Обратимся к расмотрению композиционых особенностей первой части «Сочинений» Державина. Ее открывает державинское «Предуведомление к читателям», содержащее краткую историю первых четырех частей и планы автора относительно будущего переиздания.
В первую часть включены поэтические произведения, посвященные Екатерине II: «Фелица» (1, XII11), «Благодарность Фелице» (1, XIII), «Видение Мурзы» (1, XVI), «Изображение Фелицы» (1, XX). Эти оды имеют ряд общих черт и составляют своеобразную группу стихотворений, которую назовем «екатерининской» группой. Так, во всех названных одах 1) Екатерина именуется Державиным Фелицей, 2) в трех из них, за исключением «Благодарности Фелице», поэт выступает под литературной маской Мурзы, 3) в данной группе произведений наблюдается ряд межтекстуальных связей и перекличек.
«Фелица» (1782) и «Благодарность Фелице» (1783), кроме общей номинации императрицы, связаны историей создания. «Благодарность Фелице» написана Державиным вскоре после получения им подарка от Екатерины, прочитавшей посвященную ей оду «Фелица».
«Видение Мурзы» (1784) содержит отсылки 1) к «Фелице» через обозначение Екатерины царевной Киргиз-Кайсацкой орды:
Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды!
(1, XII)
Блажен и тот, кому Царевны
Какой бы не было орды...
(1, XVI)
2) к обстоятельствам посылки императрицей подарка Державину и через это - к двум предшествующим одам - «Фелице» и «Благодарности Фелице»:
Блажен и тот, кому Царевны
Какой бы не было орды <...>
Украдкой от придворных лиц,
За росказни, за растабары,
За вирши, иль за что-нибудь
Исподтишка драгие дары
И в досканцах червонцы шлют...
(1, XVI).
«Изображение Фелицы» (1789) соотносится с одой «Фелица» (1, XII, см. строфы I, XI, XII), используя аллегорический образ добродетели - горы, на вершине которой растет «роза без шипов», трудного пути к этой вершине, обращение к царевичу Хлору (ср. «Фелица» (1, XII, строфы I, XI, XII) - «Изображение Фелицы» (1, XX, строфы LV, LVI).
Кроме обозначенных нами связей, ода «Фелица» и соответственно последующие за ней оды Екатерине II отсылают читателя к творчеству самой императрицы, к ее «Сказке о царевиче Хлоре». Представляется, что к группе текстов, посвященных Екатерине II, примыкает и ода «Решемыслу», отсылающая к «Сказке о царевиче Февее», написанной императрицей12. Названные произведения («Фелица», «Благодарность Фелице», «Видение Мурзы», «Изображение Фелицы», «Решемыслу») объединяют, на наш взгляд, найденные Державиным ракурс и способ изображения Екатерины II и вельмож, использование литературных масок и ролей (Фелица, Мурза, Решемысл), наличие отсылок одного произведения к другому, которое можно интерпретировать как межтекстуальную связь.
Тексты, посвященные императрице и/или, как в случае с одами «Фелица» и «Решемыслу», связанные с ее творчеством, являются своеобразной основой «екатерининского» тома. Возможно, после детального анализа список их будет уточнен. На данный момент укажем только на один текст, который примыкает к группе «екатерининских» стихотворений и находится за пределами первой части - это ода «К царевичу Хлору» (2, XXXV).
Таким образом, несмотря на локализацию основных текстов «екатерининской» группы в первой части собрания, строгого ограничения их пределами данной части нет. Наличие в широком смысле межтекстуальных связей между одами размыкаeт границы томов и позволяет наметить отношения между частями «Сочинений».
Оглавлению первой части предшествует посвящение Екатерине II. Посвящение имеет трехчастную структуру; оно состоит, во-первых, из прозаического посвящения: «Ея Императорскому Величеству Императрице Екатерине II Самодержице Всероссийской с благоговением посвящает сочинитель». Во-вторых, из стихотворного обращения к императрице, начинающегося с восклицания «Монархиня!». В-третьих, из составной цитаты из Тацита13. Эта цитата, вероятно, играющая роль эпиграфа, служит Державину для характеристики правления Екатерины.
Посвящение являлось одной из составных частей собраний сочинений XVIII в. Оно могло предшествовать как всему сборнику (например, «Лирические сочинения» Василия Капниста (СПб., 1806) открываются прозаическим и поэтическим посвящениями Александру I), так и его жанровому разделу (раздел «Оды горацианские и анакреонтические» того же собрания Капниста открывает стихотворение-посвящение графу А. С. Строганову).
