Следы фольклорно-эпического влияния в древнерусской книжности, связанные с образом героя-единоборца, появились впервые в «Повести временных лет» в текстах конца XI - начала XII вв., в частности, в рассказе о Святославе Игоревиче (один из эпизодов мести княгини Ольги), который еще малым отроком символически начинает битву, метнув копье в сторону неприятеля. В первой половине XII века рассказы южнорусского летописания изображают подвиги храбрости князя Андрея Юрьевича как бесстрашного героя - «храбра», устремляющегося на врага, презирая опасность. Автор явно любуется смелостью своего героя, его безоглядной отвагой. Под стенами Луцка один, оторвавшись от своей дружины, князь Андрей неистово преследует противника до самых стен города, где едва не погибает, окруженный врагами. Его выручает верный боевой конь, спасает, по словам автора, святой Федор. Образ князя Андрея и его дерзость напоминают героя древнего эпоса [16]. Мотив, который исследователи средневековой литературы и эпоса обозначают термином quest, связан с темой героического поведения и победы и характерен в целом для литературы Руси XII века, в том числе «Слова о полку Игореве». Вопреки печальной реальности трагического исхода похода Игоря Святославича в степь, поэма рисует в финале апофеоз героя и его триумфального эпического возвращения в Русскую землю, в эпический Киев - «страны рады, грады веселы,… Игорь едет по Боричеву к святей Богородице Пирогощей,… девицы поют на Дунае, голоси их вьются через море до Киева». Текст «Слова» заканчивается здравицей в честь князей и дружины: «Здрави князи и дружина, поба-рая за христианы на поганыя полкы».
Эпическая тема славы и победы явственно переплетается, сочетается с темой христианской победы. Уже к XII - началу XIII века относится формирование легенды о Мономахе, эпико-героического образа князя Владимира Мономаха - победителя половцев, которым «половцы детей страшаху в колыбели», по словам, в частности, «Слова о погибели Русской земли» первой половины XIII века. Безусловно, как это отмечает и ведущий специалист по русскому героическому эпосу-былинам В.П. Аникин, а также Д.С. Лихачев [17], к XII-началу XIII вв. относится формирование основных циклов русского героического эпоса, в центре которых эпические образы Киева и князя Владимира, победы героев Добры-ни, Ильи Муромца и других над врагами Руси. Следы взаимодействия с народно-эпическими жанрами прослеживаются в текстах древнерусской литературы на воинскую тему на широком пространстве XII-XVI вв. Порой, даже если герои погибают, они одерживают духовную победу, как подчеркивает, например, «Повесть о разорении Батыем Рязани» и вообще повести о монголо-татарском нашествии XIII века или, например, «Житие князя Михаила Черниговского», убитого в Орде.
Произведения литературы Владимирской Руси ХП-ХШ вв. чаще других включают мотив победы, среди них выделяется «Житие Александра Невского», написанное в конце XIII века. Рисуя идеальный образ князя-победителя, автор отталкивается от образов библейской и римской древности, в частности: «Сила же бе его - часть от силы Самсоня, и далъ бе ему Бог премудрость Соломоню, храборъство же его - акы царя римского Еуспасиана, иже пленить всю землю Иудейскую …. Тако же и князь Александръ -побежая, а не победимъ» [18]. Эпизод текста о римском императоре Веспасиа-не, как о нем принято говорить, «солдатском императоре», включает героико-эпический мотив воина-единоборца: «Инегде исполчися къ граду Асафату приступити, и исшедше гражане, побе-диша плъкъ его. И остася единъ, и възврати к граду силу ихъ, къ вратом граднымъ и посмеяся дружине своей, и укори я, рекъ: «Остависте мя единого»». К теме гибели римского войска автор возвращается в эпизоде битвы на Неве: «И опять сеча велика над Римляны, и из-би их множество бесчислено, и самому королю възложи печать на лице (Александр) острымъ своимь копиемь».
