1. Функция идентификации (интеграции и различения). Особенно в выборной борьбе язык выступает в роли объединяющего символа, обеспечивающего сплоченность данной группы ("мы") по отношению к другим ("они"). Использование при этом различных языковых форм (лозунгов, метафор, идиом и т.п.) придает "лицо" политическим фронтам.
2. Функция управления. Целенаправленное и стратегически запланированное использование языковых средств, особенно в предвыборной борьбе, управляет не только вниманием публики, но также её суждениями, поведением и действиями. В этом смысле язык является составной частью политической пропаганды, контролирующей и формирующей общественное мнение.
К характеристике политического языка относится также то, что он
многомерен, т.е. адресован одновременно разным группам и способен вызывать у них различные реакции. Однако сама по себе многомерность политического языка еще не обеспечивает ему поддержку публики в потоке массовой коммуникации. Политический язык должен сверх того иметь четко выраженную партийность (на основе противоположности "друзей" и "врагов". Только так язык выполняет свою идентификационную функцию
(www.mirslovarei.com).
Для характеристики политической коммуникации А.П.Чудинов выделяет следующие антиномии:
1) ритуальность и информативность;
2) институциональность и личностный характер;
3) эзотеричность и общедоступность;
4) редукционизм и многоаспектность информации в политическом тексте;
5) авторство и анонимность политического текста;
6) интертекстуальность и автономность политического текста;
7) агрессивность и толерантность в политической коммуникации (Чудинов, 2003: 56).
Специфика общественно-политической речи как одной из важных форм современной коммуникации представлена целым рядом структурирующих признаков. Политическая речь как форма публичной речи, произнесенной оратором, рассматривается в пределах данной статьи как процесс коммуникации и как один из видов социального действия, как само политическое действие. Поскольку политическая речь реализуется как действие, за которым, как правило, стоят достаточно широкие группы общества (партии, движения, организации), то предполагается и высокая степень ее общественного воздействия. Выступление перед большими группами людей имеет свои системные особенности и осуществляется по определенным правилам. Публичное выступление в целом ориентируется на существующие стандарты и нормы. В то же время известно, что сила речевого воздействия может достигаться как раз в результате нарушения этих норм (Юдина, 2004: 172).
Когда мы говорим о политике как науке, мы имеем в виду науку о власти. Власть - это принятие решений. Решение - это санкционированный выбор, выбор, который влечет за собой серьезные последствия для того, кто осмелится ему противостоять. Следовательно, язык политики - это язык власти. Это язык решений. Он регистрирует решения и вносит в них поправки. Это боевой клич, вердикт и приговор, закон, постановление и норма, должностная присяга, спорные вопросы, комментарии и прения. (Лассвел, 2006: 270)
Поскольку язык политики – это язык власти (и, следовательно – язык посвященных) и, в то же время – специальный язык для профессиональных целей, то естественно задать вопрос: в какой степени языку политики присуща такая характеристика специальных языков, как тайноречие или эзотеричность? (Шейгал, 2000: 157). Р. Водак отмечает, что политический язык находится как бы между двумя полюсами – функционально обусловленным специальным языком и жаргоном определенной группы со свойственной ей идеологией. Поэтому политический язык «должен выполнять противоречивые функции: быть доступным для понимания (в соответствии с задачами пропаганды) и ориентированным на определенную группу (по историческим и социальным причинам). Последнее часто противоречит доступности политического языка» (Водак, 1997: 24).
Ключевые же слова как особые языковые единицы концентрируют в себе доминантное содержание общественно-политической коммуникации и дают ему меткое языковое представление. Они символизируют изменения в картине мира, в системе ценностей носителей языка, в закрепленных на концептуальном уровне и в языке образцах и нормах поведения.
К изучению ключевых слов можно подойти и с психологической точки зрения. Известно, что существуют слова, которые оказывают воздействие на человеческую психику, а именно на подсознание. Практически на этом методе на сегодняшний день основана реклама. Этим пользуются и многие политики, особенно в период предвыборных кампаний. В качестве ключевых слов могут быть выбраны слова, которые легко воспринимаются на слух, запоминаются и воспроизводятся в потоке речи. Эти фразы и слоганы излагаются на плакатах, в газетах, в журналах, на радио и телевидении.
