Таким образом, в понятии языковой личности фиксируется связь языка с индивидуальным сознанием личности, с мировоззрением. Любая личность проявляет себя и свою субъектность не только через предметную деятельность, но и через общение, которое немыслимо без языка и речи. Речь человека с неизбежностью отражает его внутренний мир, служит источником знания о его личности. Более того, "очевидно, что человека нельзя изучить вне языка... ", поскольку, даже с обывательской точки зрения, трудно понять, что представляет собой человек, пока мы не услышим, как и что он говорит. Но также невозможно "язык рассматривать в отрыве от человека", так как без личности, говорящей на языке, он остается не более чем системой знаков [33, 15].
Деятельностный характер языкознания обусловливает значительную интегрированность, комплексность исследования языка личности, так как язык в действии предусматривает подключение факторов широкого диапазона – психологических, ментальных, прагматических и др. Не следует выпускать из виду и то, что языковая личность является самым важным компонентом дискурса, коммуникантом, детерминированным совокупностью ментальных, психических, эмоциональных, оценочных, прагматических и др. определений [28, 33–52]. Все эти определения проявляются в языке личности и реконструируются в основных своих чертах на базе языковых средств.
Следует заметить взаимосвязь между коммуникантом, языковой личностью и результатом ее речевой деятельности, способом общения, поведением в ряду коммуникативных ситуаций. С одной стороны, коммуникативные, дискурсивные возможности личности дают основания для прогнозирования возможного способа аргументации речевой деятельности и ее результата – текста. С другой стороны, сам дискурс предусматривает реализацию определенных характеристик коммуниканта. Именно поэтому очень трудно судить о присущих личности языковых чертах. Ведь языковая личность обладает постоянными признаками у коммуниканта. В свою очередь языковой личностью руководит сама коммуникативная ситуация.
Исследователи доказательно замечают, что черты языковой личности выражаются в индивидуально-авторской картине мира [38, 40], подчеркивают такие характерные признаки языковой личности как "соединение у личности говорящего его языковой компетенции, стремление к творческому самовыражению, свободного, автоматического осуществления разносторонней языковой деятельности. Языковая личность сознательно относится к своей языковой практике, несет на себе отражение общественно-социальной, территориальной среды, традиций воспитания в национальной культуре. Творческий подход и уровень языковой компетенции стимулируют языковую личность до усовершенствования языка, развития языкового вкуса, постоянного отображения в языке мировозренческо-общественных, национально-культурных источников и поисков новых, эффективных, индивидуально-стилистических средств языковой выразительности" [38, 41].
Рассмотренная система понятий подводит к более глубокому осмыслению проблем понимания и восприятия действительности конкретной личностью, обладающей определенной системой знаний, представлений, мнений об окружающем мире – содержательных компонентов категории "автор научно-гуманитарного текста".
Каждый создатель научного текста как языковая личность представляет свое понимание их признаков и характеристик, вытекающее из природы жизнедеятельности, воззрений, мировидения. Автор научного текста, являясь носителем определенного научного речемышления, реализует собственные языковые возможности в процессе отбора и описания исследуемых объектов как личность, постоянно подпитывающаяся дополнительной информацией через постижение не только научных знаний, но и знаний художественной литературы, философии, истории и др.
Глубина наполнения языковой личности автора научного текста дополнительным содержанием обеспечивается постоянным включением в пространство текста:
а) прецедентных имен;
б) актуальных для выражения доминантных смыслов номинаций;
в) модальных акцентуаторов категоричности, убежденности, точности, сомнения, заинтересованности, положительной и отрицательной оценки;
г) отступлений от прямого изложения концепции, позволяющих понять его внутренний мир;
д) экскурсов в прошлое, представляющих собой не общепринятые в научных текстах ссылки, а живое проникновение в языковое кодирование научных идей;
ж) примечаний, раскрывающих имплицитно представленную в тексте информацию.
Ценностные ориентиры автора научного текста как языковой личности, рассматриваемые с позиций ценностного, познавательного и поведенческого аспектов (В.И. Карасик), наиболее явно прослеживаются в его дискурсе, содержащем информацию о научно-познавательной деятельности ученого, о характере движения его мысли по пути объективации нового знания, об отражающихся в тексте его мировоззренческих установках, об оценке научных достижений сторонников и оппонентов, об отношении к статусу ученого и т.д.