Житие Александра Невского не случайно считают житием нового поколения: в отличие от образов героев-единоборцев, отмеченных выше Веспа-сина и князя Андрея Юрьевича, автор конца XIII в. отнюдь не изображает князя Александра «одним в поле воином», он окружает его чудесными воинами-помощниками. Здесь усматривается иное, не архаическое, но также фольклорно-эпическое влияние (мотив волшебных помощников). Опять же народно-эпическое начало сплетается в тексте со средневеково-книжно-христианским: победа на Неве одержана в «Житии» благодаря чудесной помощи святых «родичей», небесных заступников Руси князей Бориса и Глеба, но также и участников битвы, из числа которых автор рисует героические образы шести «храбров», описывает их реальные воинские подвиги. Персонажи видения святые князья Борис и Глеб изъявляют желание помочь Александру Ярославичу одержать победу над супротивником («Рече Борисъ: «Брате Глебе, вели грести, да поможемь сроднику своему князю Александру»), как бы предопределяя победный исход грядущей битвы. Из числа вполне реальных дружинников, вместе с тем чудесных помощников князя Александра, названы в «Житии» шесть мужей: Гаврило Олек-сич, Сбыслав Якунович, новгородец, Яков полочанин, новгородец Миша, Савва и Ратмер, кратко охарактеризованы их воинские деяния, приведшие Александра к победе. В отличие от архаической эпики рассказов о героях-единоборцах в «Житии» налицо черты исторической эпики, не архаическая эпика богатырской сказки, а героическая эпика новой хри-стианско-средневековой исторической эпохи. В «Житии» она осмысляется как чудеса, в особенности в эпизоде битвы на Чудском озере, где некто «видех полкъ Божий на въздусе, пришедши на помощь Александрови; а тако победи я помощию Божиею». Мотив победы неоднократно звучит в эпизодах «Жития»: «Князь же Александръ возвратися с победою, хваля и славя имя своего Творца»; «По победе Александрове, яко же победи короля»; «И возвратися князь Александръ с победою славною, и бяше множество полоненных в полку его».
Разумеется, мотив победы с помощью небесных сил, ангелов встречается и в текстах XII века, как, например, в текстах 1103 и 1111 годов в составе «Повести временных лет» о победах соединенных русских дружин во главе с Владимиром Мономахом и Святополком Изысла-вичем над половцами: « И падаху полов-ци предъ полкомъ Володимеровымъ, невидимо бьеми ангеломъ, яко се видяху мнози человеци, и главы летяху, невидимо стинаемы на землю» [19]. Конечно, в воинских текстах с XII до XVI вв. особо подчеркивается победное возвращение героя или героев, войск. Именно мотив возвращения почти всегда эпически мотивирован (начиная с «Повести о Васильке Ростиславиче», «Слова о полку Игореве»). А.С. Орлов отмечает, что «кроме воздействия книжных источников, в «Казанской истории» (XVI в.) ощущается присутствие русской устной поэзии; так, читая живописное изображение победоносного въезда Ивана Васильевича в Москву, невольно вспомнишь старину о Чуриле, как пышно он въезжает в Киев и как женщины заглядываются на его походочку щапливую; «Казанская история» сама оказалась затем источником устной песни о взятии Казани» [20].
А.С. Орлов, Д.С. Лихачев, В.В. Кусков, другие ученые разрабатывали отмеченную тему на материале древнерусских текстовых циклов: Куликовского, Алек-сандро-Невского, Казанского, масштаб ее представляется почти всеобъемлющим в целом для всей древнерусской литературы и книжности. Далеко не всегда тема победы в древнерусской литературе соотносилась только с военными сюжетами, вместе с тем это и духовная победа героя или героев. Так, победа над бесами, над греховной частью человеческого естества - основной мотив рассказов-новелл «Киево-Печерского Патерика» начала XIII века, привлекших в свое время внимание А.С. Пушкина. Мотив христианской победы пронизывает тексты сказаний о чудотворных иконах, например, Владимирской, Смоленской, Тихвинской, Знаменье и других текстовых повествовательных циклов [21]. В житийной литературе мотив христианской победы всегда был ведущим, влияя на весь состав не только древнерусской, но новой и новейшей русской литературы. Мотив победы отнюдь не возникает впервые в отечественной литературе, скажем, XX века или даже XVIII-XIX вв., он всегда с истоков русской литературы был и остается одним из важнейших составляющих ее динамической поэтики. Тема победы сформировала значительный массив древнерусской литературы от истоков до рубежей нового времени, который оказал серьезное влияние на развитие национального самосознания России нового и новейшего времени [22].
Список литературы
1. Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1, XI-ХII вв. / Ред. Д.С. Дихачев, Л.А. Дмитриев, А.А. Алексеев, Н.В. Понырко. Спб., 1997. С.42; См.: Розов Н.Н. Иларион // Словарь книжников и книжности Древней Руси XI − первая половина ХVI вв. / Отв. ред. Д.С. Лихачев Л., 1987. С. 198-206.