Таким образом, именно насилие являлось основным признаком данного преступления. Оно могло быть самым разнообразным, включая и психическое, а объем угрозы ограничивался лишь теми, которые признаются наказуемыми по Уложению, т.е. угрозами совершить преступление или проступок[12]. Уголовное уложение 1903 г. явилось последним крупнейшим систематизированным актом в области уголовно права времен Российской Империи. Введение его предполагалось произвести поэтапно по главам или даже по статьям. Процесс этот затянулся и нормы, регламентирующие ответственность заграбеж, так и не вступили в силу. Империя пала и на территории России было создано Советское государство. Советский период (1917 г. − конец 80-х г.г.) Образование нового государства сопровождалось и созданием нового права, в том числе и уголовного. Однако этот процесс был очень сложным, так как на территории РСФСР до 1922 г. шла гражданская война, а уголовное законодательство РСФСР не было кодифицировано, нормы уголовного права содержались в декретах, а иногда и в подзаконных актах.
Октябрьская революция ознаменовала переход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значение придавалось охране и укреплению социалистической собственности. Уже на второй день после переворота Декрет о земле установил: «Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом»[13]. Указание на необходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и в других декретах, изданных в 1917 – 1921 гг., т.е. до первой кодификации советского уголовного законодательства. Дела о наиболее опасных имущественных преступлениях обычно изымались из общей подсудности и рассматривались революционными трибуналами и органами ВЧК. Повышенное внимание к охране государственного имущества было обусловлено не только экономическими и идеологическими причинами, но и необходимостью перестройки народного правосознания. В российской народной традиции резко отрицательное отношение к ворам, мошенникам, поджигателям и конокрадам уживалось со взглядом на казенное имущество как на бесхозное, не заслуживающее уважения. До принятия первого советского уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко очерченными составами преступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых декретах делались попытки сформулировать конкретные нормы. Так, декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 июня 1921 г. «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям» содержал подробный перечень уголовно наказуемых деяний. В их числе: незаконный отпуск товаров лицам, работающим в органах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учета предметов производства лицами административного и складского персонала; содействие хищениям и умышленное невоспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющих складские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров из государственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпных пунктов в целях спекуляции и т.д. Все виды хищения наказываются лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должность виновного и др.) – расстрелом.[14] Аналогичные нормы предусматривались декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. «Об установлении усиленной ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их». Декретом устанавливалась суровая ответственность вплоть до высшей меры наказания – расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а также наблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов в пути.[15] Что касается менее опасных хищений государственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и других посягательств на личную собственность, то они также наказывались, о чем свидетельствуют статистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодически издававшиеся «Ведомости справок о судимости». Поскольку с конца 1918 г. судам запрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы не охватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнему революционным (социалистическим) правосознанием и отчасти традиционными правовыми представлениями об этих преступлениях и их видах. Таким образом, в рассматриваемый период были и имущественные преступления, и наказания за них, не хватало «только» соответствующих законов.