К числу акмеистов относили себя поэты Николай Гумилев, Сергей Городецкий (1884 – 1967), Осип Мандельштам (1891 – 1938), Анна Ахматова, Георгий Адамович (1892 – 1972). Течение зародилось в образованном в 1912 г. литературном кружке "Цех поэтов" (в названии отразилось общее стремление к "ремесленничеству"). Трибуной акмеистов стал журнал "Гиперборей", редактором которого был поэт-переводчик Михаил Леонидович Лозинский (1886 – 1965). Акмеисты также активно сотрудничали в литературно-художественном журнале "Аполлон", который в 1909 – 1917 гг. издавал в Петербурге историк искусства и эссеист Сергей Константинович Маковский (1877 – 1962).
Наиболее определенно установки акмеизма сформулировал Городецкий: "Борьба между акмеизмом и символизмом, если это борьба, а не занятие покинутой крепости, есть, прежде всего, борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время, за нашу планету Землю. Символизм, в конце концов, заполнив мир ″соответствиями″, обратил его в фантом, важный лишь постольку, поскольку он сквозит и просвечивает иными мирами, и умалил его высокую самоценность. У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или еще чем-нибудь еще" (Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии – Аполлон. 1913. № 1).
Футуристы заявили о себе еще более самоуверенно. "Только мы – лицо нашего Времени, – говорилось в манифесте, подписанном Давидом Бурлюком, Алексеем Крученых, Владимиром Маяковским и Велимиром Хлебниковым. – Рог времени трубит нами в словесном искусстве. Прошлое тесно. Академия и Пушкин – непонятнее гиероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности. <...> Мы приказываем чтить права поэтов:
1. На увеличение словаря в его объеме произвольными и производными словами. (Слово – новшество).
2. На непреодолимую ненависть к существовавшему до них языку.
3. С ужасом отстранять от гордого чела своего из банных веников сделанный Вами венок грошевой славы.
4. Стоять на глыбе слова ″мы″ среди моря, свиста и негодования.
5. И если пока еще в наших строках остались грязные клейма Ваших ″здравого смысла″ и ″хорошего вкуса″, то все же на них уже трепещут впервые зарницы новой грядущей красоты самоценного (самовитого) слова" (Цит. по.: Ежов И.С., Шамурин Е.И. Антология русской лирики первой четверти XX века, С. XVIII).
Некогда шокировавшие публику "фиолетовые руки" и "бледные ноги" казались невинной шалостью перед тем образцом поэзии, который предлагал А. Крученых:
Дыр, бул, щыл,
убещур
екум
вы со бу
р л ез.
Это направление называлось "кубофутуризмом". Организатором группы кубофутуристов был поэт и художник Давид Давидович Бурлюк (1882 – 1967).
Помимо "кубофутуризма" существовал "эгофутуризм", не столько известный как поэтическая школа, сколько давший одного яркого представителя – Игоря Северянина (наст. имя Игорь Васильевич Лотарев, 1887 – 1941). С кубофутуристами Северянина объединяла склонность к словотворчеству, но в отличие от них он был не столько бунтарем, сколько певцом современной цивилизации:
Элегантная коляска в электрическом биенье,
Эластично шелестела по шоссейному песку,
В ней две девственные дамы, в быстротемпном упоенье,
В ало-встречном устремленье – это пчелки к лепестку…
Северянин был талантливым поэтом, но вкуса и чувства меры ему нередко не доставало. Футуристические неологизмы быстро подхватывались пародистами:
Одульцинирован успехом
И альдонсирован толпой,
Одетый в шубу кверху мехом,
В лицо смеется явным смехом
Модернизованный герой.
И с легкомысленностью женской
Толпа все славит сотней губ,
Что санатолит ей Каменский,
И намудрит Сергеев-Ценский
И нафедорит Сологуб.
– писал критик и пародист А.А. Измайлов (Цит. по. изд.: Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины XIX – начала XX в.)
Помимо кубофутуристов и эгофутуристов существовали и другие футуристические группы, объединившиеся вокруг созданных ими издательств "Мезонин поэзии" (Константин Большаков, Рюрик Ивнев, Борис Лавренев, Вадим Шершеневич и др.) и "Центрифуга" (Сергей Бобров, Борис Пастернак, Николай Асеев и др.). Эти группировки были менее радикальны.
Процессы, параллельные литературным, наблюдаются и в изобразительном искусстве, где в начале 1910-х гг. также возникают радикальные направления: фовизм, футуризм, кубизм, супрематизм. Как и поэты-футуристы, художники-авангардисты отрицают опыт традиционного искусства. Новое направление осознавало себя находящимся на переднем крае развития искусства – авангардом. Виднейшими представителями авангарда были родоначальник абстрактного искусства В. В. Кандинский М. З. Шагал, П. А. Филонов, К. С. Малевич и др. Художники-авангардисты принимали участие в оформлении книг футуристов.
