«Народ и интеллигенция».
Статья Блока «Народ и интеллигенция» – это, во-первых, ответ Блока на письмо Клюева о «Земле в снегу», в котором он упрекал Блока в «интеллигентской порнографии». Блок писал в письме матери 2 ноября 1908 года: «…И я поверил ему в том, что даже я, ненавистник порнографии, попал под её влияние, будучи интеллигентом. Может быть, это и хорошо даже, но ещё лучше, что указывает мне на это именно Клюев. Другому бы я не поверил».
Этот вопрос настолько затронул Блока, что через три дня он пишет матери: «…Веря ему, я верю себе. Следовательно (говоря очень обобщённо и не только на основании Клюева, но и многих других моих мыслей): между «интеллигенцией» и «народом» есть «недоступная черта». Для нас, вероятно, самое ценное в них враждебно, то же – для них. Это – та же пропасть, что между культурой и природой, что ли. Чем ближе человек к народу (Менделеев, Горький, Толстой), тем яростней он ненавидит интеллигенцию». 6 ноября, Блок продолжает: «…На эту тему приблизительно я и пишу сегодня реферат…».
Первоначально статья, или как называл её Блок, «реферат», предназначалась для журнала «Русская мысль», но П.Б. Струве дал понять Блоку, «что он, как редактор, имеет право не пропустить такой «наивной» статьи «только что проснувшегося человека».
На что Блок писал в своих записных книжках: «Пусть даже все под разными предлогами отказываются пропечатывать мои идеи. Это – доказательство того, что идеи – живы. Живое всегда враждебно умирающему».
13 ноября Блок выступил с докладом «Россия и интеллигенция» на заседании Религиозно-философского общества, в котором Блок полемизировал с публицистом Г.А. Бароновым. «…Баронов разрешает этот вопрос одной фразой; его разрешение не удовлетворяет меня. Я хотел бы поставить вопрос резче и беспощаднее; это самый больной, самый лихорадочный для многих из нас вопрос. Боюсь даже, вопрос ли это? Не совершается ли уже, пока мы говорим здесь, какое-то страшное и безмолвное дело? Не обречён ли уже кто-либо из нас бесповоротно на гибель?
В письме С.А. Венгерову, на его приглашение выступить с тем же докладом в Литературном обществе, Блок отвечает 4 декабря: «На первый план я ставлю вопрос о том, как интеллигенции найти связь с народом. Не делая никаких выводов, я высказываю только соображения, определяющие постановку вопроса. Таким образом, тема моя, может быть, слишком выходит за пределы литературы, и каждым словом своим стремлюсь подчеркнуть свой панический страх перед словесностью в этом именно вопросе».
В записной книжке Блок напишет по поводу этого приглашения: «Мучительное желание наорать в Литературном обществе завтра: есть литературное общество и, нет литературы! Бараны, ослы, скоты! Дело идёт не «о почках или о тонкой кишке, а о жизни и смерти!». Но – не надо: терпение»
Именно через этот страх в «реферате» Блок пытается найти выход:
«Но я – интеллигент, литератор, и оружие моё – слово. Боясь слов, я их произношу. Боясь «словесности», боясь «литературщины», я жду, однако ответов словесных; есть у всех нас тайная надежда, что не вечная пропасть между словами и делами, что есть слово, которое переходит в дело».
Блок не утверждает на том, что интеллигенция «всегда сидела, сложа руки», ещё «…С екатериновских времён проснулась в русском интеллигенте народолюбие и, с той поры не оскудевало».
«Есть между двумя станами – между народом и интеллигенцией – некая черта, на которой сходятся и сговариваются те и другие».
Именно на этой черте, по мнению Блока, вырастают большие люди и большие дела. «…На наших глазах интеллигенция, давшая Достоевскому умереть в нищете, относилась с явной и тайной ненавистью к Менделееву…. По-своему она была права; между ними и ею была та самая «недоступная черта» (пушкинское слово), которая определяла трагедию России».
«Нужно любить Россию, нужно «проездить по России», писал перед смертью Гоголь. – Как полюбить братьев? Как полюбить людей? Душа хочет любить одно прекрасное, а бедные люди так несовершенны и так в них мало прекрасного! Как же сделать это? Поблагодарите бога прежде всего за то, что вы – русский, Для русского открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только полюбит русский Россию, – возлюбит и всё, что ни есть в России».
«Понятны ли эти слова интеллигенту? Увы, они и теперь покажутся ему предсмертным бредом, вызовут всё тот же истерический бранный крик, которым звучал на Гоголя Белинский, «отец русской интеллигенции. …Или действительно непереступима черта, отделяющая интеллигенцию от России?».
В черновом варианте, после всей статьи, шла следующая запись Блока, как бы подытоживая все написанное:
«Все эти рассуждения и соображения мои клонятся лишь к тому, чтобы поставить три вопроса: 1) Действительно ли есть не переходимая «недоступная черта» между интеллигенцией и народом, интеллигенцией и Россией? 2) Если да, то остаётся ли надежда на что-либо, кроме «знаменитой силы инерции»…
3) Если же переходима эта глубокая черта, эта очарованная и проклятая пропасть, – то каковы же пути к народному сердцу любимой и до сих пор неузнанной лицом к лицу родины – России?».
Статья Блока «Народ и интеллигенция» этапа, необычайно важна для всего последующего творчества Блока. От этой статьи протягиваются нити к драмам и циклу стихотворений «Родина»; к статьям – «Стихия и культура», «Интеллигенция и революция»; к поэме «Возмездие» и, наконец, к «Скифам» и «Двенадцать».
Прозаические сочинения Блока – явление XX века. В них откровенно запечатлены все великие откровения бурной эпохи, её противоречия, её озарения, её «туманы».
Проза блока отличается широтой охвата, органичностью объединения сфер литературы, культуры, жизни. Высокую оценку прозе Блока, за её тесную связь со своим историческим временем, её жгучую современность и её причастность ко всему прогрессивному, демократическому движению эпохи дало всё прогрессивное человечество.
Сила блоковской прозы в её артистизме, в свежести и полноте жизннных и эстетических восприятий, лежащих в её основе, и в умении передать их точно, проникновенно и трепетно. Все эти черты прозы Блока дают право рассматривать её как явление высокого словесного искусства.
Литература:
1. П. Тартаковский. Александр Блок Стихотворения и поэмы. Текст: Л.: Художественная литература, 1980.
2. Т.Н. Беднякова. А. Блок о литературе. Текст: М. – Л., Гослитиздат, 1962.
3. В.П. Енишерлов. Я лучшей доли не искал. М. : Правда, 1988.
4. Л.П. Кременцов и др. Русская советская поэзия. Хрестоматия: Пособие для студентов пед. Институтов. Л.: Просвещение. 1988.