Всё это ЕО получает на втором этапе Б (провести чёткую границу между ним и этапом А нельзя): толи после того, как перебирается жить в деревню, толи чуть раньше.
У АБ начало второго этапа обозначается признанием необходимости покупки новой шинели. До этого он, с одной стороны, по-прежнему скупится, не хочет тратиться на одежду, но, с другой, оказывается, что деньги у него уже расписаны на приобретение панталон, ремонт сапог и заказ швее.
[Заметим, что слово панталоны именно в "ЕО" Пушкин впервые вводит в русский язык, как и слово фрак. После этого уже не случайным кажется то, что Петрович специализировался на ремонте именно панталон и фраков.]
Позднее, АБ ценой настоящих лишений копит деньги на шинель. Тут он уже - классический денди, тратящий последнее на предметы своего туалета. А то, что он и раньше значительную часть бюджета расходовал на одежду, говорит о неслучайности резкого изменения в отношении к себе, подготовленности этого изменения. Обращает на себя внимание и тот факт, что у Петровича даже нет вывески на доме, хотя сам он утверждает, что работа его не хуже, чем на Невском. Т.е. АБ обращается не к известному портному, но к очень классному, хотя и без громкого имени. Может быть потому, что не портной делает настоящего денди, а денди - хорошего портного?
Сам Гоголь отмечает, что АБ стал твёрже характером (словно женился), что играет не последнюю роль, если уж ты претендуешь на статус денди .
Поведение АБ также соответствует уже принятому в чиновничьем кругу пародийному варианту дендизма: АБ выходит, наконец, в люди. В гостях у своего коллеги чиновника он скучает, хочет побыстрее уйти домой. На формальном уровне это совпадает с манерой поведения ЕО, на этапе Б приобретшего, наконец, скучающий вид как знак презрения к окружающему его обществу, жизни, мирозданию, в конце концов. Но на уровне мотивации различия всё же достаточно серьёзны, о чём чуть ниже.
Третий этап В - крах дендизма для обоих главных героев.
ЕО влюбляется (!) в Татьяну, пишет ей письмо (!), сам является с визитом без приглашения (!) , чуть ли не молит о любви (не играючи, флиртуя, а полностью серьёзно) (!), практически забывает о себе (!), о чётком распорядке дня скучающего посетителя званых обедов, театров и балов (!), потеряв любимую, которой по-настоящему у него и не было.
АБ также теряет своего рода любимую: недаром шинель сравнивается с женщиной, женой. Вся жизнь его после этого идёт не так как того требует кодекс чиновничьего денди: АБ снова превращается в чиновника для письма, способного даже умереть, будучи распечённым "чужим генералом". Причём, однако, он не выдерживает, как ЕО распорядка дня денди, расписания жизни чиновника, которого безукоризненно придерживался ранее: АБ впервые не приходит в присутствие.
[Кстати, тут очень интересен сам по себе образ "чужого генерала", значительного лица. Этот человек волею судьбы оказался не на своём месте и вынужден всё время играть чужую роль. Он взваливает себе на плечи обязанность придерживаться не свойственного ему стиля поведения - чёткого, формального, шаблонизированного, где на каждый случай жизни припасён свой вариант действия . Не готовый внутренне к этому значительное лицо воспринимается поэтому как классический вариант пародии на денди. Его можно соотнести с графом Нулиным, героем одноимённой поэмы Пушкина.]
Однако предложенная выше схема отражает не все точки соприкосновения двух образов - ЕО и АБ. Есть такие категории, которые пронизывают оба произведения от начала до конца, не подчиняясь логике развития сюжета.
Как было сказано в 2.3.1. для денди характерно отношение к жизни как к искусству. Если об ЕО так сказать можно в большей или меньшей степени уверенно, то, применительно к АБ, имеем полнейшую противоположность. Для героя Гоголя искусство переписывания (далеко не самое утончённое, к слову, искусство - элемент пародии) служит альтернативой жизни. АБ реально живёт в своей работе (см. его особые, практически интимные отношения с буквами алфавита), и выход за её пределы заканчивается трагически для героя. Это явная характеристика анти-денди.
ЕО получил воспитание (вернее - получал), АБ же родился уже готовым чиновником с лысиной на лбу (контраст по отношению к остриженному "по последней моде" ЕО; не вписывается здесь в схему денди и весь портрет АБ в целом). Снова анти-денди.
ЕО совершенно отлично мог "изъяснятся по-французски", "знал довольно по-латыне" versus "Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые не имеют решительно никакого значения" - косноязычие АБ даже в пределах родного языка. Опять-таки - анти-денди.
ЕО "кланялся непринужденно" versus "он [АБ] просто не знал, куда деть руки, ноги и всю фигуру свою" [И это на этапе Б - этапе максимального дендизма АБ.] Снова вопиющий анти-дендизм.
4.0. Так кто же такой Башмачкин?
После описания АБ и сравнения его с признанным денди русской литературы ЕО, можно прийти к такому, не вполне научному, выводу: однозначно сказать, кем же всё-таки является герой Гоголя невозможно. Признаки денди, анти-денди и пародии на денди причудливо переплетаются, пересекаются и переходят один в другой, когда мы начинаем анализировать образ Башмачкина.
Тут то и пригодится возможность предложить свой вариант, так предусмотрительно оговоренная в самом начале (см. 1.0.). И вариант этот таков:
1. Логика развития образа Башмачкина подчиняется в ходе сюжетного времени такой схеме:
Анти-денди ---> Денди ---> Выход за пределы категории денди.
Однако две константы вносят коррективы, уточнения в понимание исследуемого образа, являясь шифтерами, меняющими точку зрения на объект, и в какой-то мере отменяя абсолютность предложенной схемы. Это
2. неоднократно подчёркиваемые автором черты анти-дендизма АБ (контрастные образу ЕО) и
3. общая сниженность фона по сравнению с пушкинским текстом, что придаёт тексту гоголевскому изначальный оттенок пародийности.
Отсюда: Башмачкин - данный в пародийном контексте образ анти-денди, чья попытка измениться, стать денди с треском проваливается и заканчивается трагически - смертью героя .
Список литературы
1. Гоголь Н.В. Шинель // Гоголь Н.В. Собр. соч. В 7-ми томах. Т. 3. - М.: Худож. лит., 1984. - С. 113-142.
2. Гроссман Л.П. Пушкин и дэндизм // Гроссман Л.П. Собр. соч. В 4-х томах. Т. 1. - М., 1928. - С. 14-44.
3. Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий: Пособие для учителя. - М.: Просвещение, 1983. - 416 с.
4. Пушкин А.С. Евгений Онегин // Пушкин А.С. Избранные сочинения. В 2-х томах. Т. 2. - М.: Худож. лит., 1978. - С. 7-168.