Если оговорка не относится ни к одной из трех запрещенных категорий, т. е. является допустимой (законной), то для государств — участников договора возникает вопрос о ее принятии либо о заявлении возражений против нее. В случаях, не подпадающих под действие пунктов 1—3 статьи 20, и если договор не предусматривает иное, принятие оговорки другим договаривающимся государством делает государство, сформулировавшее оговорку, участником этого договора по отношению к принявшему оговорку государству. Для того, чтобы оговорка стала обязательна для государства, ее сформулировавшего, не требуется, чтобы она была принята всеми государствами — участниками договора. Такой подход отменяет ранее существовавшее требование согласия с оговоркой всех государств — участников договора и является поворотным моментом в международно-правовом регулировании данного института.
В соответствии со статьей 20 Венской конвенции согласие с оговоркой может быть определенно выражено, что случается очень редко, либо молчаливо. Оговорка считается принятой, если государство не выскажет возражений против нее до конца 12-месячного периода после того, как оно было уведомлено о такой оговорке, или до той даты, когда оно выразило свое согласие на обязательность договора, в зависимости от того, какая из этих дат является более поздней.
Особый порядок регулирования заявления и принятия оговорок устанавливается в отношении специфических категорий оговорок (ст. 20, п. 1). Оговорка, которая определенно допускается договором, не требует какого-либо последующего принятия другими договаривающимися государствами, если только договор не предусматривает такого принятия. Исключения из общего правила принятия оговорок устанавливаются также для некоторых категорий договоров. "Если из ограниченного числа участвовавших в переговорах государств и из объекта и целей договора явствует, что применение договора в целом между всеми его участниками является существенным условием для согласия каждого участника на обязательность для него договора, то оговорка требует принятия ее всеми участниками" (ст. 20, п.2). В том случае, когда договор является учредительным актом международной организации и если в нем не предусматривается иное, оговорка требует принятия ее компетентным органом этой организации (ст. 20, п. 3). Следует отметить, что при присоединении к Венской конвенции СССР сделал оговорку, что положения данного пункта 3 статьи 20 будут для него необязательными, поскольку противоречат сложившейся международной практике6.
Особо много споров вызывает толкование статьи 19 и статьи 20 Конвенции — должны ли они рассматриваться в комплексе или нет. Как следствие, возникает вопрос: возможно ли принятие государством в соответствии со статьей 20 недопустимой по статье 19 оговорки, а также можно ли рассматривать молчаливое согласие с оговоркой по статье 20 как признание совместимости оговорки с объектом и целью договора (ст. 19(с))?
В доктрине существуют два подхода к решению этой проблемы[19], которые представлены школой допустимости (permissibility) и школой противопоставимости (opposability). Сторонники первой точки зрения, а именно английский ученый Д. Боуэт, шведский профессор Ф. Хорн, считают, что оговорка, несовместимая с объектом и целью договора, не может быть заявлена государством, так как в противном случае она будет недействительной. Как следствие, вопрос о ее принятии даже не может возникать. Представители школы противопоставимости (Дж. Руда) придерживаются той позиции, что действительность любой оговорки напрямую зависит только от ее принятия или непринятия государством. Статья 19(с) является, по их мнению, обычным доктринальным утверждением, которое может рассматриваться не более чем руководство для государств в принятии оговорки.
Различие между этими школами основывается на отличающихся подходах к оговоркам. Сторонники школы допустимости особое внимание уделяют применению критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора, как он впервые был сформулирован в Консультативном заключении Международного суда в 1951 г. Представители школы противопоставимости истоки своего подхода видят в практике Лиги Наций и в принципе общего согласия всех государств с оговоркой. Они восприняли субъективный подход, который подчеркивает суверенные права государств9.
