Таким образом, представляется возможным выделить, применительно к современному социуму: политический, административный, юридический, военный, педагогический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный и др. виды дискурса (Карасик, 1998: 190). Что касается нашего исследования, мы выделяем террористический дискурс.
В каждом из перечисленных выше видов институционального дискурса реализуются свои, отличные от других коммуникативные ситуации.
Важно отметить, что институциональный дискурс исторически изменчив – исчезает общественный институт как особая культурная система и, соответственно, растворяется в смежных видах дискурса свойственный исчезающему институту дискурс как целостный тип общения. По мере изменения этнических ценностей социума, меняются нормы и виды институционального дискурса. Таким образом, институциональный дискурс – это специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума. Дальнейшее дробление типов дискурса происходит в зависимости от формы проявления языка (устный и письменный), от способа общения (массовый или индивидуальный), от тона или регистра речи (высокий, нейтральный, сниженный), от степени эмоциональности, спонтанности, степени клишированности языковых форм, свернутости текста и других признаков (Карасик, 1998: 192). Так, в рамках террористического дискурса выделяются цели совершения террористического акта, участь нападавших, жертвы, место, время и дата совершенного события, орудия преступления, противоборствующие силы и т. д. На данном уровне выявляются признаки самого текста с учетом характеристик участников и ситуации общения. Здесь имеет место дальнейшая жанровая конкретизация внутри дискурса выделенного типа.
Проанализировав массив текстов ПО "терроризм", являющихся объектом нашего исследования, мы выделяем террористический дискурс как один из видов дискурса и его основные жанры.
Террористический дискурс по нашим данным, еще не был, предметом специального лингвистического изучения. С позиций социолингвистики, выделение этого типа дискурса представляется вполне обоснованным, поскольку терроризм, к сожалению, стал одной из самых глобальных проблем человечества, требующей определенного взаимодействия отдельной личности, общественности, СМИ, властей и т. д. для создания дальнейших мер по предотвращению этого грозного и устрашающего фактора современности. В основе вышеуказанных видов взаимодействия лежит общение, которое реализуется в террористическом дискурсе.
Рассмотрение конститутивных признаков террористического дискурса показало, что его целью является констатация совершенного террористического акта, информирование об исполнителях и жертвах, сопутствующих обстоятельствах, последствиях контртеррористических действий, общественном мнении, а также анализ причин и выводы.
Любой текст, удовлетворяющий данным требованиям, является текстом о терроризме. Внутри террористического, как и любого другого дискурса существует жанровая вариантность.
Была предпринята попытка построить иерархию жанров массива текстов по терроризму, основываясь на идее М.М. Бахтина, выделившего три фактора, создающих в своей совокупности целостное единство высказывания – речевой жанр. Речь идет о следующих факторах:
а) предметно-смысловая исчерпанность;
б) речевой замысел или речевая воля говорящего;
в) типические композиционно-жанровые формы завершения (Бахтин, 1979: 255).
Предметно-смысловая исчерпанность в текстах по терроризму задается одним из конститутивных признаков террористического дискурса, его целью. Именно рассмотрение проблемы "терроризм" и является предметом и содержанием текстов, относящихся к террористическому дискурсу. Однако текст, в котором не исчерпана тема или не решена поставленная задача, не перестанет быть текстом, вербализующим рассматриваемый дискурс, его жанр сохранится.
Речевой замысел или речевая воля говорящего также определяется основной целью террористического дискурса. В рамках этой цели участники террористического дискурса решают конкретные задачи: 1) получение новой информации о теракте (обмен мнениями); 2) нахождение верного решения (обсуждение, "мозговой штурм"); 3) отстаивание своего или критика чужого мышления (полемика); 4) фиксирование окончательных результатов по делу.
Два первых фактора, выделяющие речевые жанры (РЖ), являются скорее определяющими на уровне типа дискурса, а третий фактор – "типические формы завершения" – объединяет в себе все факторы жанра террористического дискурса.
Языкознание ХХ в. обогатилось появлением трех теорий коммуникации – теории речевых актов (ТРА), теории речевых жанров (ТРЖ) и теории языковых игр (ТЯИ), в задачу которых входило изучение и систематизация единиц речи. Каждая из них по-своему отражает фрагменты действительности, связанные с взаимодействием субъектов в обществе. Все они построены на идее единства коммуникативной и некоммуникативной человеческой деятельности.
Наряду с уже упомянутой ТРА нами рассматривается теория языковых игр (ТЯИ) и теория речевых жанров (ТРЖ).
