Гришка отвернулся.
— А я разве говорил такое? Я не говорил... — Он постоял немного, поводил калошей по полу. — Плотницкое могу. Трактор водить могу. За движком на электростанции следить могу. Я швейную машинку чинил даже. У бабки Татьяны. Системы «Зингер».
— Видели мы твою починку, — сказал Анатолий.
— Так это в который раз уже. У неё вал подносился. Надо втулку
специально точить... — Гришка посопел в обе ноздри, опустил голову. — А печек... Печек не клал...
— Мы-то здесь при чём? — устало спросил Анатолий. — Зачем ты нас заморочил?
— Вы ни при чём, конечно. — Гришка снял ведро с раствором, поставил его на пол. — Печник у нас — чистый бандит. Вся деревня через него страдает. Вон сколь домов без печек стоят. А он как заломит цену, хоть корову продавай.
Гришка уложил на угол плиты кирпичину, потом другую. Сердито, словно кому-то назло.
— Этот печник — жлоб. Никого к себе не подпустит. Боится заработок потерять. Я за ним три дня подсматривал в окно. Как он до этого места дошёл... — Гришка снял уложенные кирпичины, бросил их обратно на пол и пошлёпал по плите мастерком. — Как до этого места дошёл, заметил меня и прогнал лопатой. А печку мы всё равно поставим. Вы не сомневайтесь. В печке самая загвоздка в колене, как колено вывести... В колене всё состоит... Вы потерпите только.
Кирилл и Анатолий разостлали на полу большой лист бумаги, придавили края обломками кирпичей.
— Вы чего? — спросил Гришка.
— Печку... Ты что думаешь, мы будем ждать, пока ты сообразишь, как колено вывести?..
До вечера они конструировали печку на бумаге. Втроём. Гришка потерял всю свою солидность.
— Тяга ведь вверх идёт, — говорил он. — Воздух горячий возьмёт разгон, тут его и поворачивать.
Кирилл рисовал колено.
— Так?
— Правильно! — вопил Гришка. — Пришпилим...
Один раз он всё-таки сказал с сожалением:
— Может быть, русскую, а? У нас тут всё больше русские в моде. Хлебы печь.
— Делай, что начали! — прикрикнул на него Анатолий.
На исходе дня они приступили к строительству. Гришка вёл кладку, Кирилл с Анатолием подавали ему кирпич, воду и раствор.
— Ложитесь, кирпичи, лежите на печи. Засунем в печь полено — полезет дым в колено! — распевал Гришка под потолком. Он задрал голову кверху, помигал и сказал расстроенно: — А дырку-то? Дырку-то не прорубили — трубу выводить.
Кирилл и Анатолий полезли на чердак.
Кирилл прорубал в потолке, Анатолий — в крыше.
Работал Кирилл неумело, поэтому доски, которые он вырубил, повалились вниз.
— Эй! — закричал Кирилл. — Отскакивай!.. — Просунул лысоватую голову в дыру и закричал ещё громче: — Что ты делаешь?
Анатолий тоже наклонился над отверстием.
Гришка старательно разбирал печку. Он складывал кирпичи на пол,
соскабливал с них раствор.
— Ты что, с ума сошёл? — Анатолий спрыгнул с чердака на землю, ворвался в домик. — Делали-делали. Уже ночь на дворе.
— Упущение допустили, — возразил Гришка.
— Какое ещё упущение? — спросил Кирилл с чердака.
— Печурку нужно, как у бабки Татьяны.
Кирилл покрутил пальцами возле виска.
— Сдвинулся... Давай уж сразу всю комнату печками загородим. В том углу голландку, в том — «буржуйку». Тут печурку, тут лежанку...
Гришка разостлал чертёж.
— Зачем? Печурка, она вроде норы. Она в печке делается. Носки в ней сушить можно, валенки греть... У бабки Татьяны в печурке кот спит.
— Но ведь у нас нет кота, — сказал Анатолий, устало садясь возле Гришки.
— Это вы не беспокойтесь. Я вам кота доставлю.
Гришка подошёл к печке, пытаясь показать, какая бывает печурка.
— Она такая, — говорил он. — Норой... В общем, печка без печурки, как велосипед без звонка. Из печурки тёплый воздух в комнату волной прёт.
Они сделали печурку. Они сделали не одно колено, а целых три. Трубу они соорудили широкую, на голландский манер.
— Агрегат тепла, — сказал Анатолий.
— Монумент, — сказал Кирилл.
— Это ещё не всё, — сказал Гришка. — Её ещё обмазать и просушить нужно.
Третье утро вошло в домик тихо и неожиданно. Оно дрожало вокруг кисейным туманом. Третье утро заполнило домик запахом трав. Этот запах пересилил запах глины, запах старой извёстки.
— Тишина, — сказал Кирилл.
— Скоро радио заговорит, — сказал Анатолий. — «С добрым утром, дорогие товарищи». — Анатолий оглядел стены.
— ...Вы не беспокойтесь, — перехватив его взгляд, заявил Гришка. — Я вам радио проведу. Тогда у вас совсем как у людей будет.
Печка, обмазанная глиной, стала совсем красивой.
Гришка приволок охапку хвороста. Кирилл и Анатолий пошли к роднику мыться.
Они поливали друг друга из ведра, шлёпали себя по бокам, приглушая тем самым гордую усталость. Они не заметили, как подошёл председатель колхоза. Вместе с ним застенчиво трусил невысокий мужичок в полосатой рубашке, застёгнутой до самого ворота.
— Вот. — Председатель кивнул на своего спутника. — Здравствуйте... Печник вчерась прибыл. Если, конечно, договориться с ним.
Печник скромно улыбался.
— Работы у меня много. Все поперёд других хотят. От этого цена. И ещё цена от колен зависит.
Анатолий осмотрел печника с головы до пят. Кирилл сделал то же самое в обратном порядке.
— Да, — сказал Анатолий, — конечно, в колене всё состоит...
— И ещё смотря какую печку. — Мастер переступил с ноги на ногу. — Печки ведь разные бывают. Русские бывают, хлебы печь. Голландки, они для тепла больше. «Буржуйки» ещё...
— Это для фасона, — подсказал Кирилл.
Печник мягко поправил его:
— Для уюта... «Буржуйка», она...
— Нам вот такую, — перебил печника Анатолий. Он шумно раздвинул кусты и показал на крышу. В этот момент труба выбросила густой клубок дыма. Дым покружился вокруг каёмки, побелел и побежал весёлой струёй вверх.
Печник замигал. Глаза у него забегали, пальцы зашевелились. Он сразу весь пришёл в движение, словно прислонился к горячему.
На порог дома вышел Гришка, перепачканный и усталый.
— Ты?.. — спросил председатель.
— Мы... Это мы вместе, — испуганно ответил Гришка. Но, почувствовав, что никакой трёпкой это дело не угрожает, Гришка приосанился и с ухмылкой глянул на печника.
Труба дымила. Домик, казалось, плыл вдоль лесистого берега. Он будил лесную чащобу, пугал тишину своим весёлым, обжитым видом.