Смекни!
smekni.com

Музей в хх веке (стр. 2 из 4)

Появились такие поня­тия, как музейный менеджмент и некоммерческий маркетинг. Пер­вым актом информационной рево­люции можно считать именно рево­люцию менеджеров культуры. Ведь именно менеджеры культуры из­начально работали с информацион­ным потенциалом и информацион­ными ресурсами - то есть управля­ли информацией. Вообще, если революция менедже­ров явилась результатом того, что в марксизме зовется процессом перво­начального накопления капитала, то информационная революция, со­ответственно, - результатом про­цесса первоначального накопления информации. А шел этот процесс в первую очередь там, где ее, в невос­требованном еще виде, хранилось больше всего - в библиотеках, архи­вах, музеях.

Иными словами, в сре­де, которую принято называть гума­нитарной интеллигенцией. Еще в 1996 году, когда в русскоязычном интернет-пространстве

не было сколько-нибудь серьезных коммер­ческих каталогов и справочных си­стем, возник сервер "Музеи России" (www.museum.ru), который представлял обширнейшую спра­вочную информацию о большинст­ве отечественных музеев [3].

Сегодня культура в целом и музеи в частности упустили инициативу.

Ее перехватили молодые, не обреме­ненные старым бюрократическим опытом и хранительским (ценност­ным) подходом коммерческие структуры. Но здесь надо иметь в ви­ду, что культурный информацион­ный ресурс принципиально отли­чается от индустриального. Это от­личие состоит в абсолютной неис­черпаемости и саморасширяемости (синергетичности) культурных ин­формационных ресурсов. На Запа­де это давно поняли. Недаром сего­дня культурный туризм (неотъемле­мой частью которого являются му­зеи) является второй по доходнос­ти и первой по уровню инвестиций отраслью экономики. Конкретный пример этого - Шотландия: страна, обладающая крайне скудными при­родными ресурсами, живет припева­ючи за счет своих музеев [3].

Многие беды отечественных учреж­дений культуры происходят от того, что, освоив управление информа­цией, они не научились управлять с помощью информации, то есть не в полной мере освоили информацион­ный менеджмент. Причины тому - висящие на ногах гири старых адми­нистративно-командных методов уп­равления и сохраняющийся ценно­стный подход к своим сокровищам, то есть непонимание (а иногда и не­желание понять) собственно ме­неджмента. С помощью новых технологий сего­дня можно сформировать развитую информационно-коммуникацион­ную структуру, которая включает в себя не только компьютеризацию и информатизацию музея, но и систе­му постоянно действующих комму­никативных связей и информацион­ного обмена. Необходимо отметить, что использование компьютерных технологий делает гораздо более сложной систему дозирования и бло­кирования информационных пото­ков, свойственную для вертикально ориентированных пирамидальных административных структур. Это дает возможность создания по­стоянного открытого доступа всех сотрудников к культурному потенци­алу музея и участия их в формиро­вании его информационных ресур­сов. Кроме того, появляется система эффективных горизонтальных свя­зей всех сотрудников и оценки вкла­да каждого в общий поступательный процесс развития музея [3].

Следующим по актуальности явля­ется полноценное подключение му­зея к Интернету. Это резко расширит границы информационно-коммуни­кационной системы, по сути сделает ее открытой в мировое информаци­онное пространство.

После реализации этих начинаний создание технической базы информа­ционно-коммуникационной инфра­структуры можно считать в целом за­конченным. Дело за наполнением этой базы содержанием. Здесь, хотим мы того или нет, очень важны перво­начальная инициатива руководства музеем и его добрая воля. Они долж­ны проявиться, прежде всего, в рас­пределении некоторых администра­тивных функций, а именно инициа­ции и принятия административных решений и личной ответственности за их исполнение. Если добрая воля есть, важен первый импульс, который должен запустить систему, раскру­тить ее маховик. Он также должен ис­ходить от руководства .

Кроме того, необходимо выделение специально­го подразделения, которое явится координационным центром форми­рующейся инфраструктуры. Эта структура должна отвечать за форми­рование, актуализацию и презентирование как внешнего, так и внутрен­него информационно-ресурсного блока. Конкретные шаги должны быть сделаны в направлении созда­ния новой системы традиционной и инновационной (основанной на ис­пользовании современных компью­терных технологий) рекламно-просветительской, экспозиционной, фондовой и других видов музейной деятельности.

4. «КОММЕРЧЕСКИЙ» МУЗЕЙ ГУГГЕНХАЙМА.

Для музея современного искусства, за неимением собственной «Джоконды» или чего-то столь же привлекательного для туристов, вариантом спасения от разорения может стать агрессивный маркетинг. Ярким примером такого развития можно назвать музей Гуггенхайма. У коллекции Гуггенхайма, как у большинства современных коллекций есть один существенный недостаток: в ней есть известные имена, но нет известных каждому шедевров. Директор музея Томас Кренс вызывает бурное негодование своих коллег (в том числе директора нью-йоркского Метрополитен-Музея Филиппа де Монтебелло) нетривиальным подходом к музейному делу. Второразрядное собрание современного искусства при помощи технологии горячих продаж превратилось в динамичную, ориентированную на экспансию корпорацию.

