Как говорилось во вступлении, вполне возможно, что Алексей остался жив. Конечно, он пережил расстрел будучи ещё только подростком (ему не исполнилось тогда ещё 14-ти лет), но всё-таки основополагающие качества личности, привычки уже были сформированы к этому времени. И, если он остался жив и прожил жизнь в XX веке, мне представляется важным попробовать представить, каким мог бы он быть, основываясь на том, каким он был до расстрела и какими были его родители, особенно отец. Алексей очень любил своего отца, он был для мальчика авторитетом, и поэтому наверняка некоторые качества Николая II, особенно его манера общения, его отношение к различным вещам, передались Алексею, были заложены в нём, а потом, уже в более зрелом возрасте, проявлялись.
Алексей Николаевич получил в детстве много любви. Ведь он был самым младшим, самым любимым ребенком в семье, и к тому же тяжело больным. Во время приступов болезни его родные, особенно Императрица, мать мальчика, отдавали ему все свои силы, всю свою любовь, и это непременно должно было выразиться в его будущей жизни. Т.е. Алексей наверняка выбрал себе профессию, дающую возможность отдавать свои знания, свою любовь другим людям. Такой профессией является, например, профессия учителя или врача. Но, с другой стороны, вполне вероятно, что Алексей Николаевич не смог бы полностью „сгорать“ на работе. Ведь его семья, т.е. семья Императора и Императрицы, была очень замкнута, родители практически полностью отдавали себя детям. Алексей мог (и скорее всего он это и сделал) повторить уклад жизни в семье Императора в своей собственной семье. Наверняка этот человек был замечательным семьянином, любящем свою жену и детей.
Очень сомнительно, что пережив расстрел, наследник был открытым, искренним человеком вне семьи, особенно если вспомнить Николая II .Алексей Николаевич должен был легко общаться и с интеллигенцией, и с простыми людьми, крестьянами ,сохраняя при этом дистанцию. Ведь он много учился общению с простыми людьми во время автомобильных поездок с Жильяром, во время приездов в Ставку с отцом, а при дворе наследник имел возможность разговаривать со многими высокопоставленными людьми: князьями, генералами.
Как известно, у царевича был отличный слух, поэтому наверняка став взрослым Алексей любил музыку, возможно пел, играл на инструментах, особенно балалайке, на которой он очень любил играть в детстве.
Хотя современники говорят об Алексее до расстрела как о ребёнке, не приученном к усидчивой и серьезной работе, мне кажется он должен был приобрести эти качества на протяжении жизни, ведь иначе ему было бы не выжить.
Если ему удалось спастись во время расстрела, он должен был ещё долгое время скрываться от убийц, а хорошо устроиться в жизни больному подростку, ничего не имеющему, привыкшему к совершенно иной жизни, очень и очень тяжело. Может возникнуть вопрос, а мог ли царевич выдержать такие тяжкие испытания — расстрел, когда на его глазах убили всю его семью, последовавшая за этим резкая перемена образа жизни, когда вся её тяжесть обрушилась на плечи подростка, почти ребенка. Кроме того, царевич был болен гемофилией, и какие-то полученные во время расстрела ранения (от пули, или, возможно, от штыков) могли привести к смерти. Из-за этого возникает много сомнений. И вообще, даже если допустить практически невозможный факт, что царевич получил незначительные ранения (или не получил их вообще), кажется сомнительной возможность, что он, гемофилик, прожил достаточно долгую жизнь, имел детей.
По этому поводу важна справка Республиканского центра по лечению гемофилии при Российском научно-исследовательском институте гематологии и трансфузиологии (1,стр.180) в которой говорится, что известны факты участия больных гемофилией в Великой Отечественной войне, известны факты рождения детей у больных гемофилией старше 40 лет, что средний возраст больных гемофилией неуклонно растет из-за развития возможностей медицины (уже в 70-е годы средний возраст — 40 и более лет). Значит возможность того, что Алексей всё-таки выжил, есть, и вероятность этого не так мала.
Кроме того, известно, что самое опасное время для больного гемофилией — детство. Если больной пережил детство, он может дальше вести практически нормальную жизнь здорового человека. Также стоит вспомнить Распутина. Несмотря на все его недостатки, он всё же умел облегчить страдания мальчика, даже прекратить кровотечение. Вполне возможно, что он научил каким-то приёмам и самого царевича, и тогда такие очень пригодились и помогли Алексею в его взрослой жизни. Поэтому нельзя отвергать возможность выжить основываясь только на болезни цесаревича.
