Среди религиозных учений, групп, сект, массовое возникновение которых обуславливалось атмосферой неуверенности и ожидания конца света, царившей в обществе, была одна, учение и организация которой имеют непосредственное отношение к истокам христианства. Мы имеем в виду Кумранскую общину и ее учение. И. С. Свенцицкая утверждает, что “влияние, оказанное кумранитами на религиозное учение первых христиан, было очень велико”. [8] По справедливому замечанию И. Д. Амусина кумранское учение сыграло своего рода посредническую роль между ортодоксальным иудаизмом и христианством.
Кумраниты жили замкнутой общиной, для которой характерны были общность имущества, обязательный труд всех членов общины, совместные трапезы, изучение религиозных текстов. Жизнь кумранитов была строго регламентирована. Каждый новый член общины должен был передать общине “все знание, труд и имущество” (Устав кумранской общины.). Как не услышать те же призывы у первых христианских общин!
Амусин И.Д. указывает на большое сходство между идеологией и практикой кумранской общины, нашедших свое отражение в Уставе и раннехристианских общин.
Мы, к сожалению, не можем останавливаться на всех возможных сопоставлениях и сравнениях между кумранской и христианской идеологиями. Отметим лишь некоторые важнейшие сходные черты.
Если говорить об основополагающих сторонах религиозной философии кумранской общины - учения о дуализме (света и тьмы, добра и зла и т.д.) и предопределении, то известно, что эти доктрины были распространены и среди раннехристианских общин. Отголосками дуалистических мотивов противопоставления света - тьме изобилуют новозаветные писания, в особенности же приписываемое Иоанну (“дух истины и дух заблуждения” в первом послании Иоанна 4:6). Точно также другой кардинальный принцип христианского учения, необходимо вытекающий из учения о предопределении: “Да будет воля твоя ”, находит себе, по-видимому, параллель в том же Уставе: “И все сделанное с ним он возжелает в добровольным предании себя и, кроме воли бога, ничего не хочет”[9]. Известно, что одним из основных и в то же время оригинальных положений христианства является предписание не отвечать злом на зло (“А я говорю вам: не противься злому” - Матфей 5:39). Указание на это мы встречаем и в кумранском Уставе: “Я никому не воздам злом, а добром преследую..., ибо богу принадлежит суд над всеми живыми, и ему принадлежит воздаяние”.[10]
Наконец, можно указать сходство в социальных принципах, “философии нищеты”, указывающих на результат действия общих факторов, действующих в аналогичных исторических условиях. Амусин И.Д. отмечает, что “ожидание мессии является не только религиозно-мифологической идеей. Социальный смысл мессианских чаяний заключается в жажде перемен, мечте о переустройстве мира. В то же время это является свидетельством отчаяния, вызванного сознанием невозможности только своими силами искоренить зло и социальную несправедливость на земле”.[11]
“В кумранской идеологии впервые пробила себе место идея замены избранничества целого этноса избранничеством индивидуума”. [12]
Из всего этого некоторые ученые сделали закономерный вывод, что новым и целиком оригинальным являются не учения христианства и его историческая роль, не социальные принципы, социальная организация и повседневная религиозная практика раннехристианских общин, а только божественная личность Христа и его спасительный подвиг придают христианству его новую сущность.
Наряду с многочисленными чертами сходства между кумранрской и новозаветной литературой можно обнаружить немало различий. Основное различие заключается в том, что кумранская община ограничивалась верованием в грядущий приход мессии, в то время как само возникновение христианства связано с верой в уже состоявшийся приход мессии - Христа. Выступающий в кумранской литературе мессия еще не наделен специфическими чертами спасителя, в то время как новозаветный Христос прежде всего - избавитель и спаситель мира, пришедший в мир, чтобы жертвенно принять на себя его грехи и своей кровью искупить их. Вполне понятно поэтому, что в кумранских текстах нет даже намека на такие христианские догматы, как воплощение им первородного греха людей, учение о троице.
Энгельс Ф. ставил вопрос о том, откуда происходят представления и идеи, которые в христианстве сложились в своего рода систему.[13] Мы почти ответили на этот вопрос, рассмотрев религиозные истоки христианства. Для того, чтобы ответ был полным, необходимо рассмотреть связь христианства с философией - уделом интеллектуальной элиты.
