2. Гипотезы и теории происхождение названия «Русь»
Выяснение вопроса этимологии и эволюции значения названия "русь" - осложняется отсутствием письменных источников VIII-Х вв. на Руси и крайней скудностью сведений, подчас не поддающихся однозначной интерпретации, в связи с чем все существующие этимологии являются реконструкциями, основанными на более или менее полном привлечении сведений позднейших источников, а также - косвенно - материалов археологических исследований. Степень убедительности таких реконструкций различна, наиболее аргументированной - с языковой, археологической и исторической точек зрения - представляется скандинавская.
Скандинавская этимология названия широко принята зарубежными и рядом советских исследователей, в первую очередь лингвистов, а также историков и археологов. Слово "русь" рассматривается обычно как этноним и связывается с древнескандинавским корнем rotp- через финское Ruotsi. Эта теория в любой ее модификации предполагает несколько этапов развития слова: а) формирование древнескандинавского исходного наименования; б) его распространение в финноязычной среде; в) его последующее заимствование восточными славянами.
Ее гипотезы апеллируют к древнешведским формам. На более ранее возникновение фин. Ruotsi по историческим причинам указывали В. Томсен и А. Погодин. Подробное фонетическое обоснование заимствования фин. ruotsi в V1-VII вв. дал С. Экбу. Поиски конкретной словоформы, исходной для фин. Ruotsi малоперспективны из-за скудости сохранившегося древнегерманского лексикона и не имеют научной ценности, поскольку существование самого корня и его производных во всех германских языках середины I тысячелетия н.э. несомненно.
Контакты скандинавов и населения Финляндии и Юго-Восточной Прибалтики по археологическим данным ощутимы уже с бронзового и раннего железного века и усиливаются в середине I тысячелетия н.э. Судя по погребальным памятникам, скандинавы с середины I тысячелетия проникают в Западную Финляндию и на Аландские острова, где в конце I тысячелетия формируется метисная фенно-скандинавская культура, а также на побережье современной Эстонии, где встречены погребальные комплексы второй половины I тысячелетия, близкие скандинавским. Эти контакты создавали почву для заимствования и распространения в финноязычной среде самоназвания военных групп скандинавов в форме фин. Ruotsi / эст. Roots.
Существование слова Ruotsi / Roots во всех западнофинских языках с единым значением свидетельствует или о его исконности, или о заимствовании его в период западнофинской языковой общности, которая относится к VI-VIII вв. н.э. Предполагаемое время заимствования слова rotps- в финские языки - VI-VII вв. - соответствует именно периоду западнофинской языковой общности.
Представлению же об исконности слова Ruotsi / Roots противоречит узость его семантики и отсутствие производных. Мягисте указал всего три слова сходного звучания и крайне узкого специализированного значения: фин. ruota - "рыбья кость, планка", откуда ruotia, ruotsia - "чистить рыбу от костей"; эст. rood, roots - "твердое, защищающее изнутри более слабые внешние части". Таким образом, середина - начало второй половины I тысячелетия н.э. с точки зрения развития германских и финских языков, а также северогерманско-финских контактов представляется наиболее вероятным временем проникновения в прибалтийско-финские языки слова rotps- в форме Ruotsi / Rootsi.
Появление скандинавов среди финских племен Восточной Европы к концу I тысячелетия н.э. совпало со славянской колонизацией этого региона. Вероятны ранние контакты всех трех этнических компонентов в Ладоге. Показателен смешанный характер расселения скандинавов, финно-угров, балтов и славян, не образующих в Ладоге компактных этнических массивов, фенно-славяно-скандинавские контакты отмечены также в Новгороде, в конце VIII - начале IX в. на мерянском Сарском городище под Ростовом и, по-видимому, в Ярославском Поволжье. Причем культура курганов Ярославского Поволжья по некоторым характерным чертам близка метисной культуре Аландских островов, где эти амулеты датируются более ранним; вероятно, таким образом, проникновение в Верхнее Поволжье уже метисного фенноскандинавского населения, встретившегося с местными поволжско-финскими племенами (меря) и пришлыми славянами.
Тесные фенно-славянские этнокультурные связи засвидетельствованы и значительным числом лексических заимствований в обоих языках в эту эпоху, Ю. Миккола датирует древнейшие славяно-финские лексические связи VIII в.; Я. Калима указывает на VII в. как наиболее раннюю возможность; В. Кипарский также относит их к VII-IX вв.
