В это время возник термин «вторичные моделирующие системы». Язык понимался как первичная знаковая система, надстроенные же над ним знаковые системы рассматривались как вторичные. Термин был предложен В.А.Успенским, в частности с целью избежать частого употребления термина «семиотика», поскольку он вызывал неприятие со стороны официальной идеологии.
В Тарту центром семиотики стала кафедра русской литературы, на которой работали М.Ю.Лотман, З.Г.Минц, И.А.Чернов и др. В 1964 здесь вышел первый сборник Трудов по знаковым системам, и в этом же году состоялась первая Летняя школа по вторичным знаковым системам, объединившая два центра, а также ученых из других городов. В течение десяти лет было проведено пять Летних школ. Школы в 1964, 1966 и 1968 прошли в Кяэрику на спортивной базе Тартуского университета, школы в 1970 и 1974 году – в Тарту, причем последняя официально называлась Всесоюзным симпозиумом по вторичным моделирующим системам. Значительно позднее – в 1986 – состоялась еще одна, последняя школа. Во второй Летней школе (1966) принимал участие Р.О.Якобсон.
В рамках Московско-Тартуской школы семиотики объединились две традиции: московская лингвистическая и ленинградская литературоведческая, поскольку именно к последней принадлежали Ю.М.Лотман и З.Г. Минц.
В основе московской лингвистической традиции лежали методы структурной лингвистики, кибернетики и информатики (в частности, поэтому одним из основных стало понятие вторичной моделирующей системы). Для Ю.М.Лотмана ключевым стало понятие текста (прежде всего художественного), которое он распространил на описание культуры в целом.
Для начального этапа работы Московско-Тартуской школы было характерно чрезвычайное разнообразие охватываемой тематики, при этом было широко представлено исследование «простых» систем: дорожных знаков, карточных игр, гаданий и т.д. Постепенно, однако, интересы членов школы сместились к «сложным» знаковым системам: мифологии, фольклору, литературе и искусству. Основной понятийной категорией, используемой в этих исследованиях, был текст. К семиотическому анализу текстов в самом широком смысле слова относятся, например, исследования основного мифа (Вяч.Вс. Иванов, В.Н.Топоров), фольклорных и авторских текстов (М.И. Лекомцева, Т.М. Николаева, Т.В. Цивьян и др.). Другое направление, связанное с этим понятием, представлено в работах М.Ю.Лотмана. В этом случае речь идет о тексте культуры, а само понятие культуры становится центральным, фактически вытесняя понятие языка. Культура понимается как знаковая система, по существу являющаяся посредником между человеком и окружающим миром. Она выполняет функцию отбора и структурирования информации о внешнем мире. Соответственно, различные культуры могут по-разному производить такой отбор и структурирование.
В современной российской семиотике преобладает именно эта традиция, однако с активным использованием лингвистических методов. Так, можно говорить о семиотике истории и культуры, основанной на лингвистических принципах (Т.М.Николаева, Ю.С.Степанов, Н.И.Толстой, В.Н.Топоров, Б.А.Успенский и др.).
Перестройка (1990-е гг.) чудесным образом все изменила в духовной жизни нашего общества. Все ранее запретное стали печатать, в изобилии появились книги и статьи по семиотике. Новое издательство «Языки русской культуры» интенсивно пропагандирует труды по семиотике. Поднимается волна активного интереса к семиотическим исследованиям. Пишутся новые диссертации под влиянием семиотических идей, их авторы уже не подвергаются остракизму. Теперь диапазон семиотических исследований все больше расширяется.
У нас в стране происходит довольно странная ситуация: наиболее видные представители этой науки — В. В. Иванов, М. Л. Гаспаров, Б. М, Гаспаров, А. К. Жолковский и другие — интенсивно печатаются у нас, но живут и, как правило, преподают в западных университетах. При этом из уст некоторых из них раздаются замечания, что семиотика выдохлась, что дальше развитие ее возможно, только если вольются новые силы. И вот уже растет разочарование и неприятие идей семиотики как «изнутри», так и вне ее.
