Приблизительно так же переводили и в эпоху классицизма, в том числе и в России XVIII в. Переводчик Шекспира, например, старался, чтобы перевод соответствовал его собственным (а не шекспировским) представлениям о трагедии. В угоду этим представлениям он мог поменять стихотворный размер, выбросить некоторые реплики или целые сцены, даже изменить сюжет – всё это было в порядке вещей.
В разные эпох и в разных культурах побеждают то одни, то другие представления о переводах. Поэтому переводов «на все времена» очень мало (хотя чудеса бывают: таков, например, перевод «Илиады», выполненный русским поэтом Николаем Ивановичем Гнедичем). Обычно каждое ново обращение к Гомеру, Вергилию, Данте, Шекспиру приносит новые переводы. Насколько они бывают разными, легко увидеть: вот одно и то же четверостишие французского поэта Поля Верлена, переведённое тремя знаменитыми русскими поэтами.
Небо над городом плачет,
Плачет и сердце моё.
Что оно, что оно значит,
Это унынье моё?
Перевод В.Я.Брюсова
На сердце слёзы упали,
Словно на улице дождик.
Что это, что за печали
В сердце глубоко упали?
Перевод Ф.К.Сологуба
И в сердце расправа,
И дождик с утра…
Откуда бы, право,
Такая хандра?
Перевод Б.Л.Пастернака
В оригинале же сказано приблизительно так: «В моём сердце – плач,/Как над городом –дождь;/Что ж это за печаль/ Пронзила моё сердце?
1.3.Тернистый путь переводчика.
Говорят, на одной конференции по проблемам перевода докладчик начал свою речь так: «Искусство - тяжёлая проблема вообще. А искусство перевода вообще тяжёлая проблема». Так оно и есть: трудности, стоящие перед переводчиком, неисчислимы. И первая из них – понимание оригинала. Если переводчику не удалось передать мощь, разнообразие или гармонию оригинала – это не позор. О чуде можно мечтать, но требовать его нельзя. Ошибка же, вызванная непониманием текста, - серьёзный удар по репутации переводчика
Во многих ошибках повинны так называемые ложные друзья переводчика – слова одного языка, похожие по звучанию на слова другого, но имеющие иное значение. Так, английское paragraph, например,означает не ‘параграф’, а ‘абзац’.
Вторая причина многочисленных ошибок – непонимание идиом, фразеологических оборотов. Нельзя переводить английское tocatchcoldбуквально («поймать холод») – это выпажение значит ‘вмешаться’.
Множество ошибок вызвано и тем, что переводчик не знает культуры той страны, с языка которой он переводит. В переводах с английского сейчас можно встретить Джона Баптиста (JohntheBaptist – это Иоанн Креститель) и Святую Вирджинию (а это святая Дева, SaintVirgin). В художественных текстах часто встречаются цитаты из Библии и Шекспира, из детских прибауток и стихов, которые учат наизусть в школе. Если переводчик не опознает цитату, может получиться ляпсус вроде «Спирт хорош, а мясо протухло».
Поскольку в результате перевода художественного текста и перевод должен получиться художественным, важно уметь писать на родном языке. Не случайно лучшими переводчиками часто бывают хорошие поэты и писатели, даже если они не знают языка оригинала в совершенстве.
Есть случаи, когда переводчику нужны не только знания, но и особое мастерство. Писатель часто играет словами, и эту игру бывает непросто воссоздать. Вот английская шутка, построенная на каламбуре. Человек приходит на похороны и спрашивает: I’mlate? И в ответ слышит: Notyou,sir. Sheis. Английское слово late значит и ‘поздний’ и ‘покойный’. Герой спрашивает: Я опоздал? А ему отвечают: Нет, покойник не вы,сэр, а она. Как быть? По-русски игра не получается. Но переводчик вышел из положения: Всё кончилось? – Не для вас, сэр. Для неё.
Такие ловушки подстерегают переводчика на каждом шагу. Особенно трудно передать речевой облик персонажей. Хорошо, когда говорит старомодный джентльмен или взбалмошная девица – легко представить, как они говорили бы по-русски. Гораздо сложнее передать речь ирдандского крестьянина по-русски или одесский жаргон по-английски. Здесь потери неизбежны, и яркую речевую окраску поневоле приходится приглушать. Недаром фольклорные, диалектные и жаргонные элементы языка многие признают совершенно непереводимыми.
Особые трудности появляются, когда языки оригинала и перевода принадлежат к разным культурам. Например, произведения арабских авторов изобилуют цитатами из Корана и намёками на его сюжеты. Арабский читатель распознаёт их также легко, как образованный европеец отсылки к Библии или античным мифам. В переводе же эти цитаты остаются для европейского читател непонятными. Различаются и литературные традиции: европейцу сравнение красивой женщины с верблюдицей кажется нелепым, а в арабской поэзии оно довольно распространено. А сказку “Снегурочка”, в основе которой лежат славянские языческие образы, на языки жаркой Африки вообще непонятно, как переводить. Разные культуры создают едва ли не больше сложностей, чем разные языки.