Именно в этой зоне контактов встречаются хотя и немногочисленные, как показала Е.А. Рыдзевская, топонимы - производные от корня "рус-", а также гидроним - Руса с производным Порусье, упомянутый в Воскресенской летописи в сказании о Гостомысле, которое Д.С. Лихачев считает "возможно, весьма древним".
Таким образом, скандинавская этимология названия "русь", предполагающая следующие ступени: др.-герм. rotps- >зап.-фин. Ruotsi / Roots >др.-рус. русь, на всех этапах фонетически закономерна и поддерживается историческими условиями скандинаво-финно-славянских контактов VI-IX вв.
"Южнорусская", или "среднеднепровская" этимология слова "русь" распространена среди отечественных и некоторых зарубежных историков и археологов. Понимаемое как этноним, слово "русь" сопоставляется с рядом топонимов и этнонимов, частью засвидетельствованных начиная с I тысячелетия до н.э. античными византийскими авторами в Северном Причерноморье, частью сохранившимися в топонимике до настоящего времени в Среднем Поднепровье.
Исконно славянская этимология корня "рус" предлагается С. Роспондом. Его гипотеза требует дополнительных лингвистических обоснований, объяснения возможности образования гидронима от указанных основ, взаимоотношения с южнорусским гидронимом Ръсь и хронологии формирования этнонима.
Мнение о "готской" этимологии не получило распространения, хотя временами делаются попытки его возрождения с целью обоснования готской теории образования Древнерусского государства. Как показал Ф.А. Браун, фонетическое обоснование перехода *hrotps>"pycъ" затруднительно. Маловероятно это заимствование и с исторической точки зрения.
"Прибалтийско-славянская" этимология опирается в основном на поздние и вторичные источники и исторические заключения общего характера. Наиболее обстоятельно она была изложена С. А. Гедеоновым, а затем кратко повторена А.Г. Кузьминым без существенной дополнительной аргументации.
К "прибалтийско-славянскому" направлению примыкает гипотеза Я. Отрембского, который связал название "русь" с гидронимом Русса, который имеет, по его неаргументированному предположению, "балтийско-славянское" происхождение.
"Кельтская" этимология названия опирается на кельтский субстратный этноним Rut(h)eni. Первая серьезная попытка дать лингвистическое и историческое объяснение этой этимологии содержится в статье Прицака.
Гипотеза об "индоарийской" этимологии выдвинута О.Н. Трубачевым в результат исследований индоевропейских языков периода, непосредственно последовавшего за распадом индоиранской языковой общности. Трубачев полагает, что слово "русь" - отражение региональной традиции называния Северного Причерноморья "Белой, Светлой стороной". Эта традиция, по мнению автора, еще дославянская и дотюркская, и потому он возводит слово "русь" к местному бессуффиксному варианту др.-инд. ruksa-, допуская в качестве гипотезы специфическую индоарийскую ассимиляцию *russ-.
В употреблении Константином терминов Pо~с и Росиа отразились три этапа эволюции названия "русь" на восточнославянской почве. Во-первых, он связывает росов со скандинавами, интегрированными в восточнославянское общество; во-вторых, именует тем же термином полиэтничные великокняжеские дружины; в-третьих, вводя хороним Росла, распространяет название на все территории, подвластные великому князю, сидящему в Киеве. Эти, казалось бы противоречащие друг другу интерпретации объяснимы в условиях относительно быстрой эволюции семантики слова "русь" у восточных славян при интенсивных процессах социальной, культурной и этнической консолидации, когда еще не было забыто древнейшее значение слова, но оно начало функционировать уже и в расширительном, полиэтническом значении, постепенно превращаясь в территориальное название. Кроме того, полисемия названия Pо~с у Константина, очевидно, отражает в целом "особенность византийской этнонимии, где этнические термины не являются этниконами в узком и строгом смысле слова, но включают в себя обширную область географо-культурно-бытовых характеристик"
III. Заключение
Итак, обзор основных групп источников, содержащих в той или иной форме названия «русь» и «рос», довольно отчетливо указывает на его происхождение и основные тенденции развития на протяжении VIII — первой половины Х века. Спорадические набеги скандинавских отрядов сначала на прибрежные области Восточной Балтики, позднее — вверх по рекам Балтийского бассейна еще в довикингскую эпоху, дополнявшиеся со временем оседанием части скандинавов в таких центрах, как Старая Ладога, «Рюриково» городище и др., создали устойчивую основу для этноязыковых контактов.
На первом этапе взаимодействия скандинавского и восточно-славянского миров в обстановке формирования классового общества и зарождения государственности в форме надплеменных территориально-политических структур происходит заимствование названия «русь» как этносоциального термина с доминирующим этническим значением.