«Кабы я была кингица», -
Спичет фёрстая герлица…
Сколько здесь всего переплетается! И знакомый с детства Пушкин, и попытка показать своё знание англоязычных корней, и шаловливое желание «обрусачить» чужие слова. У подростков в голове слова «girl» и «девушка» уже где-то рядом, так почему не соединить русский суффикс -иц- (дева – девица) с английским корнем? И рождается «герлица». Что «King» - король, известно нам всем, королеву мы бы назвали «Queen» - парадно, пышно. А подростки повторят тот же приём, и получится «кингица». Неграмотно? Безусловно! Зато остроумно, забавно, современно. Или предложенный глагол говорения. Его знают даже люди, никогда не изучавшие английского: фраза «DoyouspeakEnglish?» набила оскомину. И ведь так долго отвечать: «Да, я говорю по-английски». Куда короче звучит: «Cпикаю чуток». А во втором лице даже «спичешь», т. е. явно русское чередование к и ч.
В последнее время произошло также повальное увлечение молодёжи компьютерными играми. Это послужило мощным источником для рождения сленгизмов: «аркада», «брдилка», «думер» (человек, играющий в «DOOM»), «квакать» (играть в Quake) и т.д. Большинство непрофессиональных пользователей не владеют достаточным уровнем английского языка. Но им всё равно приходится пользоваться английской терминологией. Зачастую происходит неправильное прочтение слова, и искажённая лексема прочно оседает в их словарных запасах.
Иностранные слова имеют для подростков большую степень обаяния. Этакий налёт полиглотства придаёт молодым вес в собственных глазах и усиливает желание понравиться окружающим. А теперь представьте старшеклассницу, с жаром цитирующую Н.Г.Чернышевского о поведении русского человека на «рандес воус». Слово «рандеву» давно обрусело, и даже наши ровесники лет тридцать назад спокойно его понимали и произносили. Теперешние подростки почти поголовно учат английский и, не задумываясь, читают «что написано».
Итак, сленг, как языковое явление, существует на протяжении нескольких веков. Каким бы запретам его ни подвергали, как бы ни судили, выкорчевать его из языка не представляется возможным. Поэтому надо его воспринимать, искать его место в речи современных носителей языка, выявлять закономерности его существования.
Сленг – это универсалия. В нём ощущается резко выраженный идеологический момент: сленг с самого своего возникновения противопоставляет себя не только старшему поколению, что более важно, насквозь прогнившей официальной системе.
Русский молодежный сленг очень активно изучается. Правда, надо отметить одну своеобразную особенность отечественных работ, посвященных этой теме; некоторые лингвисты, словно стыдясь, что взялись за исследование такого "недостойного", "низкого" предмета, начинают или заканчивают призывами к борьбе с ним, а свое исследование оправдывают необходимостью глубоко изучить зло, чтобы знать, как лучше с ним бороться. Такой подход представляется нам ненаучным: лингвист не может и не должен бороться с языком, задача лингвиста - исследовать его многообразие, в том числе и ненормативные проявления.
Глава II
Сленг как языковое явление
Сленг - это слова, которые часто рассматриваются как нарушение норм стандартного языка. Это очень выразительные, ироничные слова, служащие для обозначения предметов, о которых говорят в повседневной жизни. Необходимо отметить, что некоторые ученые жаргонизмы относят к сленгу, таким образом, не выделяя их как самостоятельную группу, и сленг определяют как особую лексику, используемую для общения группы людей с общими интересами. Сам термин «сленг» в переводе с английского языка имеет два значения (Сов. энц. словарь, под ред. С.М. Ковалева, - М.: «Советская энциклопедия», стр.1234): - написать полностью!!!!)
1. речь социально или профессионально обособленной группы в противоположность литературному языку;
2. вариант разговорной речи, не совпадающий с нормой литературного языка.
Сленг состоит из слов и фразеологизмов, которые возникли и первоначально употреблялись в отдельных социальных группах, и отражает целостную ориентацию этих групп. Став общеупотребительными, эти слова в основном сохраняют эмоционально-оценочный характер, хотя иногда «знак» оценки изменяется. Гарри Поттер со значением “отличник; эрудированный, способный ученик”, слушать Мендельсона – “присутствовать на акте бракосочетания”, Ален Делон – “красивый мужчина”, папа Карло – “козел отпущения, трудяга”.
http://www.confcontact.com/20102911/5_glad.htm
С точки зрения стилистики - жаргон, сленг или социолект - это не вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего, а органическая и в какой-то мере необходимая часть этой системы.
Некоторые исследователи ( в частности??) полагают, что термин «сленг» применяется у нас в двух значениях: как синоним жаргона (но применительно к англоязычным странам); как совокупность жаргонных слов, жаргонных значений общеизвестных слов, жаргонных словосочетаний, принадлежащих по происхождению к разным жаргонам и ставших если не общеупотребительными, то понятными достаточно широкому кругу говорящих на русском языке.
