После окончания войны большинство гомосексуалов—жертв нацизма не были реабилитированы и тем более не получили компенсаций. Более того, 10 мая 1957 г. Федеральный Конституционный Суд признаёт § 175 в формулировке 1935 года законно вступившим в силу. Этот параграф «не несёт оттенка введённого национал-социализмом права в особой мере» и, соответственно, «в свободно-демократическом государстве нет повода для его отмены». Судьи Конституционного Суда выносят решение: «Сексуальные действия между однополыми партнёрами однозначно противоречат закону нравов».[9]
Многие подобные случаи описаны в книге Андреаса Претцеля и Габриэль Росбах «В ожидании сурового наказания. Преследование гомосексуалов в Берлине 1933—1945 гг.» (Andreas Pretzel; Gabriele Roßbach; Kulturring in Berlin e. V. (Hrsg.): «Wegen der zu erwartenden hohen Strafe» : Homosexuellenverfolgung in Berlin 1933—1945. Berlin 2000). Параграф 175 был отменён лишь после объединения Германии, которое произошло в 1990 году. За 1945—1969 годы под следствием находилось около 10 тысяч человек и около 5 тысяч было осуждено по этому закону.
Свидетельства очевидцев
Пьер Зеель (Pierre Seel), один из очевидцев преследования гомосексуалов нацистами, описывает множество издевательств, которым подвергались гомосексуалы в те времена. Пьер Зеель жил в Мюльхаузене и не скрывал своей гомосексуальной ориентации. После того как нацисты пришли к власти, он и ещё некоторые гомосексуалы были обязаны явиться в полицейский участок. Там их избивали, а тем, кто сопротивлялся, вырывали ногти или засовывали сломанную линейку в анус, пока у тех не открывалось кровотечение. После ареста его отвезли в концентрационный лагерь недалеко от Ширмек. Там он стал свидетелем расправы над его сексуальным партнёром. На 18-летнего друга Зееля спустили голодных собак, которые его заживо разорвали [10].
Австриец Х. Хегер описывает, например, избиение на так называемом «коне» в лагере Флоссенбюрг. Нацисты применяли телесные наказания для всего контингента концлагерей, практиковали показательную порку и над евреями с коммунистами и над «асоциальными» элементами. В этом примере характерной особенностью является только место, к которому прикладывался кнут. Вот подробное описание: «конь» этот «представлял собой деревянную конструкцию наподобие скамейки, к которой заключённого привязывали таким образом, чтобы его голова и торс свисали вертикально вниз, ягодицы кверху, а ноги вниз с другой стороны. Ноги подтягивали вперёд и закрепляли». Одним из провинившихся был чешский заключённый-гомосексуал. «После звонка к ужину его привязали к „коню“, сооружённому у нашего блока, и мы, гомосексуалы, были построены рядами, чтобы наблюдать за исполнением наказания…». Когда чешского гомосексуала привязали к орудию пыток, эсэсовский сержант, который был хорошо известен как «мастер порки», появился с кнутом для лошадей. Чеха должны были отхлестать по голым ягодицам. При каждом ударе провинившийся должен был считать количество ударов, если же он сбивался в счёте из-за боли или считал недостаточно громко, то удар не засчитывался.
2.2. Гомосексуалы — охранники концентрационных лагерей
По словам Стефана Росса, основателя Музея Холокоста Новой Англии (New England Holocaust Museum), около 20 % охранников концлагерей, охранявших евреев, были гомосексуалами[11]. По свидетельству Рауля Хильберга, многие капо были гомосексуалами[12]. Надзиратели вербовались из числа гомосексуальных криминальных элементов[13]. Однако утверждения, что капо подвергали заключённых сексуальной эксплуатации, вызывают возражения других авторов, утверждающих, что заключённые были слишком истощены для каких-либо форм секса вообще[14], что не выдерживает критики, так как привилегированность положения капо подчёркивалась максимальной приближенностью условий их жизни и быта к нормальным: актив жил отдельно от простых заключённых в отапливаемой части барака, получал усиленное питание (особенно благодаря возможности распределять выделяемые для всех узников продукты в свою пользу), пользовался гражданской одеждой и хорошей обувью, имел возможность следить за своей чистотой и гигиеной.
2.3. Направление гомосексуалов на Восточный фронт
В конце войны около 13 % заключённых гомосексуалов были освобождены из концлагерей и направлены на Восточный фронт, что тоже рассматривается как форма репрессии[15]; впрочем, это говорит также о том, что людские резервы были исчерпаны[16][17],
2.4. Неполный список известных людей, уничтоженных нацистами
Среди гомосексуалов, замученных в концлагерях нацистской Германии числится младший брат писателя Владимира Набокова, Сергей Набоков. Семья Набоковых привлекла внимание нацистов из-за Набокова-старшего, юриста, выступающего против дискриминации гомосексуалов.