Дарвин указывает на двойную функцию посвящений в структуре сборников: внелитературную, пиететную (как правило, была связана с прославлением меценатства) и художественную. Художественная функция состояла в «выборе поэтом той или иной своей жанровой роли». Не авторское «я», а жанровый образ поэта был тем центром сборника, который организовывал, скреплял его. Этот выбор жанровой роли Дарвин считает «отправным моментом развертывания художественного мира стихотворного сборника». Кроме структурной образующей, выбор жанровой роли был еще и «идеологическим шагом в создании поэтического произведения».14 То есть посвящение задавало своеобразную установку на прочтение следующих за ним текстов, представляло сборник и «жанровый образ» его автора.
Посвящение к первой части «Сочинений» написано Державиным в 1795 г., вероятно, специально для поднесения рукописного собрания стихотворений императрице, так сказать, «по случаю».
Это посвящение, подчеркивая свою связь со временем правления Екатерины II, «представляет» том, является его своеобразным конспектом и задает направление читательскому восприятию.
Посвящение императрице не только отражает общую тематическую направленность тома, но оказывается связанным с конкретными текстами первой части. Уже начальные стихи посвящения указывают на эту связь:
Что смелая рука Поэзии писала,
Как Бога, истину, Фелицу во плоти,
И добродетели Твои изображала,
Дерзаю к Твоему престолу принести...
(1, «Монархиня!»)
Номинация императрицы в посвящении (Фелица) отсылает к одноименной оде Державина, и вслед за этим ко всему комплексу державинских произведений, посвященных Екатерине II и написанных с отсылкой на данную оду.
Кроме общей отсылки к группе «екатерининских» стихотворений, в нем проявляются следующие черты, характерные для данной группы: 1) использование Державиным своей литературной маски татарского вельможи Мурзы - «Забудется во мне последний род Багрима», 2) указание на покровительство и благосклонность Екатерины к поэту и реальные обстоятельства его жизни - «И Музе будь моей подпорой и щитом, Как мне была и есть Ты от клевет спасеньем», 3) через это указание происходит отсылка к соответствующим державинским стихам - «Благодарность Фелице» и «Видение Мурзы».
Приведенное четверостишие является вариантом описания основных тем, констант данной части в понимании самого поэта. Текстуально близкую характеристику собственной поэзии - через сопоставление с изображаемым: Богом, истиной, Фелицей и ее добродетелями, Державин дает в совоем переложении «Exegi monumentum» Горация - «Памятнике» (1, LXV), завершающем первую часть «Сочинений»:
... первый я дерзнул в забавном Руском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге,
И истину Царям с улыбкой говорить.
(1, LXV)
Посвящение Екатерине II является одной из вариаций темы «поэт и власть» и напрямую соотносится с комплексом произведений Державина, разрабатывающим данную тему, в частности с «Памятником» (1, LXV).
В данной паре в решении темы бессмертия поэта обнаруживаются тесные взаимоотношения между славой и бессмертием государства и поэтом, прославляющим государство:
... лира коль моя в пыли где будет зрима
И древних струн ея где голос прозвенит,
Под именем Твоим <Екатерины> громка она пребудет;
Ты славою, - Твоим я эхом буду жить15.
Героев и Певцов вселенна не забудет;
В могиле буду я, но буду говорить.
(1, «Монархиня!»)
В «Памятнике» при указании на память о поэте и его славы возникает тот же мотив:
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул...
(1, LXV)
Л. В. Пумпянский при анализе державинского «Памятника» указывает на существенное различие между пониманием Державиным «заслуг» поэта: в первом случае поэт велик тем, что воспевает великие дела империи («Ты славою, - Твоим я эхом буду жить»), в другом - акцент ставится не на предмете воспевания, а на найденном способе, стиле этого воспевания («первый я дерзнул в забавном Руском слоге ... В сердечной простоте беседовать ... истину ... Царям с улыбкой говорить»).16 Таким образом, посвящение и последнее сочинение первой части не только тематически близки друг другу, но находятся в сложных отношениях взаимодополнительности. Их расположение в структуре части позволяет говорить о кольцовой композиции первого тома.
Итак, в посвящении выделяются важнейшие составляющие первой части (заметим, впрочем, важные не только для нее, но и для державинского творчества в целом) - тема власти и тема бессмертия поэта и поэзии и их взаимоотношения, то есть именно те, которые позволяют Державину представить себя читателю как поэта, воспевающего монархиню и в ее лице государство. При этом посвящение Екатерине не носит того формального и официального характера, как поэтическое посвящение Александру I, предпосланное второй части, а построено как личное обращение поэта к монархине. Собрав в посвящении к первой части основные «приметы» комплекса произведений, посвященных Екатерине II, Державин добивается того, что его слово, а, следовательно, и создаваемый им образ поэта, становятся узнаваемыми. Посвящение, не теряя возвышенности слога, использования этикетных формул, приобретает интимные черты. Так, в частности, это происходит за счет характерного державинского приема - при разговоре о смерти использовать не только «обобщенно- безличные», аллегорические (например, смерть в виде старухи с косой), но предельно конкретные образы: