1) Тенденция времени – дефицит качественных быстрых близких отношений, поиск смысла жизни. Это влияет на клиентский спрос и ожидания, в том числе от коуча и психотерапевта.
2) Для психотерапевтов и коучей, не занимающихся другой работой (тренингами, консультированием, собственным бизнесом), дефицит близких отношений и экзистенциальные кризисы становится особенно критичными и угроза потери профессиональных границ возрастает.
3) Подход профессионального сообщества к вопросу профессиональных границ и этики неоднозначный, фактически определяется личными ценностями и стилем работы консультанта, и зрелостью консультанта и клиента.
4) Если консультант сохраняет Взрослую позицию, это позволяет избежать подавляющего числа ловушек.
5) Старшие коллеги разделились на две группы – одни работает в контрпереносах, другие нет. Кто работает с контрпереносами через тело (есть способы), кто предпочитает вербальные техники.
6) Ловушки, связанные с базовыми потребностями организма и признание своей ценности/могущества/смысла работы встречаются как у начинающих, так и у опытных коллег. Духовный и профессиональный рост (конечно же) уменьшает количество ловушек, но пока консультант не достиг стадии «Кентавра»[xv] остается риск их возникновения.
7) В работах Кена Уилбера, Лоуэна, М. Пальчика, а и Э. Миндел, авторов направления биоэнергетики и др. я обратила внимание на ключевую мысль, выраженную в той или иной степени категоричности, что устойчивые личностные изменения сопровождаются изменениями в теле (маловероятны/невозможны без) без телесных изменений).
Практическая часть
Через работу со своими клиентами, попадая в разные «ловушки консультанта», я вышла на свои собственные «дыры». Я время от времени чувствовала себя влипшей, нарушала собственные границы и «плыла». Некоторые переносы мне удавалось снять легко, а в некоторых я прочно застревала. Я заметила, что для меня было сложнее раскрывать «приятные» переносы, т.к. я их осознавала гораздо позже чем «неприятные». Здесь я уделю внимание наиболее сложным для меня переносам, с которыми мне не удалось справиться, раскрывая их словесно в ходе сессии. Эти переносы оказались двухслойными - Жертва&Мать - Спасатель&Дочь, Мужчина&Отец-Женщина&Дочь. Думаю, что по этой причине они и представляли для меня сложность в раскрытии.
В своей работе с клиентами помимо знаний и навыков полученных в Институте Коучинга использовала подход и технологии Марка Пальчик, который считает, что «Настоящие изменения - это изменения ощущений, эмоций, мыслей, а главное, поступков, поведенческих стереотипов - т.е. изменения во всех тонких телах. Это изменение того, что мы делаем, даже не осознавая, что делаем это. Для того, чтобы создавать столь глубокие изменения, нужно выследить и устранить (подвергнув перепросмотру) неэффективные стереотипы и их отражения во всех тонких телах и в физическом теле. Перепросмотр (а затем стирание) личной истории - это практики трансформации энергии, вложенной в различные неэффективные стереотипы, т.е. возврат "замороженных" еще в раннем детстве внутренних ресурсов».
1) Материнский&Спасательский перенос и контрперенос с клиентами-женщинами, где роли матери и дочери перепутаны (как в моих отношениях с моей мамой) – «Мать-Жертва» (Клиентка), из детской позиции, энергично и эмоционально требует от «Дочери-Спасателя»(меня), чтобы я спасла ее прямо сейчас, немедленно. Меня это выбивало из позиции коуча, я впадала в оцепенение, если Мать-Жертва активно от меня требовала. И бросалась спасать, если Мать-Жертва просила об этом ласково. После того как это произошло на супервизии с «диким клиентом», до меня дошло осознание, что это происходит с двумя моими клиентами-женщинами.
2) Романтический&Отцовский перенос и контрперенос с клиентом-мужчиной (который сначала я восприняла за сексуальный), где Клиент в роли более высокой по статусу мужской фигуры «Отца», «Старшего брата», а я – в роли «Дочери», «Младшей сестры», которую приблизили и отвергли.
Как конкретно эти переносы проявлялись, я привожу ниже, в описаниях коуч-сесий.
Работа психотерапевтом и супервизором по моим контреносам, привела меня к поиску их корней в моей личной истории. Поэтому здесь, ниже, я сначала привожу коротко мою историю для иллюстрации корней моих контрпереносов, а потом – как это проявлялось в моей работе с клиентами и как я работала с собой.
Моя история и работа над собой
Моя мама, младшая и нелюбимая дочь, выросшая в интернатах, но яркая и красивая женщина, долго выбирая среди поклонников, согласилась выйти замуж за моего отца после того, как он взял ее силой, устав от постоянной конкуренции и отчаявшись завоевать долгой осадой. Всю беременность мной она сидела на жесткой диете, не ела после 4-х часов дня, стремилась не раскормить плод, чтобы ребенок не порвал ее при родах. Отношения отца и матери были все время напряженные, отец говорил матери, что взял ее «из грязи в князи», часто устраивал сцены ревности, а она его провоцировала, пытаясь получить любовь и нежность и доказать свою ценность и привлекательность.
Я родилась маленькой и худенькой (1,9 кг), после изнурительных 2-х дневных схваток. Мама все равно порвалась, но была рада дочери. А отец был очень разочарован, что родилась дочь, а не сын и 3 месяца не брал меня на руки.
Когда мне было 9 месяцев, мама со мной ушла от отца к своим родителям. Потом вернулась к отцу, но оставила меня у бабушки с дедушкой загородом (бабушка была тяжело больна, дедушка гулял), а сама пошла работать и продолжать учиться в институте. Я начала постоянно просить еду, есть в огромных количествах, у меня начались судорожные припадки. В 1,7 месяцев родители меня забрали к себе, припадки сразу закончились, но я была очень толстой, и как говорила мама: «что поставить, что положить».
С 3-х лет меня отдали в ясли, потом в детский сад, я была толще и крупнее своих ровесниц, из-за чего переживала, чувствуя свою непривлекательность. Я понимала, что я не соответствую требованиям, а потому не достойна любви. Я все время плакала, обижалась и старалась быть хорошей девочкой. Отношения с подружками складывались с трудом.
Отношения родителей портились с каждым годом все больше, мама говорила, что отец черствый и холодный, он ее все время обижает и унижает, и настраивала меня против него. Я стала сторониться и осуждать отца, старалась быть послушной маминой дочкой и делала все, чтобы заслужить одобрение и любовь мамы – защищала ее от отца, хорошо училась в обычной и художественной школе, помогала по дому, копалась в грядках на даче, а с 8-го класса стала шить ей одежду, как раньше делала для нее ее мама.
Когда мне было 15, мои родители развелись, но продолжали жить в одной квартире. Родители постоянно скандалили, отец гулял с другими женщинами, избивал мать, а я бежала быстрей после школы ее спасать, в надежде, что при мне он не будет ее бить. Я страдала от недостатка общения со сверстниками, спасалась чтением Достоевского и других классиков. После 3-х летнего скандального проживания родители разъехались, мама стала контролировать каждый мой шаг, и в 18 лет я от нее сбежала в комнату в коммуналке, подаренную мне дедушкой и стала жить одна.