Жильяр, как было написано во II части данной работы, ещё в 1913 году, когда Алексею было 9 лет, освободил мальчика от постоянного надзора, после чего ему необходимо было учиться самостоятельно сдерживать свой пыл, следить за собой, оберегать себя, приучаться к дисциплине. И после такой подготовки царевич, наверняка, знал, что надо делать, как себя вести, чтобы не получить новых травм, чтобы облегчить свои страдания. И вообще, навыки самостоятельности, самостоятельного принятия решений, самостоятельного наблюдения за собой, сдерживания себя, бесценны. Они могли оказать огромную услугу Алексею когда он начинал свою новую жизнь буквально на пустом месте. Я уверена, что его самостоятельности, вдумчивости, серьёзности хватило бы для того, чтобы начать новую жизнь и достойно прожить её.
Что касается физического состояния Алексея Николаевича, тяжелейшие приступы болезни, пережитые им в детстве, несомненно оставили свой отпечаток. Например, во время одного из приступов произошло омертвение нервов левой ноги, и после этого случая царевич прихрамывал на эту ногу. Скорее всего, этот недостаток остался у Алексея на всю жизнь. Но всё-таки, несмотря на болезнь, он наверняка любил заниматься какой-то не очень сложной физической работой, например, колкой дров. Ведь во время ареста колка дров была любимым занятием Николая Алексадровича, и Алексей часто помогал отцу в этом занятии. И вообще, Император Николай был очень сильным и выносливым человеком, любил физическую работу, наверняка такой же вкус к физической работе был привит и детям Императора, в частности, Алексею.
Образование Алексея. Из-за недуга мальчика занятия часто на долгое время прекращались, но тем не менее Алексей Николаевич мог достаточно свободно разговаривать на французском и английском языках. (Императрица разговаривала с детьми только по-английски; поэтому естественно, что они могли свободно говорить на английском языке; что касается французского, француз Жильяр преподавал его Наследнику в течение достаточно длительного времени). Кроме того, известно, что во время ареста сам Николай преподавал Алексею историю и географию. Мосолов пишет, что благодаря очень хорошей памяти, в особенности на лица и имена, „Николай приобрёл очень большие исторические познания“ (4, стр.71). Панкратов вспоминает, что Николай говорил, что любит русскую историю, но в то же время он [Николай] „или забыл, или вообще плохо разбирался в периодах русской истории и их значении, все его рассуждения в этом отношении сводились к истории войн” (8, стр. 28). Т.е. Николай Александрович очень любил и хорошо разбирался в русской военной истории и преподавал Алексею наверняка больше военную историю, а не историю вообще. Поэтому, скорее всего, именно такое знание истории было у Алексея и также, скорее всего, отцовскую любовь к русской военной истории Алексей сохранил на всю жизнь. Что касается географии, Алексей имел в ней достаточно смутное представление (8, стр. 28). В Тобольске царевич не очень хорошо разбирался в русской литературе, но, мне кажется, Алексей вполне мог унаследовать от отца любовь к чтению. Судя по дневниковым записям Николай читал почти каждый день и достаточно много: .В семье часто устраивалось чтение книг вслух, что также могло способствовать развитию у Алексея интереса к чтению и восполнить пробелы образования.
Мосолов вспоминает, что в семье Александра III, еще когда Николай был маленьким, образовался дух скрытности. Всё это оставалось живым и после смерти отца (4, стр. 71). Поэтому наверняка Николай перенёс этот „дух скрытности“ и в свою семью, и, скорее всего, такое качество как скрытность, т.е. отсутствие излишней откровенности, укоренилось в детях Императора, в том числе и Алексее.
Интересна манера общения Николая, которую скорее всего унаследовал и Алексей. Вот что вспоминает об этом Сазонов, бывший Министр иностранных дел: „За семь почти лет моей совместной с ним работы мне приходилось поневоле говорить ему иногда вещи, которые были ему неприятны и шли наперекор установившимся его привычкам и взглядам. Тем не менее, за всё это время он ни разу не выразил своего несогласия со мной в форме, обидной для моего самолюбия. Нередко он уступал мне, — в других же случаях я видел по его молчанию, что мне не удалось убедить его в правоте моего мнения. Против этой непреодолимой, хотя и самой кроткой формы протеста, я, очевидно, бывал бессилен” (2, стр. 9), т.е. Император был удивительно вежлив и тактичен. То же вспоминает и Мосолов: „Николай II не любил спорить… Царь не сердился даже в тех случаях, когда имел бы право и, быть может, был бы обязан выказать своё недовольство. Если он замечал, что кто-нибудь провинился, он осведомлял об этом непосредственного начальника виновного лица, формулировал при этом свои замечания в высшей степени мягко, никогда не теряя самообладания и не проявляя резкости… Царь был не только вежлив, но даже предупредителен и ласков со всеми теми, кто приходил с ним в соприкосновение. Он никогда не обращал внимания на возраст, должность или социальное положение того лица, с которым говорил” (4, стр. 72).