-- Доброго здравия, гости дорогие.-- Яков Прокопыч пел -- не говорил. И кепку снял уважительно.-- Откуда это будете, любопытно узнать?
-- Отсюда не видно,-- ответили.-- На ту сторону перевезете?
-- На ту сторону можно.-- Яков Прокопыч и кепку надел, и улыбку спрятал.-- Перевезем, согласно тарифу на лодке с мотором. Прошу оплатить проезд в оба конца.
-- А почему же в оба?
-- Лодка вас, куда потребуется, доставит, а обратно порожняком пойдет. -- Справедливо,-- сказал второй и за кошельком полез.
Егор этих мужиков по мастям сразу распределил: сивый, лысый да плешивый. И бабенок соответственно: рыжая и пегая. Они в дело не встревали: разговоры сивый с плешивым вели. А лысый окрестностями любовался.
-- Как,-- спросил,-- рыбка ловится у вас?
Бабенки возле мешков своих щебетали, а Колька рядом вертелся. В школе занятия кончились, так он иногда сюда заглядывал, отцу помогал. Бабенки на него внимания не обращали, потому что кружил он в отдалении, но когда рыжая из мешка бинокль (настоящий бинокль-то!) вытащила, его вмиг подтянуло. Точно лебедкой.
-- Ах, какой мальчуган славный! -- сказала пегая.-- Тебя как зовут, мальчик?
-- Колькой,-- охрип вдруг Колька: басом представился.
-- А грибы у вас растут, Коля?
-- Рано еще грибам,-- прохрипел Колька.-- Сыроеги прут кой-где, а масляткам слой не вышел.
-- Что не вышло масляткам? -- Рыжая даже бинокль опустила.
-- Слой им не вышел,-- пояснил Колька, и ноги его сами собой шаг к этому биноклю совершили.-- Грибы слоями идут: сперва маслятки, потом -- серяки, за ними -- красноголовик с боровиком пойдут. Ну, а следом настоящему грибу слой: груздям и волнухам.
-- Слой -- это когда много их, да?
-- Много. Тогда и берут. А так -- баловство одно.
И еще шаг к биноклю сделал: почти что животом в него уперся. И глядеть никуда не мог: только на бинокль. Настоящий ведь бинокль, товарищи милые!
-- Хочешь посмотреть?
Колька "да" хотел сказать, рот разинул, а вместо "да" бульканье какое-то произошло. Непонятное бульканье, по рыжая бинокль все-таки протянула:
-- Только не урони.
-- Не-а.
Пока тятька мотор получал да наставления от Якова Прокопыча выслушивал, Колька в бинокль смотрел. Если в маленькие окошечки глядеть -- большое все видится. А если в большие окошечки, то все, наоборот, маленькое. Непонятно совершенно: должно же большое, если в большое, и маленькое, если в маленькое, правда? А тут все не так. Не так, как положено. И это обстоятельство Кольку куда больше занимало, чем прямое назначение бинокля: он все время вертел его и глядел на ворону с разных концов.
-- Зачем же ты его вертишь? -- спросила рыжая.-- Смотреть надо в окуляры, вот сюда.
-- Я знаю,-- тихо сказал Колька.
-- А для чего жевертишь?
-- Так,-- застеснялся Колька.-- Интересно.
-- Сынок! -- позвал Егор.-- Подсоби-ка мне тут, сынок.
Сунул Колька бинокль в руки рыжей, хотел "спасибо" сказать, но из глотки опять сип какой-то вылез, и пришлось убежать без благодарности. А пегая сказала:
-- Туземец.
-- Оставь,-- лениво отмахнулась рыжая.-- Обычный плохо воспитанный ребенок.
Под недреманным оком Якова Прокопыча Егор нацепил "Ветерок" на корму "девятки" (бывший "Утенок"- пузатенький, важный, Егор про это помнил), установил бачок с горючим. Колька весла приволок, уключины, черпачок -- все, что положено.
-- Все ладно-хорошо, Яков Прокопыч,-- доложил Егор.
-- Опробуй сперва,-- сказал заведующий и пояснил туристам:- Первая моторная навигация, можно сказать. Чтоб ошибок не было.
-- Нельзя ли поживее провернуть весь этот ритуал? -- ворчливо поинтересовался лысый.
-- Так положено, граждане туристы: техника безопасности. Давай, Полушкин, отгребайся.
Про технику безопасности Яков Прокопыч с ходу выдумал, потому что правил таких не было. Он про свою безопасность беспокоился.
-- Заведи, Полушкин, мотор на моих глазах. Кружок сделай и обратно пристань, где я нахожусь.
-- Ясно-попятно нам.
Колька на веслах отгреб от причала. Егор поколдовал с мотором, посовал в него пальцы и завел с одного рывка. Прогрел на холостых оборотах, ловко включил винт, совершил для успокоения заведующего несколько кругов и без стука причалил. Хорошо причалил: на глаз прикинул, где обороты снять, как скорость погасить. И -- заулыбался:
-- В тютельку, Яков Прокопыч!
-- Умеешь,-- сказал заведующий.-- Разрешаю грузиться.
Егор с сыном на пристань выскочили, быстренько мешки погрузили. Потом туристы расселись, Колька -- он на носу устроился -- от пристани оттолкнулся, Егор опять завел "Ветерок", и лодка ходко побежала к дальнему лесистому берегу.
О чем там в пути туристы толковали, ни Егор, ни тем более Колька не слышали. Егор -- за моторным грохотом, а Колька потому, что на носу сидел, видел, как волны разбегаются, как медленно, словно с неохотой, разворачиваются к нему другой стороной дальние берега. И Кольке было уже не до туристов: впередсмотрящим он себя чувствовал и только жалел, что, во-первых, компас дома остался, а во-вторых, что рыжая тетенька дала ему поглядеть в бинокль преждевременно. Сейчас бы ему этот бинокль!