2. Понятие «дискурс». Политический дискурс как сфера функционирования ключевых слов политики
Прежде чем перейти к анализу слов политического дискурса, рассмотрим понятие термина «дискурс», а так же специфику политического дискурса. Дискурсом называют текст в его становлении перед мысленным взором интерпретатора. Дискурс состоит из предложений или их фрагментов, а содержание дискурса часто, хотя и не всегда, концентрируется вокруг некоторого «опорного» концепта, называемого «топиком дискурса», или «дискурсным топиком» (Демьянков, 2002: 32). Слово дискурс не является орнаментальным вариантом термина текст. Текст можно определить как вербальную составляющую коммуникации, т. е. не включающую паралингвистические и невербальные части сообщения. Текст как таковой и его языковые элементы обладают смыслом только в той мере, в какой интерпретируются читателями / слушателями, опирающимися на знание мира. Слово дискурс в современном русском языке не претендует на нетерминологический статус, оно стало термином класса «речь». В лингвистической литературе дискурсом чаще всего называют речь (в частности, текст) в ее становлении перед мысленным взором интерпретатора. Интерпретатор помещает содержание очередной интерпретируемой порции дискурса в рамки уже полученной промежуточной или предварительной интерпретации. В результате устраняется, при необходимости, референтная неоднозначность, определяется коммуникативная цель каждого предложения и шаг за шагом выясняется драматургия всего дискурса (Демьянков, 2007: 94-95).
Центральным понятием политической лингвистики является политический дискурс, который представляет собой особую разновидность дискурса и имеет своей целью завоевание и удержание политической власти. В лингвистической литературе политический дискурс представлен как многоаспектное и многоплановое явление, как комплекс элементов, образующих единое целое. В связи с расширением и возрастанием роли средств массовой информации в современном мире усилилось политической воздействие и манипуляция общественным сознанием. Зачастую для этих целей и используются ключевые слова, которые способствуют формированию определенных мнений и воззрений в обществе. Политизация общественных масс, а именно политический дискурс, становится неотъемлемым компонентом «информационной жизни» человека. Политический дискурс - это совокупность "всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом" (Баранов, Казакевич, 1991: 6). Данное определение представляет широкий подход к содержанию понятия "политический дискурс".
Одним из наиболее заметных исследований политического дискурса последних лет является работа Е. И. Шейгал "Семиотика политического дискурса", с точки зрения которой, политический дискурс, как и другие виды дискурса, имеет два измерения: реальное и виртуальное. Под реальным измерением исследователь понимает текущую речевую деятельность в определенном социальном пространстве, а также возникающие в результате данной деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов. Виртуальное измерение дискурса, по мнению Е. И. Шейгал, - это семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, совокупным денотатом которых является мир политики, тезаурус высказываний, набор моделей речевых действий и жанров, специфических для общения в данной сфере (Шейгал, 2000: 89).
Ю. А. Сорокин определяет политический дискурс через его соотношение с идеологическим дискурсом: "Политический дискурс есть видовая разновидность идеологического дискурса. Различие состоит в том, что политический дискурс эксплицитно прагматичен, а идеологический - имплицитно прагматичен. Первый вид дискурса - субдискурс, второй вид дискурса - метадискурс" (Сорокин, 1997: 57).
К периферии политического дискурса (в зоне его пересечения с официально-деловым дискурсом) относится аппаратная коммуникация, в рамках которой создаются тексты, предназначенные для сотрудников государственного аппарата или сотрудников тех или иных общественных организаций. Это разного рода инструкции, правила поведения для сотрудников, приказы и распоряжения и др. Еще одну часть политического дискурса составляют тексты, созданные "рядовыми гражданами", которые, не являясь профессиональными политиками или журналистами, эпизодически участвуют в политической коммуникации. Это могут быть разного рода письма и обращения, адресованные политикам или государственным учреждениям, письма в СМИ, разного рода надписи (в том числе на стенах), анекдоты, бытовые разговоры, связанные с политическими проблемами и др. Подобные тексты находятся в сфере пересечения политического и бытового дискурсов. К периферии политического дискурса относятся также тексты, в которых используются элементы художественного повествования. Сюда относятся разного рода "политические детективы", "политическая поэзия" и тексты весьма распространенных в последние годы политических мемуаров. Особую часть политического дискурса составляют посвященные политике тексты научной коммуникации (Будаев, Чудинов, 2006: 25-26).