В основе этого утопического по существу воззрения лежал тезис об абсолютной свободе верховной власти,- которая может действовать во благо всех классов, слоев и групп населения. Примером в этом плане для Витте был Бисмарк, который, перехватив ряд важнейших социальных требований у социалистов и проведя соответствующие реформы, добился относительного социального мира в стране и укрепления ее внешнеполитических позиций. В то же время он был противником любых общественных самоуправляющихся организаций, не вписывавшихся в самодержавно-бюрократическую структуру. Его идеалом была сильная верховная власть, построенная на принципах просвещенного абсолютизма, равно пекущаяся о «благоденствии» всех подданных и опирающаяся в своей деятельности на крепкий бюрократический аппарат.
В конце XIX — начале XX века особое место во внутренней политике правительства заняла земская тема, которая стала предметом самых острых споров в правящих верхах в связи с поисками выхода из обострявшегося политического кризиса. Поводом к полемике послужили разрабатывавшиеся в МВД проекты распространения земств на неземские губернии и некоторого расширения их хозяйственной компетенции. Определенная децентрализация управления и расширение местного самоуправления рассматривались некоторыми представителями российской бюрократии, в частности министром внутренних дел И. Л. Горемыкиным, как средство укрепления основ самодержавия, местной хозяйственной организации и одновременно как способ удовлетворения некоторых претензий оппозиционных кругов общества. Витте выступил решительным противником этих проектов. Им была подготовлена специальная записка «Объяснение министра финансов на записку министра внутренних дел о политическом значении земских учреждений» (1898 год), в которой доказывалось, что самоуправление не соответствует самодержавному строю государства. Он категорически возражал против введения новых земских учреждений и предлагал реорганизовать местное хозяйственное управление, усилив бюрократический аппарат и допустив лишь некоторое представительство местной общественности. В ответ на новые доводы Горемыкина, что «местное самоуправление не стоит в противоречии с началом самодержавной монархии» и что его нельзя смешивать с народным представительством, Витте представил еще одну записку, в которой, изложив, по сути, свою прежнюю позицию, развернул аргументацию своих взглядов. Будучи конфиденциальной по форме, записка была явно рассчитана на публику. И действительно, произошла, видимо не без участия самого автора, «утечка информации» - документ был опубликован за границей под названном «Самодержавие и земство» (Штутгарт, 1901) и получил широкую известность в России.
Чтобы снять с себя клеймо гонителя земств и ярого консерватора, Витте поспешил объяснить читателям, что он не предлагает ни упразднения земств, ни коренной ломки существующих порядков, что его предложения сводятся в основном к реформированию местной правительственной администрации. Более того, он сделал ряд оговорок, которые должны были засвидетельствовать понимание им новых ценностей, привнесенных общественным прогрессом. Так, он писал о признании в качестве важного фактора, определяющего уровень развития общества, общественной и личной «самодеятельности», которая определяет в конечном итоге мощь современного государства. По это, по его мнению, возможно при любом строе, при самодержавии же эти качества раскрываются наиболее полно.
Наряду с этим он утверждал, что в настоящее время «Россия не представляет еще окончательно сложившегося государства и целостность се может поддерживаться только сильной самодержавной властью». При самодержавном же строе, с неизбежной при этом сильной бюрократизацией всех сторон жизни общества, земство — непригодное средство управления. И не только потому, что оно менее эффективно в сфере хозяйственного управления, но и главным образом потому, что оно неизбежно приведет к народному представительству, к конституции. Последняя же, по глубокому убеждению Витте, вообще «великая ложь нашего времени». В России введение конституционных начал неизбежно приведет к разложению «государственного единства».
Такой взгляд на самодержавие вполне соответствовал честолюбивому характеру могущественного министра, влиятельное положение которого в период расцвета его карьеры во многом основывалось на личном расположении к нему Александра 111. Положение всесильною визиря при неограниченном деспоте вполне его устраивало и, видимо, подпитывало его политические пристрастия. Ситуация начала меняться с восшествием на престол Николая II. Последнему не могли импонировать манеры министра финансов, его настойчивость, некоторое менторство и наставительность тона в разговорах, частое упоминание о воле его отца при решении тех или иных вопросов. Резкость и прямота суждений министра -- то, что нравилось Александру,—воспринимались новым императором как развязность и даже наглость. По свидетельству Витте, Николай II «но характеру своему с самого вступления на престол вообще недолюбливал и даже не переносил лиц, представляющих собою определенную личность, то есть лиц твердых в своих мнениях, своих словах и своих действиях» . Далеко не все эти качества в полной мере можно приписать безоговорочно автору этих строк. Действительно представляя собой выдающуюся личность, Витте, как мы видим, не отличался особой целостностью ни идей, ни действий. Об эклектичности, противоречивости, а порой и беспринципности его хорошо сказал К. II. Победоносцев: «Витте умный человек... но он весь составлен из кусочков» '. К тому же, вращаясь в среде, где процветали интриги, лицемерие и корысть, он вынужден был принять «правила игры», и надо признать - усвоил их как нельзя лучше. И все же эти оговорки не умаляют достоинств Витте как государственного деятеля сложной переходной эпохи российской истории и как яркой, оригинальной личности. Свидетельства же его о характере Николая и о его отношении к своим министрам совпадают с мнениями многих лиц, близко знавших последнего царя.
