Добиться по-настоящему добрых отношений с церковью, заручиться ее поддержкой и даже сделать ее в какой-то степени управляемой удалось Москве. Огромную роль в этом сыграло то, что князья подержали новое монашеское движение, которое зародилось в середине 14 в.
В домонгольские времена имущество в монастырях Руси было общим. Но к 13-14 веку все изменилось. Монастыри, которые основывали богатые и знатные люди, зависели от их поддержки. Принимая монашеский сан, основатели ил жертвователи сохраняли право на свое имущество, строили себе богатые кельи, держали слуг, жили почти как миряне.
К совместной и равной для всей братии жизни, к «общему житию» (по-гречески – киновии) призвал вернуться Сергий, игумен маленького Троицкого монастыря под Радонежем (на северо-востоке Москвы). В атмосфере «ордынской» Руси, где все дышало корыстью и понятия о добре и забыли, казалось забыты навсегда, Сергий Радонежский, самый любимый на Руси подвижник, доказал, что принципы христианской морали осуществимы. Современники почитали его за глубокий интерес к личности каждого отдельного человека, за осознание ее неповторимой ценности.
Сергия поддержали константинопольская патриархия и московские князья, поэтому монастырей-киновий вокруг Москвы становилось все больше. Здесь царили строжайшее подчинение игумену, равенство братии. Все монахи обязаны были трудиться, а их вклады становились общими. Имущество и земли киновий быстро множились. В московских киновиях (например, в Симоновом монастыре) готовили иерархов Русской церкви, преданных московским князьям. И теперь уже от них, а не от Константинополя, зависело, кто займет в церкви высшие посты.
Ученики Сергия Радонежского двинулись на север и восток, вместе с крестьянами осваивая еще не обжитые земли. Крупные «дочерние» обители на севере и востоке, такие как Кирилло-Белоозерский монастырь, сохраняли связь с Москвой. Так к примыслам московских князей добавились многие процветающие монастыри, всегда готовые поддержать Москву. А это очень помогало ей объединить Русь под своей властью.
ордынский владычество московский государство
3. Этап III- Междоусобная война второй четверти XV в
3.1. Междоусобные войны Московских князей
Московский княжеский дом целое столетие почти не знал внутри семейных споров и усобиц. Москва начала привыкать к династической системе наследования, при которой власть передается от отца к старшему сыну. Но во второй четверти XV в. разразилась война, которая поставила под угрозу и династический порядок, и само существования Московского Руси.
Вспыхнула жестокая междоусобная война, которая длилась четверть века. Великокняжеский стол переходил из рук в руки. После смерти Василия I против его десятилетнего сына Василия II (1425-1462) выступил брат Василия I, сын Дмитрия Донского - Юрий, удельными владениями которого были подмосковный Звенигород и Галич в Костромской земле. Фактически столкнулись два принципа престолонаследия: от отца - к сыну (династический) и от брата - к брату (лествичное право времен Киевской Руси). После смерти Юрия борьбу продолжили его сыновья - Василий Косой и Дмитрий Шемяка.
Война велась «по всем правилам средневековья» - в ход пускались ослепления (отсюда и прозвища: Василий II Темный, Василий Косой), отравления, заговоры и др. Театром военных действий стала вся Московская земля. Соперники сжигали города, уводили жителей в плен.
Юрий Дмитриевич дважды занимал Москву (в 1433 и 1434 гг.). Василия II поддержали московские бояре и церковь, что и обеспечило ему победу. Война замедлила ход объединения земель, усилила зависимость от Орды (хан Улу-Мухаммед совершил набег на Русь в 1445 г. и даже захватил в плен Василия И), Но война показала и феодалам, и народу необходимость единства для сохранения государственного порядка. «Призрак» кровавых усобиц XII-XIV вв. усилил стремление к твердой власти. Поэтому, в конечном счете, феодальная война укрепила великокняжескую власть.
4. Этап IV- вторая половина XV - начало XVI в. Образование единого государства.
4.1. Покорение Новгорода
Завершив междоусобную войну, московское княжество почувствовало себя в силах подчинить те русские земли, которые не желали во всем следовать его воле, и порвать с Ордою эти свершения выпали на долю Ивана III (1462-1595), сына Василия III Темного. «Собирание земель» к тому времени превратилось в «собирание Руси»: Москва подчиняла себе целые княжества и решительно прибегала к военной силе. Особенно важно было ей покорить богатый Великий Новгород, владения которого простирались от восточной Прибалтики до Урала.
В отличие от большинства русских земель, Новгородом правил не князь, а бояре и архиепископ. Они владели необъятными землями и торговали с европейскими странами мехами, воском и пр. во дворах их городских усадеб жили ремесленники, которые обрабатывали свозимые с боярских отчин сырье. Это были как бы огромные предприятия по производству и переработке и сбыту всего, чем богат русский север. В XIV-XV вв. на Великий Новгород формально распространялась власть великого князя, который старался по возможности расширить ее. Однако собрание бояр и купцов города – вече и совет господ упорно противились этому.