Энгельс Ф. отмечал заслугу Бауэра Б., который показал связь христианства с некоторыми античными философскими течениями. Особенно заметное влияние на основы христианского вероучения оказали неоплатонизм Филона Александрийского (ок. 25 до н. э. - ок. 50 н.э.) и нравственное учение римского стоика Сенеки ( ок. 4 до н. э. - 65 н. э.). Философа Филона Александрийского Энгельс назвал “отцом христианства”, а представителя римских стоиков Сенеку - “дядей ” христианства.
Филон соединил понятие Логоса в библейской традиции, рассматривающей Логос в качестве внутреннего закона, направляющего движение Космоса. Логос у Филона - священное Слово, позволяющее созерцать Сущее. Иного пути познания Бога не существует, только через Логос - Слово. Учение Филона о прирожденной греховности всех людей , о покаянии, о Сущем как первоначале мира, об экстазе как средстве приближения к Богу, о логосах, среди которых Сын Божий- высший Логос и другие логосы, названные ангелами, - послужило одной из идейных предпосылок для христианских представлений об иерархии духовных начал, оказало заметное влияние на формирование христианства.
Нравственное учение христианства, в особенности о достижение добродетели, близко к взглядам Лукреция Аннея Сенеки. Главным для всякого человека Сенека считал достижение свободы духа посредством осознания божественной необходимости. Если же свобода не будет вытекать из божественной необходимости, то она окажется рабством. Только повиновение судьбе порождает невозмутимость духа, совесть, нравственные нормы, общечеловеческие ценности. Утверждение общечеловеческих ценностей зависит не от государственных требований, а всецело от общительности. Под общительностью Сенека понимает признание единство человеческой природы, взаимную любовь, всеобщее сострадание, заботу каждого человека о других, ему подобных, независимо от социального положения. Сенека в качестве нравственного императива признал золотое правило морали, которое звучало следующим образом:
"Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обращались стоящие выше".
Близкая формулировка содержится в Евангелии от Матфея:
"И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними" (Мф. 7:1).
Христианству были созвучны установки Сенеки о скоротечности и обманчивости чувственных удовольствий, забота о других людях, самоограничение в пользовании материальными благами, недопущение разгула страстей, гибельных для общества и человека, скромность и
умеренность в повседневной жизни. Ему импонировали и сформулированные Сенекой принципы индивидуальной этики. Личное спасение предполагает строгую оценку собственной жизни, самоусовершенствование, обретение божественного милосердия.
Усвоение христианство различных элементов восточных культов, эллинистической философии не обедняло, а обогащало новую религию. Именно поэтому она относительно быстро вошла в общий поток средиземноморской культуры.
Глава II. Культурно-исторические условия становления христианства.
Относительно быстрое распространение христианства в малоазиатских провинциях Римской империи и в самом Риме было обусловлено рядом социально-исторических факторов. Начавшийся кризис античных порядков порождал всеобщую неуверенность в завтрашнем дне, чувство апатии и бесперспективности. Усилился антагонизм не только между рабами и свободными, но и между римскими гражданами и подданными провинций, между римской потомственной знатью и обогатившимися всадниками.
Римская религия, как и различные религиозные учения Востока, не могла дать утешение обездоленным и в силу своего национального характера не позволяла утверждать идею всеобщей справедливости, равенства, спасения. Первоначально христианство выступало как движение угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных и рассеянных Римом народов. Христианство провозгласило равенство всех людей как грешников. Оно дало рабу утешение, надежду получения свободы простым и понятным способом - через познание божественной истинны, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все человеческие грехи и пороки.
Энгельс Ф. дал следующую характеристику состояния тогдашнего общества: “настоящее невыносимо, будущее, пожалуй еще более грозно. Никакого выхода”.[14] В ситуации такого рода бедняки готовы были верить любому призыву, лишь бы тот обещал освобождения.
Однако “во всех классах должно быть известное количество людей, которые, отчаявшись в материальном освобождении, искали бы освобождения духовного,утешения в сознании, которое спасло бы их от полного отчаяния”.[15] По мере усиления состояния материального усиливалось буквально бегство из мира внешнего в мир внутренний.
Итак, из этой ситуации всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения выход нашелся. “Но не в этом мире”.
Однако необходимо заметить, что в том положении этот выход мог быть только в области религии. Этой религией оказалось христианство.
Возникнув, христианство вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до тех пор религиями. Оно становится первой возможной мировой религией. Почему? Во-первых, христианская религия отрицала присущую всем другим обрядность. Во-вторых, она становиться наднациональной религией.