Охлаждение к Витте и даже враждебность к нему императорской четы в какой-то мере, видимо, было усугублено его поведением во время серьезной болезни Николая II осенью 1900 года, когда в придворной среде даже возник вопрос о его преемнике. Тогда Витте высказался за брата царя — Михаила, чем кровно обидел императрицу, в пользу которой были расположены некоторые сановники. К тому же рост его влияния серьезно обеспокоил царское окружение. Зять императора великий князь Александр Михайлович внушал своему августейшему шурину, что Витте «обезличивает не только другие министерства. но и само самодержавие». Сыграли свою роль и усилия Плеве, всеми способами пытавшегося скомпрометировать своего соперника. Он посылал Николаю перлюстрированные письма, и которых так или иначе фигурировала фамилия министра финансов. В одном из них, найденном в бумагах Плеве после его смерти, сообщалось, что Витте состоит и тесном общении с русскими и заграничными революционными кругами и чуть ли не руководит ими. В другом выражалось удивление тем, что правительство, зная о враждебном отношении первого министра к царю, о его близости к заведомым врагам существующего государственного строя, «терпит такое безобразие» . На обоих письмах имелись пометы императора, свидетельствовавшие о том, что он ознакомился с их содержанием.
Все это наряду с нараставшими расхождениями по ряду важных аспектов внутренней и внешней политики, особенно по поводу дальневосточных дел, русско-японских отношений, а также в связи с установившейся в правых кругах репутацией «красного», «социалиста», «опасного масона» привело в августе 1903 года к отставке Витте с поста министра финансов. Учитывая, однако, его высокую международную репутацию, необходимость иметь под рукой компетентного советника но сложнейшим проблемам, Николай II обставил свое решение внешне вполне благопристойно: Витте получил крупное единовременное вознаграждение (около 400 тысяч рублей) и был назначен председателем Комитета министров. Должность эта была почетная, но фактически маловлиятельная, так как Комитет занимался в основном мелкими текущими делами.
Деятельность Витте после отставки
Оказавшийся не у дел министр, еще недавно считавший себя едва ли не вершителем судеб России, крайне тяжело переживал опалу. Однако он не захотел вернуться в мир бизнеса, хотя без особого труда мог получить руководящее кресло в совете или правлении какого-либо предприятия или банка. Прерогативы власти, вероятно, теперь ценились им выше материальных благ. Если верить А. А. Лопухину, бывшему в то время директором департамента полиции, то Витте в разговоре с ним намекал даже на возможность устранения Николая II, рассчитывая вновь войти в фавор с воцарением Михаила, с которым был в хороших отношениях 'г''. После убийства эсерами 15 июля 1904 года В. К. Плеве он, по свидетельству современников, предпринимал энергичные попытки возглавить МВД. Вместе с тем им уже в это время высказывалась мысль, что для наведения порядка в империи необходимо объединение министров в форме кабинета во главе с премьером, которым, конечно, Витте видел себя. Планам его тогда не дано было свершиться. Но в процессе нарастания революционных событий и во время самой революции ему не раз предоставлялась возможность оказать влияние на их ход, а фактически и на судьбы страны.
Осенью 1904 года процесс нарастания революционной ситуации вступил в новую фазу, захватив широчайшие слои российского общества. После массовых крестьянских выступлений 1902 года, волны всеобщих забастовок, прокатившейся но югу страны летом 1903 года, оппозиционные настроения, усугубленные рядом чувствительных поражений России в начавшейся н 1904 году русско-японской войне, охватили и высшие классы общества. Состоявшийся 6—8 ноября съезд земских деятелей высказался за введение представительных учреждений и установление в стране буржуазно-демократических свобод. «Союз. освобождения»—возникшая на рубеже 1903—1904 годов нелегальная либеральная организация -- принял обращение о проведении с 20 ноября так называемой «банкетной кампании», в ходе которой участникам предлагалось принимать решения с пожеланиями буржуазно-либеральных преобразований. В 34 городах России состоялось более 120 собраний и митингов, в которых приняло участие около 50 тысяч человек, открыто высказавшихся против неограниченного самодержавного режима.