Таким образом, языковая личность есть личность, выражающая совокупность социальных, физических, психологических, эмоциональных, прагматических и др. характеристик в языке. Именно языковая личность автора, средства объективации ее мировоззренческих установок, междисциплинарных представлений, стиля выражения мысли, рационального и эмоционального в речеповедении; способов и средств выражения диалогичности, авторизации, адресованности при порождении, восприятии, понимании, интерпретации текста; выбор языковой личностью тех или иных единиц системы языка для репрезентации собственного иллокутивного замысла, позволит комплексно подойти к анализу научно-гуманитарного дискурса и выявить его специфические черты.
1.3. Диалогичность гуманитарного дискурса
Дискурсивной сущностью языка гуманитарных наук, как ее обозначил в своем время М. Бахтин, является их диалогичность [2, 296]. В частности, она обусловлена тем, что, как отмечают исследователи, в сфере гуманитарного познания интеллектуальные операции с чужим описанием того или иного фрагмента социальной жизни являются основным источником для формирования своих собственных суждений о том, что дано исследователю как фрагмент его непосредственного опыта [29, 4].
М.Н. Кожина определяет понятие "диалогичности" в связи с характеристикой категорий научного стиля. Она предлагает следующую дефиницию: "Диалогичность письменной научной речи – это выражение в тексте (его организации) средствами языка взаимодействия общающихся в коммуникативно-познавательном процессе, понимаемое как соотношение двух или более смысловых позиций: это и учет позиции адресата (читателя), и второго "Я", и возможных оппонентов, а также отражение в речи собеседника диалога" [29, 138].
В нашей работе диалогичность, вслед за М.М. Бахтиным [2, 296] и М.Н. Кожиной, понимается как учет адресантом (автором) речи фактора адресата (реального или гипотетического, воображаемого), его смысловой позиции. В речи автора, имеющей внешнее выражение, данная коммуникативная ориентация обозначается при помощи определенных языковых средств. Категория диалогичности способна воплощаться в речевых произведениях разных типов. Это могут быть явно диалогические дискурсы, в которых реплики разных коммуникантов сменяют друг друга, а также речевые произведения, созданных одним субъектом, но с отчетливо выраженной ориентацией на другого, апелляцией к нему, предугадыванием его возможной реакции на сообщаемое. И хотя роль того, кто воспринимает новые знания, иногда характеризуется как пассивная, поскольку он не может влиять на характер и содержание исследуемого объекта, все же без его активного участия в "распредмечивании" кого-то теории ее последующее существование невозможно. Поскольку "творчески воспринимать научную информацию – означает раскодировать ее формализм, … воспроизвести ту предметную модель, которую предложил автор теории" [37, 54].
Явление Другого в тексте – один из ключевых моментов для понимания диалогизма научно-гуманитарного дискурса. Другой – не внешний собеседник, к которому обращается автор текста, он всегда оказывается "внутри субъекта дискурса". Говорящий использует при производстве своей речи образ "другой речи", ориентируясь на возможное понимание. В паре "автор – читатель" автор сохраняет в себе обе полярности, ощущая себя и автором, и читателем [35, 16]. Будучи часто неявным партнером по внутреннему диалогу, элементом бессознательного, Другой появляется в непредвиденном смысле, в "чужих", "непрошенных" словах посреди собственных, в конечном счете, его наличие отражается в выборе языковых средств и может быть зафиксировано [37, 54].
Диалогизм гуманитарного дискурса означает сопоставление мнений участников коммуникативной ситуации, порожденной конкретным текстом. Именно на учете и сопоставлении мнений строится аргументация в гуманитарном дискурсе.
Типичным для гуманитарных наук является положение дел в лингвистике, для которой исследователями отмечается невозможность ее интерпретации истин в пределах одной научной парадигмы [34, 15]. В таком перспективном контексте каждое утверждение автора текста является в значительной степени его личностной оценкой, выражающей его индивидуальное видение проблемы, которое имеет как общезначимые, так и уникально-личностные аспекты.
Отсюда – больший субъективизм научно-гуманитарного дискурса по сравнению с естественнонаучным. На этот факт еще в 20-е годы XX в. обратил внимание В.Н. Волошинов: "Даже в гуманитарных науках проявляется тенденция заменять ответственное высказывание по вопросу изображением современного состояния данного вопроса в науке с подсчетом и индуктивным выведением "преобладающей в настоящее время точки зрения", что и считается иногда наиболее солидным "решением" вопроса… Художественная, риторическая, философская и гуманитарная научная мысль становится царством "мнений", заведомых мнений, и даже в этих мнениях выступает на первый план не то, что в них собственно "мнится", а "как" оно индивидуально или типически мнится" [13, 380]. Мы не склонны, в отличие от В.Н. Волошинова, относить субъективизм гуманитарных текстов к недостаткам современного состояния наук. На наш взгляд, субъективное начало присуще гуманитарному знанию в силу его природы.