Авторы различных сленг-словарей именно так понимают сленг. Жаргоны, перешедшие в так понимаемый сленг своих представителей, не расстаются со своими значениями. При этом попавшие в сленг жаргонизмы могут получить иное значение, чем в жаргоне-источнике. Иногда это происходит с помощью жаргона-посредника. Например, темнить в тюремно-лагерном жаргоне многозначно: «притворяться непомнящим, симулировать беспамятство», «хитрить на допросе», а в молодежном жаргоне — «говорить неясно, увиливать от ответа», а ныне в просторечии – «путать, обманывать». Сленг – пиршество метафор и экспрессии. Крыша поехала – выражение, рожденное в одном из жаргонов и попавшее в сленг. Ни один из наших нормативных толковых словарей его не показывал. Первым это сделал в 1992 году "Толковый словарь русского языка" Ожегова и Шведовой и отнес к разговорному стилю литературного языка. Со временем метафоричность этого выражения тускнеет. Сленг освежает ее: крыша течет, отъезжает, улетает. Метафорические импульсы, исходящие из этого выражения, проникают в его ассоциативное поле, и вот уже психиатр – это «кровельщик», а психиатрическая практика – «кровельные работы». Врунок – «радиотрансляционная точка»; выхлоп – «запах перегара, алкоголя изо рта»; вратарь – «вышибала в ресторане, баре»; мять харю – «спать»; закрыться на просушку, быть на просушке – «полностью прекратить пить из-за сильной алкогольной интоксикации»; мыслить зеркально – «верно понимать что-либо»; капнуть на жало – «дать взятку»; до потери пульса – «интенсивно и долго»; подфарники – «очки»; приговор – «ресторанный счет»; клиент – «простофиля»; демократизатор, гуманизатор – «милицейская дубинка», и многое другое есть в этом словаре.
Огромный интерес сегодня для изучения современного языка представляют словари сленга. Интересны показом фактов, не нашедших в подавляющем числе случаев отражения в нормативных толковых словарях. Интересны как документ времени, определенное свидетельство и языкового вкуса эпохи, и социально-психологических процессов, порожденных внеязыковыми обстоятельствами. Говоря об этих процессах и обстоятельствах, авторы подобных трудов отмечают, что тюремно-лагерный жаргон не был подвержен влиянию официальной идеологии. А это в тоталитарном государстве делало его привлекательным «для всех, кого, так или иначе, не устраивала советская действительность: от диссидентов – до любителей джаза и беспредметной живописи». Кроме этого, «страна, которая в течение многих десятилетий представляла собой практически один гигантский концлагерь, где люди постоянно, прямо или косвенно, сталкивались с тюремным бытом, не могла не усвоить нравов и обычаев этого мира во всех сферах социальной или культурной жизни». Когда-то Жолио Кюри сказал: «Правда путешествует без виз». А уж про слова и говорить нечего. В зоне их не удержишь.
Для изучения молодежного сленга 70-80-х годов в нашем распоряжении есть три рода материалов:
1. дополняющие друг друга словарные списки, вышедшие в последнее десятилетие (как отдельные издания, так и лексиконы, которые включены в работы о молодежи и ее языке);
2. многочисленные материалы из газет и журналов, в языке которых появляется все больше сленгизмов;
3. лингвистические анкеты, заполненные информантами-носителями русского языка, которые представляют интересующую нас социально-возрастную группу.
Закономерен вопрос, как именно возникают в языке сленгизмы.
Б.Д. Поливанов очень метко назвал сленговое словообразование словотворчеством: «Здесь действительно мы встречаем не индивидуальную выдумку единого организующего приема, а в подлинном смысле слова широкое коллективное, а порой и широко разнообразное по приемам своим языковое творчество».
На первое место по продуктивности выходят иноязычные заимствования, причем, почти исключительно англоязычные. Зафиксировано лишь два испанских (загордиться – «растолстеть» и фумарить – «курить»), два немецких (бундеса, бундесовый – "немцы из ФРГ", «западногерманский» и кинд - "ребенок") и одно финское (юкс - "один
рубль").
Появившись в таком гротескном облике, заимствованный сленгизм сразу активно вступает в систему словоизменения: герла – герлы, гёрлов, стрит – на стриту, пэренты – с пэрентами, зиппер "молния" – зиппера, байтовый "белый" – байтового. Интересно отметить, что некоторые иноязычные слова, давно ассимилированные русским языком, как бы заново заимствуются в другом значении (а иногда и с другим ударением) и уже в этом значении образуют гнёзда однокоренных слов: рекорд (рекорда) – "грампластинка"; рекордовый – "пластиночный"; митинг – "встреча"; смитингнуться – "встретиться"; ринг – "телефон"; рингать, трингануть – "позвонить по телефону", рингушник – "записная книжка с номерами телефонов"; спич – "разговор"; спичить, спикать – "разговаривать".