Поиск новых путей шел и в музыке, – он связан с именами С.В. Рахманинова, А.Н. Скрябина, С.С. Прокофьева, И.Н. Стравинского и целого ряда других композиторов, более или менее известных. Если творчество Рахманинова развивалось более в русле традиции, а музыка Скрябина была близка символизму, то стиль Стравинского можно сравнить с авангардом и футуризмом.
Формирование модернистского театра связано с именем Всеволода Эмильевича Мейерхольда (1874 – 1940). Он начал свой актерский и режиссерский путь у Станиславского, но довольно быстро от него отделился. В 1906 г. актриса В.Ф. Комиссаржевская пригласила его в Петербург в качестве главного режиссера своего театра. За один сезон Мейерхольд поставил 13 спектаклей, – в том числе "Гедду Габлер" Ибсена, "Жизнь человека" Л. Андреева, "Балаганчик" А. Блока. Уйдя из театра Комиссаржевской, в 1907 – 1917 гг. Мейерхольд работал в петербургских императорских театрах, участвовал в небольших студийных, в том числе и любительских, домашних постановках. В книге "О театре" (1913) Мейерхольд теоретически обосновал концепцию "условного театра", противопоставленную сценическому натурализму.
И в литературе, и в других видах искусства далеко не все творческие люди были втянуты в те или иные направления, немало было и "одиночек", тяготеющих к определенным группам, но по каким-то причинам – мировоззренческим или сугубо личным – вообще не входивших ни в одну из группировок или лишь отчасти соприкасавшихся с ними. Так, из поэтов, выступивших на литературное поприще в конце 90-х – начале 90-х гг. не примыкали ни к одному из течений Константин Фофанов (1862 – 1911), Мирра Лохвицкая (1869 – 1905), Бунин (дебютировавший как поэт), особняком держался причисленный впоследствии к символистам Иннокентий Анненский, при жизни более известный как филолог и педагог, нежели как поэт; в 900-е гг. относительную независимость от символистов сохраняли Максимилиан Волошин (1877 – 1932) и Михаил Кузмин (1875 – 1936); сотрудничал с символистами, но не примкнул к ним полностью Владислав Ходасевич (1886 – 1939), был близок к акмеистам, но акмеистом не являлся Георгий Иванов (1894 – 1958), совершенно независимой фигурой была Марина Цветаева. В 1910-е гг. начали свой путь поэты, после революции отнесенные к разряду "крестьянских" или "новокрестьянских": Николай Клюев (1884 – 1937), Сергей Клычков (1889 – 1937), Сергей Есенин.
Культурная жизнь Росси не ограничивалась столицами – в каждом городе были свои начинания, хотя, может быть, менее широкого размаха. Литература, живопись, архитектура, музыка, театр – нет, пожалуй, области, которая не была бы в этот период отмечена чем-то ярким, своеобразным, талантливым. "И пир всех этих искусств шел и по домам, и по редакциям, – вспоминал Бунин, – и у ″Яра″ в Москве, и в петербургской ″Башне″ Вячеслава Иванова, и в ресторане ″Вена″, и в подвале ″Бродячей собаки″:
Все мы бражники здесь, блудницы…
Об этом времени писал Блок (вполне серьезно):
″Мятеж лиловых миров стихает. Скрипки, хвалившие призрак, обнаруживают свою истинную природу. Лиловый сумрак рассеивается… И в разреженном воздухе горький запах миндаля… В лиловом сумраке необъятного мира качается огромный катафалк, а на нем лежит мертвая кукла с лицом, смутно напоминающим то, которое сквозило серди небесных роз…″" (Бунин. Собр. соч. т. 9. С. 298).
Несмотря на "цветущую сложность" и исключительную творческую энергию, проявившуюся во всех видах творчества, сами современники чувствовали некую нравственную червоточину этого цветущего организма, поэтому трагические события последующих лет религиозно мыслящими людьми воспринимались как заслуженное возмездие.
Высшей точкой культурного расцвета начала XX века был 1913 г. В 1914 г. началась Первая мировая война, за ней последовали две революции 1917 г. – и хотя культурная жизнь не замерла, размах начинаний стал постепенно сдерживаться нехваткой средств, а потом и идеологическим диктатом новой власти. Но четкой границы Серебряного века не существует, поскольку многие писатели, художники, философы, сформированные этой эпохой продолжали свою творческую деятельность и при Советской власти на родине, и в русском Зарубежье.