Первый вариант трактовки данного признака в своей основе опирается на различные активно развиваемые ныне текстовые классификации, т. е. на выделение неких классов текстов, обладающих определенным (типичным) набором содержательных и / или формальных признаков (например, интервью, доклад, конспект и т. п.).2 Второй вариант трактовки, а именно соотнесенность с другими текстами, долгое время находился в тени первой, хотя с лингвистической (шире — филологической) точки зрения он не менее интересен, чем первый.
Когда говорят об интертекстуальности как соотнесенности с другими текстами, то прежде всего имеют в виду такие специфические речевые жанры, как критику и пародии, весь смысл которых заключается в постоянном соотнесении одного речевого произведения с другим. Однако данная проблема, конечно, не исчерпывается изучением только критических и пародийных произведений. «Интертекстуализмы» — так некоторые лингвисты называют сигналы-отсылки от одного текста к другому — начинают выдвигаться на передний план лингвистического интереса.3
В человеческой коммуникации встречаются другие формы (наряду с критикой и пародиями), в которых интертекс-туализмы выступают в качестве главного компонента сообщения. Многим германистам известна книга Торстена Капелле "Rettet dem Dativ!" («Спасите дательному падежу!»), представляющая собой сборник надписей немецких студентов на столах и стенах аудиторий в университетах (Capelle 1983). Нередко эти надписи являются перифразами известных немецких пословиц и крылатых слов, например: (33) Morgenstund ist ungesund (Capelle, 37) —> Morgenstund hat Gold im Mund 'Утренняя роса печалит глаза. —» Утренняя роса — золотая краса.' (34) Wer einmal liebte dem glaubt man nicht (Capelle, 62) —» Wer einmal lьgt, dem glaubt man nicht, und wenn er auch die Wahrheit spricht (Geflьgelte Worte, 78) 'Единожды любив, кто же тебе поверит —» Единожды солгав, кто же тебе поверит.' (35) Wer Gewalt sдht, muss sich nicht wundern, wenn er bei der Ernte eins auf die Schnauze bekommt (Capelle, 91) -> Wer Wind sдt, wird Sturm ernten (Geflьgelte Worte, 126) —> Denn was der Mensch sдt, das wird er ernten (Bibel, Neues Testament, 236) 'Кто посеет насилие, тот не должен удивляться, если при сборе урожая он получит разок по морде. —» Кто сеет ветер, пожнет бурю. —> Ибо они сеют ветер и пожнут бурю'.
Для того чтобы по достоинству оценить остроумие немецких студентов, нужно знать не только лексику и грамматику немецкого языка, но и идиоматическое наследие немецкого народа. Любое иносказание экспрессивно. Творчески перерабатывая хорошо известное выражение, говорящий приспосабливает его к конкретным ситуативным условиям. При этом прагматический эффект высказывания обусловливается не только буквально понятым смыслом вербального сообщения, но и его ситуативным подтекстом. В данном случае происходит наложение разных когнитивных пластов и в результате иллокутивная сила высказывания значительно возрастает.
Другим примером текстов, в которых важную роль играют межтекстовые связи, являются анекдоты. Важно подчеркнуть, что анекдоты представляют собой одну из весьма распространенных и популярных народных речевых форм. «Соль» анекдота может скрываться в самых разных нюансах его формы и / или содержания. И нередко основой комического эффекта становятся связи одного текста с другими: (36) Eines Tages besuchte Wilhelm Grimm in Heidelberg den romantischen Dichter Clemens Brentano. Bei Brentano war eine Dame zu Besuch, die in ihrer ьberreifen Schцnheit weder jugendlich noch klug war. Nachdem sie sich verabschiedet hatte, rief Brentano: "Ich werde ein Gedicht auf sie machen. Ist sie nicht schцn, wie ein Mдrchen?" "Nun ja", entgegnete Grimm zцgernd. "Es war einmal..." (Sprachscherze, 113) 'Однажды Вильгельм Гримм навестил в Гейдельберге поэта-романтика Клеменса Брентано. У Брентано с визитом была одна дама, которая, несмотря на свою былую красоту, не отличалась ни моложавостью, ни умом. После того как она попрощалась,
Брентано воскликнул: «Я напишу для нее стихи. Разве она не красива, как сказка?» «Ну да», помедлив, ответил Гримм. «Давным-давно...».'
В приведенном анекдоте остроумно обыгрывается зачин немецких народных сказок: "Es war einmal...", с которым знаком любой носитель немецкого языка (ср. русское выражение «Жила-была...» или «Давным-давно...»). В сравнении красоты женщины со сказкой нет ничего необычного («Она сказочно красива»), это сравнение стереотипно, оно является избитым и тривиальным комплиментом. В то же самое время тонкий иносказательный намек Вильгельма Гримма на то, что сказочная красота женщины уже в прошлом, подчеркивает необъективный характер предшествующей восторженной оценки, высказанной Клеменсом Брентано.
«Интертекстуализмы» могут соотноситься не только с названием текста или его части, они могут отсылать также ко всему речевому произведению или даже нескольким произведениям. Такие случаи обнаруживаются, например, среди немецких загадок, ответить на которые может только человек, знакомый с немецкими народными сказками и сказочными персонажами. (37) Hans und Gretel tief im Wald kommen an ein Knusperhaus, ahnen nichts von der Gefahr. Wer kommt aus dem Haus heraus? (Die Hexe). Русским аналогом данной загадки может служить следующий текст: «Сестрица Аленушка и братец Иванушка повстречали в глухом лесу избушку на курьих ножках. Без опаски они постучали в дверь. Кто вышел им навстречу?». Для русских детей (и взрослых) ответ очевиден: «Баба-яга» — непременный персонаж многих любимых народных сказок. Но этот простой ответ может поставить в тупик любого иностранца, для которого в подобных условиях возможно появление другой сказочной фигуры.