А туристы калякали о том, что водохранилище новое и рыбы тут особой быть не может. До Егора иногда долетали их слова, но значения им он не придавал, всецело поглощенный ответственным заданием. Да и какое было ему дело до чужих людей, сбежавших в тишину и покой на считанные денечки! Он свое дело знал: доставить, куда прикажут, помочь устроиться и отчалить, только когда отпустят.
-- К обрывчику! -- распорядился сивый.-- Произведем небольшую разведочку. Разведочку производили в трех местах, пока, наконец, и рыжая и пегая не согласовали своих пожеланий. Тогда приказали выгружаться, и Егор с сыном помогли туристам перетащить пожитки на облюбованное под лагерь место.
Это была веселая полянка, прикрытая разросшимся ельничком. Здесь туристы быстро поставили просторную ярко-желтую палатку на алюминиевых опорах, с пологом и навесом, поручили Егору приготовить место для костра, а Кольке позволили надуть резиновые матрасы. Колька с восторгом надувал их, краснея от натуги и очень стараясь, чтобы все было ладно. А Егор, получив от плешивого топорик, ушел в лесок нарубить сушняка.
-- Прекрасное место! -- щебетала пегая.-- Божественный воздух!
-- С рыбалкой тут, по-моему, прокол,-- сказал сивый. -- Эй, малец, как тут насчет рыбки?
-- Ерши,-- сказал Колька, задыхаясь (он аккурат дул четвертый матрас).
-- Ерши -- в уху хороши. А путная рыба есть?
-- Не-а.
Рыба, может, и была, но Колька по малости лет и отсутствию снасти специализировался в основном на ершах. Кроме того, он был целиком поглощен процессом надувания и беседу вести не решался.
-- Сам-то ловишь? -- поинтересовался лысый.
-- Не-а.
Колька отвечал односложно, потому что для ответа приходилось отрываться от дутья, и воздух немедленно утекал из матраса. Он изо всех сил зажимал дырку пальцами, но резина в этом месте была толстой, и сил у Кольки не хватало.
-- А батька-то твой ловит?
-- Не-а.
-- Чего же так?
-- Не-а.
-- Содержательный разговор,-- вздохнула пегая.-- Я же сказала: типичный туземец.
-- Молодец, Коля,-- похвалила вдруг рыжая.-- Ты очень хорошо надуваешь матрасы. Не устал?
-- Не-а.
Колька не очень понял, почему он "типичный туземец", но подозревал обидное. Однако не расстраивался: и некогда было, и рыжая тетенька уж очень вовремя похвалила его. А за похвалу Колька готов был не пять -- пятьдесят пять матрасов надуть без отдыха.
Но уже к пятому матрасу Колька настолько от стараний уморился, что в голове гудело, как в пустом чугунке. Он сопел, краснел, задыхался, по дутья этого не прекращал: дело следовало закончить, да и не каждый день матрасы-то надувать приходится. Это ведь тоже ценить надо: матрас-то -- для путешествий. И от всего этого он очень пыхтел и уже не слышал, о чем говорят эти туристы. А когда осилил последний, заткнул дырочку пробкой и маленько отдышался -- тятька его из ельника выломился. Ель сухую на дрова приволок и сказал:
-- Местечко-то мы не очень-то ласковое выбрали, граждане милые. Муравейник тут за ельничком: беспокоить мураши-то будут. Надо бы перебраться куда.
-- А большой муравейник-то? -- спросил сивый.
-- А с погреб, сказал Егор.-- Крепкое семейство, хозяйственное.
-- Как интересно! -- сказала рыжая. -- Покажите, пожалуйста, где он.
-- Это можно,-- сказал Егор.
Все пошли муравейник смотреть, и Колька тоже: на ходу отдышаться куда как легче. Только за первые елочки заглянули: гора. Что там погреб -- с добрую баньку. Метра два с гаком.
-- Небоскреб! -- сказал плешивый.-- Чудо природы.
-- Муравьев кругом бегало -- не счесть. Крупные муравьи: черноголовики. Такой тяпнет -- сразу подскочишь, и Колька (босиком ведь) на всякий случай подальше держался.
-- Вот какое беспокойство вам будет,-- сказал Егор.-- А там подальше чуть -- еще поляночка имеется, я наглядел. Давайте пособлю с пожитками-то: и вам покойно, и им привычно.
-- Для ревматизма они полезные, муравьи-то,-- задумчиво сказал плешивый.-- Вот если у кого ревматизм...
-- Ой! -- взвилась пегая.-- Кусаются, проклятые!..
-- Дух чуют,--сказал Егор.-- Они мужики самостоятельные.
-- Да,-- вздохнул лысый.-- Неприятное соседство. Обидно.
-- Чепуха! -- Сивый махнул рукой: -- Покорим! Тебя как звать-то, Егором? Одолжика нам бензинчику, Егор. Банка есть?
Не сообразил Егор, зачем бензинчик-то понадобился, но принес: банка нашлась. Принес, подал сивому:
-- Вот.
-- Молоток мужик,-- сказал сивый.-- Учтем твою сообразительность. А ну-ка отойдите подальше.
И плеснул всю банку на муравейник. Плеснул, чиркнул спичкой -- ракетой взвилось пламя. Завыло, загудело, вмиг обняв весь огромный муравьиный дом.
Заметались черноголовики, скрючиваясь от невыносимого жара, затрещала сухая хвоя, и даже старая ель, десятки лет прикрывавшая лапами муравьиное государство, качнулась и затрепетала от взмывшего в поднебесье раскаленного воздуха.