Учитывая подход советской доктрины, отстаивающей суверенное право государств заявлять оговорки и возражения против них, можно сделать вывод, что позиция советских юристов более совместима со школой противопоставимости, хотя нельзя утверждать, что они полностью совпадают. Еще при разработке проекта Венской конвенции СССР выступил против широкого применения критерия совместимости оговорки с объектом и целью договора, считая, что статья 16 и статья 17 проекта Венской конвенции (ст. 19 и ст. 20 в окончательном варианте) должны быть объединены в одну статью, в которой критерию совместимости уделялось бы значительно меньше внимания. Предполагалось применение принципа молчаливого согласия с оговоркой одновременно как в отношении установления совместимости оговорки с договором, так и в отношении последующего принятия такой оговорки.
Подобную точку зрения разделяет современная российская доктрина. В подготовленном под руководством профессора А. Н. Талалаева комментарии к Венской конвенции отмечается[20], что статья 20 (принятие оговорок) является последовательным развитием статьи 19 (условия формулирования оговорок) и находится с ней в неразрывной связи. При этом предусматривается, что пункт (с) статьи 19 (критерий совместимости) должен применяться в увязке со статьей 20 Конвенции о принятии оговорок и возражений против них. Если в отношении оговорок, запрещенных пунктами (а) и (b) статьи 19, прямо указывается, что исключается возможность не только их заявления, но и возможность их принятия другими государствами, то в отношении оговорок, несовместимых с объектом и целью договора, "каждое государство вправе определить свое отношение к такой оговорке, в частности, путем возражения против нее". Как следует из этих положений, отсутствие возражения всегда означает принятие оговорки как совместимой с объектом и целью договора.
Следует отметить некоторые уязвимые моменты такого подхода. Толкование положений Конвенции — статьи 19 и статьи 20 — не дает однозначного ответа на вопрос о том, следует ли эти статьи применять вместе, т. е. распространять молчание государств в отношении оговорки на признание ее совместимости либо не распространять. Еще при разработке проекта Конвенции высказывались различные точки зрения. Предложенная США поправка была нацелена на четкое разграничение процедуры установления допустимости оговорки (ст. 19) и процедуры принятия оговорки (ст. 20). Иными государствами выдвигались идеи создания специального механизма, который бы определял совместимость оговорки с объектом и целью договора. Эти предложения не получили поддержки большинства, против них также активно возражал и СССР, считая, что они ущемляют суверенное право государства заявлять оговорку.
Можно предложить следующий вариант толкования положений Венской конвенции.
1. По смыслу статьи 19 три категории запрещенных оговорок должны рассматриваться вместе. Если определенно нельзя заявлять и принимать оговорки, определенные пунктами (а) и (b) статьи 19, то аналогично не должна допускаться возможность заявления и принятия оговорки, несовместимой с объектом и целью договора (ст. 19(с)).
2. Если допускать возможность установления совместимости оговорки в соответствии со статьей 20, регулирующей вопросы принятия оговорки, то непонятно тогда, какую дополнительную к статье 20 функцию в регулировании оговорок выполняет это требование совместимости. Государство всегда может возражать против любой оговорки, не объясняя причины своего возражения. Только профессор международного права Т. Элайес поддерживает точку зрения, что невозможно заявить возражение против оговорки, полностью совместимой с объектом и целью договора[21].
3. Статья 21 говорит о юридических последствиях оговорки, действующей в отношении другого участника в соответствии со статьями 19, 20 и 23, т. е. предполагается отдельное применение статьи 19 и установление того факта, что оговорка допустима. Если допустимость оговорки не установлена, то невозможно говорить о последствиях в соответствии со статьей 21.
Не исключаются и иные модели трактовки. Исходя из практических соображений можно допустить распространение принципа молчаливого согласия с оговоркой и на установления совместимости такой оговорки с объектом и целью договора. Сложности могут возникнуть в том случае, если одно или несколько государств заявят возражения против оговорки как несовместимой с объектом и целью договора, а другие государства не выразят свое отношение, т. е. не возразят.