Душою “Современных стихотворений”, в которых поэт не оставляет камня на камне от всех идолов старой Германии, является стихотворение “Силезские ткачи”-отклик на первое организованное восстание немецких рабочих в 1844 году. Стихотворение это, как небо от земли, далеко от поэзии так называемого “истинного социализма” с ее жалостливо-филантропическим лепетом о страдающем бедняке и о классовом братстве. Оно написано сурово-пророческим, гневно-угрожащим стихом, каждое слово которого обрушивается, как чугунный молот, сокрушая по частям официальный лозунг феодальной партии:
“С богом за короля и отечество” - и возвещая великую миссию пролетариата, призванного историей стать могильщиком собственнического мира.
5. Соединенные силы смеха и гнева Гейне.
Соединенными силами смеха и гнева Гейне, “дробя стекло, кует булат”, разрушает отживающее и утверждает новое. В своей сатирико-романтической поэме “Германия. Зимняя сказка” он страстно порывается рассмотреть сквозь мглу времени облик социалистического общества; однако в нарисованной им картине, при всем обилии в ней света и радостных красок, общий рисунок лишен реалистической четкости, как и само представление поэта о социализме. Связанный многими сторонами своего существа со старой, домарксистской эпохой, Гейне, преодолевая мучительные колебания и сомнения, больше сердцем, чем сознанием приблизился к порогу научного социализма, но не нашел в себе силы сделать еще один шаг. Он остался на рубеже, но с глазами, жадно обращенными в будущее, с душою, полной обманчивого страха за судьбы веками созданных кумиров красоты и ликующей веры, что только победивший пролетариат нанесет смертельный удар старому миру, “в котором невинность погибала, эгоизм благоденствовал, человек эксплуатировал человека”.
События революции 1848 года и ее трагический финал Гейне встретил прикованный смертельной болезнью к постели, с которой ему уже не суждено было подняться. Физические муки и душевная скорбь о жестоко обманутых ожиданиях, соединившись, ввергли поэта в состояние глубокого отчаяния, от крайностей которого его спасали не медицинские средства и утешения близких, а его собственные испытанные целители - светлый ум, неиссякаемый юмор и поэзия. Вместе с тем того, что было завоевано всей его жизнью - веры в торжество правды, надежды на будущее и любви к человеку, - не могли сломить в нем ни материальные невзгоды, ни болезнь, превратившая его в “Иова на ложе страданий”, ни темная ночь реакции, нависшая над притихшей Европой.
Однако самое потрясающее в этой трагедии долгого и мучительного умирания было то, что творческий дух поэта не только не померк, не изменил себе, а напротив, как бы назло самой смерти, оставался ясным и неутомимо деятельным до последнего часа. Словно неопалимая купина, горел он, не сгорая, и в этом пламени рождались такие сокровища, каким могла бы позавидовать даже его собственная молодость.
Среди этих сокровищ сборник стихов “Романсеро” - “золотая книга побежденного”, вокруг которой сосредоточено все, что создано Гейне в последние годы жизни.
В этой великой, но скорбной книге счастливейший поэт, но несчастнейший человек, как прикованный Прометей, свободный только в мыслях, расширяет свои поэтические владения до отдаленных границ земного мира и истории. “Всю книгу объединяют философские раздумья о минувших веках, о сегодняшнем дне, о будущем человека".
Отшумела буря революции. Одни остались на поле боя, другие, истекая кровью, скрылись в тревожной тьме. Все они побежденные. Сам поэт - один из них: он побежден, но не сдался. Он тридцать лет, как часовой свободы, стоял на боевом посту, но вот:
Свободен пост! Мое слабеет тело...
Один упал - другой сменил бойца!
Я не сдаюсь! Еще оружье цело,
И только жизнь иссякла до конца.
Всегда было так: гибли добрые, торжествовали злые. Но кровь героя, пролитая за правду, не умирает: не только вожди, увенчанные победами, но и “сын злосчастья”,
Смелый воин, побежденный
Лишь судьбой несправедливой,
Будет в памяти потомков
Как герой вовеки славен.
И тот, кто сегодня побежден, завтра станет победителем.
Заключение
С такой мыслью, которая, как свет лампады, озаряет изнутри каждое, даже трагическое, слово поэта, он навсегда, без обиды на живых, но с горькой иронией над самим собой, покорно, но сохраняя гордость и величие перед лицом смерти, прощается с людьми, с природой, с ее вечным праздником красоты и благости, хотя:
О, как страшна, как мерзостна могила!
Как сладостен уют гнезда земного!
И как расстаться горестно и больно!
Он расстается с недругами и друзьями. С одними, - зная, что они вырвут язык у его трупа, чтобы он не заговорил и мертвый. С другими, - уповая на то, что, простив своему поэту все его вольные и невольные ошибки, они бережно будут хранить его добрую славу и передадут ее детям и внукам.
Он не ошибся. Светлая память о Генрихе Гейне живет не в мраморе и бронзе, а в сердцах народов, которые усыновили и ввели в свою семью великого национального немецкого поэта, сделав его дорогое наследие достоянием всего человечество.