Теорию языковой игры ученые рассматривают как философское осмысление коммуникации. Так Л. Витгенштейн считает, что вся коммуникативная деятельность как игра строится по определенным правилам и стратегиям (Витгенштейн, 1994: 75–319). Игра объединяет все действия участников игрового пространства, направленные на преобразование действительности (Романов, Романова 1999: 3). Языковые игры (ЯИ) могут быть описаны как сценарии, фреймы и схемы и более близки к разговорной речи, характеризуются гештальтностью и прототипичностью и строятся по законам традиции. Так как ТЯИ не является лингвистической, а в большей мере философской, многие положения остались на уровне предположений, и поэтому требуют более детальной разработки. ЯИ очень разнообразны, и объединяются в семьи, например, на основании принципа "семейного сходства". Такой подход приближает теорию игр (ТИ) к процессу общения.
В основу ТРЖ положен коммуникативно-деятельностный подход, в соответствии, с которым за единицу речевой деятельности принимается текст, обладающий целостностью и смысловой завершенностью. Текст, в свою очередь, принадлежит определенной ПО, имеет свои композиционные и стилистические особенности. Эти черты в соединении с речевым замыслом субъекта относят текст к тому или иному речевому жанру, который являет собой один из уровней типологии текстовой деятельности (Бахтин, 1979: 237).
Классическим определением жанра в литературоведении считается следующее: "жанр: литературный (от французского ganre – род, вид), исторически складывающийся тип литературного произведения (роман, поэма, баллада и т. д.); в теоретическом понятии в жанре обобщаются черты более или менее общиной группы произведений" (ЛЭС, 1987: 10).
Есть и другие определения: "Жанр – историческая категория, представляющая собой диалектическое единство – исторически устойчивый род, проявляющийся в исторически изменчивых разновидностях" (Троянская, 1986: 17).
Н.М. Разинкина считает жанром "разновидность функционально-речевого стиля, определяемую тремя факторами: а) формой построения; б) характером наличной информации; в) эмоциональной окраской этой информации" (Разинкина, 1976: 85).
Л.А. Кочетова под жанром понимает группу текстов, "которые используются для решения конкретной коммуникативной задачи в конкретных условиях общения" (Кочетова, 1998: 58).
Н.А. Якубова называет жанром "организованную форму практического использования языка, выработанную и кодифицированную практикой речевого общения" (Якубова, 1977: 152).
М.П. Брандес указывает, что "жанр – это апробированная, закрепленная традицией форма речевого воплощения функции практического назначения содержания произведения. В жанрах реализуется цель, т. е. практическое назначения языка" (Брандес, 1983: 28–29).
"Если под типом дискурса мы понимаем класс текстов, традиционно используемых для достижения определенных коммуникативных целей в типовых условиях общения, характеризующихся определенной композиционной структурой, то жанром мы считаем класс текстов, традиционно используемых для достижения определенных коммуникативных целей в конкретных условиях общения. Таким образом, тип дискурса есть инвариант по отношению к конкретным формам своего существования, жанрам. Жанр, в свою очередь, выступает инвариантом текстов, обладающих определенной коммуникативной целью и использующихся в конкретных условиях общения" (Синдеева, 1982: 27).
М. Бахтин, сопоставляя речевые жанры с формой высказывания, рассматривает их как единицу языкового общения: "…говорящему даны не только… формы общенародного языка…, но и обязательные для него формы высказывания, т. е. речевые жанры" (Бахтин, 1979: 259), "мы отливаем нашу речь по определяемым жанровым формам. Эти речевые жанры даны нам почти так же, как нам дан родной язык" (Бахтин, 1979: 257); "… речевые жанры приходят в человеческое сознание вместе с языком. Научиться говорить значит научиться строить высказывание. Мы говорим высказываниями, а не отдельными словами и предложениями" (Бахтин, 1979: 257). М.М. Бахтин полагает, что речевые жанры строятся из высказываний – единиц речевого общения субъектов. Являясь таковым, высказывание строится из слов, словосочетаний, предложений, т. е. из единиц языка и как единица общения характеризуется четкостью границ, целостностью и смысловой завершенностью. Объем высказывания по М. Бахтину может варьироваться от однословной реплики до многотомного романа, т. к. и то и другое имеют начало и конец. Началу предшествует высказывания других субъектов, по окончании следует ответная реакция реципиента. Именно завершенность высказывания дает возможность ответа.