Отношения Москвы с этой независимой республикой в XIV-XV веке менялись – от союза до открытой вражды. Новгород и Москва вели давний спор из-за некоторых земель, а московским князьям всегда хотелось завладеть богатствами Новгорода. Кроме того, в связях с внешним миром Москва зависела от него.
Новгород не желал покоряться Москве, но на ее стороне был военный перевес: она опиралась на силы подчиненных ей княжеств и поддержку ордынцев. Наконец, Москва могла серьезно затруднить или даже прекратить подвоз в Новгород хлеба, которого там всегда не хватало.
Новгород уступал, пока мог. Но когда в 1456 г. ему пришлось заключить с Василием Темным особенно невыгодный Яжелбицкий мир[9], новгородцы возмутились и чуть не убили приехавшего к ним великого князя. Власть в городе захватили противники во главе этого мира с вдовой посадника[10] Марфой Брецкой. Они надеялась на помощь врага Москвы, великого князя Литовского, и заключили с ним союз. Но московская рать летом 1471 г. разбила новгородцев на реке Шелонь. Новгород принял наместника великого князя, теперь уже Ивана III, но Ивану этого было мало: он хотел не просто управлять, а полностью владеть Новгородом.
Для этого нашелся предлог: прибывшие в Москву новгородские послы официально назвали Ивана III государем (то есть правителем), хотя по обычаю его полагалось именовать лишь господином (то есть хозяином). Большой разницы в этих словах не было. Но для людей, но для людей того времени обычай играл важную роль. Раз новгородцы сами называют великого князя своим правителем – значит, отныне Новгород можно считать его отчиной, частью его страны (государства). Иван III послал своих бояр спросить новгородцев: «Какого государства они хотят?» Вече ответило, что послы ошиблись и не должны были называть Ивана государем.
Но великий князь не намерен был отступать, а у новгородцев уже не осталось сил отстаивать свою свободу. В январе 1478 г. московские полки окружили Новгород, и он признал великого князя Ивана III государем. Вече отменили, вечевой колокол увезли в Москву, влиятельных бояр и Марфу Борецкую сослали, казнили или переселили в московские земли.
4.2. Окончание объединения Руси
После присоединения Великого Новгорода силы и владения Москвы многократно увеличивались, в ее руки попали богатейшие районы севера. Покорение остававшихся пока самостоятельными русских княжеств было теперь вопросом времени и политического расчета. В 1485 г. покончили со старым соперником – Тверью, последний князь которой бежал в Литву. Дольше всех сохраняли внешнюю свободу Псковские земли и Рязанское княжество – Москве удобнее было иметь на рубежах «независимых» соседей. Их присоединил к Москве Василий III Иванович (1505-1533). Теперь на Руси остался один самостоятельный правитель – великий князь московский
4.3. «Стояние на Угре»
Укрепляя внешние границы Руси, Москва воевала с Литвой, Ливонским орденом и Ордой. Самой опасной оставалась юго-западная граница на верхней, Оке (туда сегодня ходят московские электрички). Для пологой русской равнины ока была важным рубежом. На ее берегах московские полки встречали ордынскую конницу, и, в конце концов, словом брег стали обозначать южную границу вообще. Именно тут, на верхней Оке, Русь окончательно сбросила с себя ордынское иго.
Решившись порвать с Ордой, Иван III перестал слать ей дань и заточил в темницу посла хана Ахмата. В ответ хан Ахмат попытался наказать Русь в 1480 г., заручившись поддержкой литовцев, он, ожидая их, подошел к Оке у впадения в нее Угры. Но на Литву напал союзник Москвы крымский хан Менгли-Гирей, и литовцев не смогли помочь Ахмату. Войска ордынцев и русских остались один на один – их разделяла лишь узкая река.
Иван III колебался, вступать ли в бой. На карту было поставлено слишком многое, а московские правители не любили сражаться без полной уверенности в победе. Многие бояре советовали уступить Ахмату, не подвергать судьбу случайностям войны. Но князь принял решение не пускать хана за Оку и возглавил войско, вставшее у Калуги. Ордынцы не раз пытались переправиться, но русские, имевшие огнестрельное оружие (у ордынцев были луки копья и сабли), отбили их. Настала поздняя осень. Угра замерла. Русские войска уже не могли препятствовать переправе, и отошли на берега. Но ордынцев, измученных долгим «стоянием», этот маневр испугал: они решили, сто русские замышляют что-то коварное. Ордынцы начали отступление, превратившееся в бегство. Русь стала полностью независимым государством и могла теперь выйти на мировую арену.