Объект преступного посягательства при лжепредпринимательстве - установленный порядок ведения предпринимательской деятельности. В этом лжепредпринимательство имеет определенное сходство с незаконным предпринимательством и незаконной банковской деятельностью. В качестве дополнительного объекта лжепредпринимательства могут быть права, в том числе имущественные, различных организаций и граждан, а также государства. [23, с. 548]
Объективная сторона преступления выражается в действиях по созданию по существу фиктивного субъекта хозяйствования с целью получения имущественной выгоды или прикрытия запрещенной деятельности с причинением крупного ущерба гражданам, организациям или государству. При этом имущественная выгода может выражаться в различных формах, в том числе в форме получения налоговых льгот, кредитов, государственных заказов и др. Например, лица, близкие к государственным чиновникам, узнают о том, что в бюджете выделяются значительные суммы для строительства автотрассы. Желая получить заказ, а вместе с ним и денежные средства, они создают организацию якобы для дорожного строительства. На самом деле, получив заказ, используют полученные средства не по назначению либо перепродают заказ строительным фирмам, извлекая при этом имущественную выгоду.
Хотя диспозиция статьи содержит указание на отсутствие у виновных намерения вести предпринимательскую деятельность, это не означает, что такая деятельность при лжепредпринимательстве должна вообще отсутствовать. Наоборот, очень часто виновные, чтобы достичь противоправных целей, заключают коммерческие сделки и даже выполняют часть взятых обязательств. Однако, как правило, такие сделки являются лишь прикрытием действительных намерений лиц, учредивших такую организацию.
Данное преступление имеет материальный состав, то есть его окончание связывается с наступлением определенных последствий. Крупный и особо крупный ущерб, предусмотренный в статье, должен причинно вытекать из деяния, то есть создания фиктивной коммерческой структуры. Однако сама юридическая регистрация едва ли вообще может повлечь причинение какого-либо ущерба: последний рождается от той деятельности, которую виновный прикрывает созданием юридического лица. Между тем ведение этой деятельности вовсе не обязательно по составу: законодатель указывает, что достаточно наличия у виновного цели получения ссуд, кредитов, сокрытия, занижения прибыли и доходов, извлечение иной имущественной выгоды или прикрытия запрещенной деятельности. Соответственно работники правоохранительных органов, применяя данную норму, должны установить причинную связь между деянием – созданием лжепредприятия и последствием – крупным и особо крупным ущербом. [30, с. 21]
Но создание фиктивного юридического лица не может расцениваться как главное условие наступления предусмотренных законом последствий, а обманное изъятие имущества в смысле ст. 234 УК Республики Беларусь порождает причинение вреда собственнику в форме хищения или иных составов преступлений. Сказанное означает, что связь между деянием и последствиями в составе лжепредпринимательства не является причинной в традиционном ее понимании. По свидетельству практических работников, вопрос о вменении ст. 234 УК Республики Беларусь встает в основном при наличии признаков других составов преступлений, и прежде всего мошенничества.
Определенного рода трудности могут возникнуть при определении и буквальном толковании такого термина в диспозиции уголовно-правовой нормы, предусмотренной ст. 234 УК Республики Беларусь, как создание юридического лица «без намерения» осуществлять уставную деятельность. Так, обязательной характеристикой созданной лжепредпринимательской структуры является отсутствие у создателей организации намерения осуществлять заявленную в учредительных документах предпринимательскую или иную деятельность. Вследствие чего можно даже предположить, что осуществление такой фирмой хотя бы разовых сделок или, например, однократное оказание какой-либо (из числа заявленных в учредительных документах) услуги не дает возможности привлечь виновного к ответственности по ст. 234 УК Республики Беларусь.
Очень часто преступники для достижения противоправных целей заключают коммерческие сделки и даже выполняют часть взятых на себя обязательств с целью вызвать доверие к себе как к деловому партнеру.
Например, лица, осуществляющие фиктивное предпринимательство могут или полностью отказываться от осуществления официальной деятельности, зафиксированной в учредительных документах юридического лица, или вести ее в минимальном объеме, что позволяет считать коммерческую структуру функционирующей. Но в данном случае отсутствие у виновных намерения вести предпринимательскую деятельность не означает, что такая деятельность при лжепредпринимательстве должна вообще отсутствовать. Статья 234 УК Республики Беларусь устанавливает ответственность за действия, которые внешне выглядят вполне легальными. При этом ключевой характеристикой выступает содержательный момент, а именно фиктивность – отсутствие у лиц, стоящих за созданным юридическим лицом истинного намерения осуществлять деятельность, зафиксированную в учредительных документах и связанную с производством товаров, выполнением работ или предоставлением услуг. Указанные лица имеют иную цель – прикрываясь юридическим лицом как ширмой, они пытаются скрыть свою незаконную деятельность.