Особый интерес представляют рефлексия по поводу Московско-Тартуской семиотической школы и осмысление ее как особого культурного и даже семиотического феномена. Основная масса публикаций (в том числе чисто мемуарного характера) приходится на конец 1980-х и 1990-е годы. Среди различных описаний и интерпретаций Московско-Тартуской школы можно выделить статью Б.А.Успенского К проблеме генезиса Тартуско-Московской семиотической школы (впервые опубликована в Трудах по знаковым системам в 1987), основные положения которой, по-видимому, общепризнаны. Наиболее же дискуссионной оказалась статья Б.М.Гаспарова Тартуская школа 1960-х годов как семиотический феномен. Она была впервые опубликована в Wiener Slawistischer Almanach в 1989 и вызвала целый ряд откликов. Гаспаров рассматривает школу как целостное явление (он практически не упоминает имен), для которого характерна западническая ориентация, герметизм, эзотеризм и подчеркнутая усложненность языка, утопизм, своего рода внутренняя культурная эмиграция из советского идеологического пространства.
Рубеж веков ознаменовывается поисками новых выразительных средств в искусстве. Практически нельзя не принимать во внимание семиотический анализ при изучении современной художественной культуры.
С уверенностью можно прогнозировать, что, несмотря на кризисы и спады, семиотика по-прежнему будет входить важным компонентом в систему отечественного научного знания и в будущем ее, несомненно.
Заключение
Актуальность исследования семиотических концепций обусловлена особым статусом языка в контексте гуманитарного знания, поскольку из всего многообразия языковых проблем одной из самых актуальных является проблема значения. Изучением значения как раз и занимается наука семантика, с ней тесно связано исследование свойств объектов выполнять функцию знаков, создание общей теории знаков во всех их проявлениях, что является задачей науки семиотики, представляющей собой синтез философских, лингвистических и культурологических идей.
Семантика и семиотика имеют относительно юный возраст в статусе отдельной области научного знания. Ее рождение можно датировать началом прошлого столетия, когда увидели свет работы Ч. Пирса, Ч. Морриса и Ф. Соссюра. Едва оформившись, как научная дисциплина, семиотика очень быстро распалась на множество частных семиотик, в которых ее философское наполнение отошло на второй план.
Семиотика продолжает оставаться востребованной и динамично развивающейся дисциплиной; семиотика проявляет интерес к самым новым полям знания; семиотика по-прежнему служит мостом между различными науками (естественными и гуманитарными) и искусствами (словесностью, музыкой, живописью, театром и т.д.). За каждой из этих отдельных отраслей стоят определенные исследовательские коллективы, научные центры и международные сообщества
Семантические проблемы ставились и обсуждались философской мыслью уже в глубокой древности.
Однако лишь во второй половине XIX века в связи с усилением интереса не только к звуковой, но и к «психологической» стороне языка встал вопрос о необходимости выделения семантики как учения об изменениях значения, поначалу только слов. Одна из прикладных задач в исследовании семантики языка появилась с необходимостью адекватного поиска информации в интернете по запросу пользователя.
В дальнейшем разработка семантики в конце XIX — начале XX веков за рубежом проводилась почти исключительно представителями различных психологических направлений в лингвистике, пытавшихся найти в закономерностях, протекающих в индивидуальном сознании «психических процессов», основу закономерностей семантических изменений (развернутые построения у Вундта, Розвадовского, Мартинака, Яберга и др.). В 1910—1920-х годах семантика привлекает значительно большее внимание.
Зарубежные лингвисты XIX и XX веков почти не касаются вопроса об определении самого значения слова, предоставляя решение этого вопроса философам и психологам и удовлетворяясь отождествлением значения слова или с называемым им предметом, или с воспроизведением этого предмета в сознании говорящего — с представлением.
В XX веке наибольший интерес к семантическим проблемам в языкознании особенно в 60-е и 70-е годы проявили американские специалисты. Объясняется это тем, что за рубежом именно лингвистами США в этот период были разработаны новые подходы к изучению семантики и высказаны оригинальные идеи относительно ее положения в лингвистической теории.
У истоков американской лингвистической школы, то есть направления исследований, обладающего особыми, только ему присущими чертами, стояли два крупных ученых — Э. Сепир и Л. Блумфилд. И если от Л. Блумфилда пошло блумфилдианство и даже постблумфилдианство, то никакого «сепирианства» не возникло. И обусловлено это обстоятельство было, несомненно, тем, что хотя Э. Сепир имел дело с «местным» языковым материалом (американских индейцев), пожалуй, в большей мере, чем Л. Блумфилд, он стоял ближе к методической и теоретической европейской традиции.
Как раз разрыв с этой традицией и был самой существенной чертой американской школы лингвистики. Впервые он проявился в работах Ф. Боаса, и в особенности в его введении к «Руководству по языкам американских индейцев». Форму законченной концепции он получил в работах Л. Блумфилда.