Однако стремление людей понять друг друга заставляет переводчиков снова и снова пытаться совершить чудо. И иногда оно получается.
2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ АДЕКВАТНОСТИ И ОБЩИЕ ТРЕБОВАНИЯ
К ХУДОЖЕСТВЕННОМУ ПЕРЕВОДУ.
Возможно ли совершенно точно и полно передать на одном языке мысли, выраженные средствами другого языка? По этому вопросу в научной среде традиционной сложились две противоположные точки зрения.
1. "Теория непереводимости". По этой теории полноценный перевод с одного языка на другой вообще невозможен вследствие значительного расхождения выразительных средств разных языков; перевод является лишь слабым и несовершенным отражением оригинала, дающим о нем весьма отдалённое представление.
2. Другая точка зрения, которой придерживается большинство исследователей, легшая в основу деятельности многих профессиональных переводчиков, заключается в том, что любой развитый национальный язык является вполне достаточным средством общения для полноценной передачи мыслей, выраженных на другом языке. Это тем более справедливо в отношении русского языка - одного из самых развитых и богатых языков мира. Практика переводчиков доказывает, что любое произведение может быть полноценно (адекватно) переведено на русский язык с сохранением всех стилистических и иных особенностей, присущих данному автору.
Принято различать три вида письменного перевода:
1. Пословный перевод (буквальный или подстрочный). Это механический перевод слов иностранного текста в том порядке, в каком они встречаются в тексте, без учета их синтаксических и логических связей. Используется в основном как база для дальнейшей переводческой работы.
2. Дословный перевод. Дословный перевод, при правильной передаче мысли переводимого текста, стремится к максимально близкому воспроизведению синтаксической конструкции и лексического состава подлинника. Несмотря на то, что дословный перевод часто нарушает синтаксические нормы русского языка, он также может применяться при первом, черновом этапе работы над текстом, так как он помогает понять структуру и трудные места подлинника. Затем, при наличии конструкций, чуждых русскому языку, дословный перевод должен быть обязательно обработан и заменен литературным вариантом.
3. Литературный, или художественный перевод. Этот вид перевода передает мысли подлинника в форме правильной литературной русской речи, и вызывает наибольшее количество разногласий в научной среде - многие исследователи считают, что лучшие переводы должны выполняться не столько посредством лексических и синтаксических соответствий, сколько творческими изысканиями художественных соотношений, по отношению к которым языковые соответствия играют подчиненную роль.
Другие учёные, например, в общем, определяют каждый перевод, в том числе и художественный, как воссоздание произведения, созданного на одном языке, средствами другого языка. В этой связи возникает вопрос точности, полноценности или адекватности художественного перевода, который мы попытаемся осветить ниже.
По данному мнению, художественный перевод в большинстве случаев колеблется между двумя крайними принципами: дословно точный, но художественно неполноценный перевод и художественно полноценный, но далекий от оригинала, вольный перевод. Эти два принципа нашли отражения в двух основных точках зрения: определение перевода с лингвистической и литературоведческой позиций.
Лингвистический принцип перевода, прежде всего, предполагает воссоздание формальной структуры подлинника. Однако провозглашение лингвистического принципа основным может привести к чрезмерному следованию в переводе тексту оригинала - к дословному, в языковом отношении точному, но в художественном отношении слабому переводу, что явилось бы само по себе одной из разновидностей формализма, когда точно переводятся чуждые языковые формы, происходит стилизация по законам иностранного языка. В тех случаях, когда синтаксическая структура переводимого предложения может быть и в переводе выражена аналогичными средствами, дословный перевод может рассматриваться как окончательный вариант перевода без дальнейшей литературной обработки. Однако совпадение синтаксических средств в двух языках встречается сравнительно редко; чаще всего при дословном переводе возникает то или иное нарушение синтаксических норм русского языка. В таких случаях мы сталкиваемся с известным разрывом между содержанием и формой: мысль автора ясна, но форма ее выражения чужда русскому языку. Дословно точный перевод не всегда воспроизводит эмоциональный эффект подлинника, следовательно, дословная точность и художественность оказываются в постоянном противоречии друг с другом. Бесспорно, что перевод опирается на языковой материал, что вне перевода слов и словосочетаний художественный перевод не может существовать, и сам процесс перевода тоже должен опираться на знание законов обоих языков и на понимании закономерностей их соотношения. Соблюдение языковых законов обязательно как для оригинала, так и для перевода. Но художественный перевод отнюдь не изыскание только лишь языковых соотношений.