2.5. Гомосексуалы в нацистском движении
В первые годы нацистского движения к нему примкнуло большое количество гомосексуалов, так как к ним принадлежал главный лидер штурмовых отрядов Эрнст Рём. Как полагают современные исследователи, эти лица надеялись на создание «нового порядка», в котором они не будут подвергаться дискриминации. Вскоре после прихода НСДАП к власти, гомосексуалы были «вычищены» из неё в ходе Ночи длинных ножей, после чего было резко ужесточено антигомосексуальное законодательство (см. Параграф 175)[1].
Бывший узник концлагеря Маутхаузен Эжен Цукерман протестует против причисления гомосексуалов к жертвам нацистов. По его словам, первые несколько тысяч гомосексуалов, заключённых в концлагеря, были членами штурмовых отрядов — Sturm Abteilung и Nazi Storm Troopers[18]. Однако исследователи отмечают, что особые концлагеря для гомосексуалов (на торфяных разработках) были созданы уже в 1933 году, то есть до «Ночи длинных ножей»[2].
2.6. Гомосексуалы в движении Сопротивления
Ян Юнг, автор исследования об участии гомосексуалов в Сопротивлении, отмечает в частности, что некоторые из участников заговора против Гитлера были гомосексуальны.[19][20]
2.7. Отношение к гомосексуальности в оккупированных странах
В отличие от Германии, его австрийский эквивалент — параграф 129 — предусматривал уголовную ответственность за гомосексуальное поведение как мужчин, так и женщин. Сколько человек было осуждено по этому параграфу с марта 1938 (аншлюс) до 1945 — неизвестно, хотя есть указания на то, что параграф стал применяться чаще после аншлюса и что наказания стали строже. В Вене за этот период по параграфу 129 было осуждено более 1100 мужчин и 66 женщин[21]. Одной из гомосексуальных жертв нацизма в Эльзасе, находившемся под непосредственным управлением Германии, был Пьер Зеель.
Проблема гомосексуальности за пределами Германии, Австрии и других аннексированных территорий зависела от конкретного статуса территории и от расовой принадлежности её жителей.
Нидерланды
Нидерланды[22] имели несколько особый статус, так как речь шла о родственном германскому народе. Вероятно, в отдалённом будущем Нидерланды должны были войти в состав Третьего рейха, однако форсирование присоединения на манер аншлюса не было предпринято, среди прочего поскольку подобное присоединение позволило бы союзникам овладеть богатыми колониями Нидерландов, в первую очередь, — Нидерландской Индией (Индонезией). Поэтому присоединение должно было происходить постепенно с поэтапной униформизацией юридической системы. И именно в силу того, что голландцы — родственный немцам народ, его чистота должна была быть гарантирована так же, как и чистота немецкого народа.
Гомосексуальное поведение стало уголовно наказуемым в Нидерландах ещё в 1911 году с введением статьи 248 бис. В отличие от Германии, статья 248 бис распространялась как на мужчин, так и на женщин, старше 21 года вступающих в половую связь с несовершеннолетними своего пола в возрасте от 16 лет до 21 года.
В преследовании гомосексуалов в Нидерландах можно выделить пять фаз. Первая фаза преследования началась с капитуляцией Нидерландов: гомосексуальность исчезла из общественной жизни — организации гомосексуалов заявили о самороспуске, список подписчиков журнала Levensrecht был уничтожен издателями, библиотека конфискована. Вторая фаза началась с введением постановления 81/1940 (июль 1940 года), сделавшим сексуальные контакты между совершеннолетними мужчинами уголовным преступлением, каравшимся тюремным заключением до четырёх лет, проституткам и замеченным в контактах с несовершеннолетними грозило десять лет тюремного заключения. Тем самым, законодательство Нидерландов было максимально приближено к параграфу 175. Через девять месяцев после начала оккупации началась третья фаза, заключавшаяся в создании национальной картотеки мужчин, зарегистрированных в полиции в связи с гомосексуальностью. В Германии такая картотека существовала с 1934 года, в Нидерландах до этого регистры велись на местном уровне. В октябре 1943 года началась четвёртая фаза: создание аппарата преследования. Был создан комиссариат по преступлениям против нравственности. Все происходящее не только не вызвало каких-либо протестов со стороны нидерландского управленческого аппарата, но и на самом деле являлось продолжением инициатив, предложенных уже в 1937—1939. Пятая, и заключительная фаза, состоявшая в самом преследовании, осуждении и высылке гомосексуалов в Нидерландах была достаточно ограниченной. Как и в Германии, ответственность за реализацию была возложена на местные органы полиции, однако на тот момент местные органы полиции были не в состоянии организовывать облавы на гомосексуалов — им всё больше и больше приходилось заниматься неполицейскими обязанностями, такими как охрана стратегических объектов и облавы на евреев.
Начиная с тридцатых годов в Нидерландах также возникает идея TBR — психически больных лиц, совершивших уголовное преступление. Одним из способов лечения подобных индивидуумов была добровольная кастрация. Формально, каждая кастрация была добровольной и совершалась после длительного подготовительного процесса. Однако, уже в 1941 году директор психиатрической лечебницы в Авересте Палис был вынужден признать, что кастрация добровольной была далеко не всегда. С 1938 по 1946 в Авересте были кастрированы 85 человек, из них 39 гомосексуалов.