Проблема же заключается в том, что отсутствие намерения осуществлять уставную деятельность имеет место при мнимом создании юридического лица, то есть при отсутствии намерения субъекта выполнять действия, вытекающие из факта существования юридического лица. Специфика и трудности установления намерений, мнимости совершенных действий аналогичны соответствующим проблемам, возникающим при оценке мнимости гражданско-правовой сделки, каковой в сущности и является создание юридического лица без намерения осуществлять уставную деятельность. [28, с. 537]
Можно было бы предусмотреть определенный (открытый) круг доказательств фиктивности конкретного лжепредприятия (регистрация фирмы на подставное лицо по поддельным, похищенным или утерянным документам, по вымышленному юридическому адресу; внесение в учредительные документы ложных данных об учредителях, руководителях; отсутствие признаков деятельности фирмы, указанных в учредительных документах и т.п.), но по смыслу ст. 234 УК Республики Беларусь необходимо, чтобы создание причинило крупный и особо крупный ущерб (а он наступает от той деятельности, которая реально ведется в рамках лжефирмы), что представляется, как мы уже отмечали, маловероятным, даже несмотря на то, что по смыслу ст. 234 УК Республики Беларусь достаточно наличия особой цели у виновного (получения ссуд, кредитов, извлечения имущественной выгоды и т.д.).
Такой вывод связан с тем, что хотя формулировка ст. 234 УК Республики Беларусь и требует признания оконченным данного деяния сразу после регистрации юридического лица, тем не менее в этот момент нельзя определенно высказаться относительно целей ее учредителей. Об их намерениях логично будет судить лишь после начала осуществления ими какой-либо деятельности, хотя сама эта деятельность во многих случаях охватывается иными составами преступлений.
В таком случае ущерб потерпевшим причиняется не при создании коммерческой организации, а в результате совершаемых после создания юридического лица сделок, которые чаще всего и являются фиктивными. Однако необходимо иметь в виду, что заключение фиктивных сделок само по себе еще не является лжепредпринимательством. Если, например, юридическое лицо было создано для осуществления предпринимательской деятельности, но в последующем от его имени осуществлялись фиктивные сделки, такую деятельность нельзя квалифицировать как лжепредпринимательство.
Для того, чтобы в данном случае присутствовало лжепредпринимательство необходимо доказать умышленный характер действий виновных лиц с определенной целью – получение ссуд, кредитов, прикрытие запрещенной деятельности и другое. То есть создавая коммерческую организацию, виновные сознают, что цель ее создания - не осуществление предпринимательской деятельности и получение прибыли, а использование этой организации для прикрытия запрещенной деятельности или получения незаконной имущественной выгоды. Ущерб потерпевшим причиняется не при создании коммерческой организации, а в результате совершаемых после создания предприятия сделок, которые чаще всего фиктивные (мнимые, притворные). Однако необходимо иметь в виду, что заключение фиктивных сделок само по себе не является лжепредпринимательством. Если, например, коммерческая организация была создана для осуществления предпринимательской деятельности, однако в дальнейшем от ее имени совершались фиктивные сделки, такую деятельность нельзя квалифицировать как лжепредпринимательство.
В процессе расследования и судебного разбирательства следует установить, что уже в момент создания предприятия у виновных отсутствовали намерения осуществлять уставную деятельность, а организация создавалась исключительно для достижения противоправных целей. Такие признаки преступления, как цель получения кредитов или освобождения от налогов, сами по себе не могут определенно характеризовать направленность умысла виновных. При этом ключевой признак состава преступления – создание юридического лица без намерения осуществлять уставную деятельность – является практически недоказуемым.
Не менее важными являются и вопросы квалификации лжепредпринимательства с иными составами преступлений. Например, лжепредпринимательство довольно часто является формой легализации крупных мошеннических операций. Определенную сложность при квалификации подобных преступлений может представлять разграничение лжепредпринимательства и незаконного предпринимательства.