 1904 году русско-японская война.
4. Порт в период русско-японской войны
В связи с опасностью военных действий портовые каналы базы на ночь начали закрывать бонами. Был усилен караул, береговую линию начали спешно и интенсивно укреплять батареями, функционировавшими по «кинжальному» принципу. Либавский порт был переориентирован для приёма судов Второй Тихоокеанской эскадры, а также для приёма судов из отряда адмирала Вирениуса. Также в спешном порядке управление строительством принялось сооружать береговые временные угольные склады — к октябрю 1904 года (один из самых напряжённых месяцев для российского флота в войне) в этих временных складских постройках находилось более 56 тысяч тонн кардифского и ньюкаслского угля, а также 15 тысяч тонн брикетного угля. Необходимо было продолжать сооружение угольных бараков, поскольку суда, доверху нагруженные углём, продолжали прибывать в либавский порт. Каждый день руководство порта сталкивалось с необходимостью решения проблемы рабочей силы, которой явно недоставало: поэтому каждый день снаряжалось до 600 матросов для разгрузки транспортировочных судов.