История музея:

В 1920-х годах музей Гуггенхайма был обыкновенной частной коллекцией. Соломон Гуггенхайм, один из сыновей промышленного магната Майера Гуггенхайма, унаследовал после смерти отца немалое состояние. В то время как его брат Даниэль продолжил семейный бизнес, Соломон собирал абстрактную живопись. В 1937 году Соломон Гуггенхайм основал благотворительный фонд в поддержку искусства, а в 1939 году открыл музей в Нью-Йорке, где и выставил свою коллекцию на всеобщее обозрение.

В 1959 году музей переехал в новое здание, построенное специально для него знаменитым архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Радикальный дизайн Райта до сих пор не утратил своей радикальности. Войдя в музей, вы попадаете в открытое пространство, освещенное через стеклянный купол, лишенное этажей и каких бы то ни было перегородок. Вы поднимаетесь наверх по шестиуровневой спирали в центре здания, и картины как бы выплывают навстречу из наклонной внешней стены. Стена бетонная. Все это воплощает райтовскую идею целостного пространства и, возможно, наилучшим образом подходит для размещения коллекции абстрактного искусства.

Музей получил имя Соломона Гуггенхайма в 1952 году, уже после смерти создателя. Племянница Соломона, Пеги Гуггенхайм, унаследовав состояние своего отца, отправилась в Париж и в 1930 году открыла там галерею работ современных художников. Вернувшись в Америку в 1941 году, она вышла замуж за сюрреалиста Макса Эрнста и открыла галерею уже в Нью-Йорке. Пегги патронировала нью-йоркскую школу абстрактного экспрессионизма, поддерживала многих художников.

После войны она переехала в Венецию и выставила свою коллекцию для публики, а в 1979 год передала ее фонд Соломона Гуггенхайма [1].

В собрании Соломона Гуггенхайма неплохо представлены европейская живопись ХХ века и американская живопись второй половины XX ве­ка, современная скульптура. Здесь находится крупнейшее собрание ра­бот Василия Кандинского, Пола Клее, Пита Мондриана. В коллек­ции Пегти представлены кубисты Пабло Пикассо и Жорж Брак, сюр­реалисты Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Рене Магритт, послевоенное искусство Джексона Поллока, Фрэнсиса Бэкона [2]. Но, как я уже отметила выше, нет известнейших произведений, которые неизменно привлекают толпы туристов, поэтому перед тем, как директором музея Гуггенхайма стал Крене, его посещали не слишком многочислен­ные ценители. После того как Крене взялся за дело, народ валом повалил на выставки.

Журнал Forbes сравни­вает состояние музейного мира после появления Кренса

с состоянием за­воеванной Европы, которую Наполе­он разграбил, чтобы пополнить кол­лекцию Лувра. В результате деятель­ности энергичного директора музей Гуггенхайма обзавелся несколькими новыми филиалами и все время ор­ганизует новые проекты. Совмест­ные выставки с европейскими музе­ями, создание сайта визуальных ис­кусств и перформанса, кино- и видео­проекты - энергия Кренса бьет через край, вызывая немалое раздражение представителей других, не столь все­ядных музеев.

В 1988-м, когда 42-летний Томас Крене стал директором музея Гуг­генхайма, музей состоял из здания Райта на Пятой авеню в Манхэттене и дома Пегги Гуггенхайм в Венеции. Уже в 1992-м на Пятой авеню была построена дополнительная 10-этаж­ная башня. Сейчас у Гуггенхайма есть филиал в Сохо (Нью-Йорк), га­лерея в Берлине и большой новый музей в Бильбао (Испания). Гото­вятся к открытию два подразделения в Лас-Вегасе (в одном из них участ­вует Эрмитаж). Есть проект нового, более крупного музея в Венеции и двух музеев в Бразилии. Стратегиче­ское сотрудничество с Эрмитажем еще принесет свои плоды. Вряд ли на Дворцовой площади появится что-либо напоминающее спираль Райта, но совместные выставки делают не­плохую рекламу музею Гуггенхайма [1].

В дальнейших планах Кренса - открытие заведений в Восточной Азии, Южной Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. Уже получено согласие мэра Нью-Йорка Рудольфе Джулиани на строитель­ство $700-миллионного мегамузея в Манхэттене, к югу от Бруклинского моста (неизвестно, что ждет этот про­ект после терактов в Нью-Йорке). В итоге должна получиться сеть музе­ев, охватывающая весь мир наподо­бие сети развлекательных парков. Одно это шокирует ортодоксов. С их точки зрения, музеи не должны так быстро развиваться. Когда лондон­ская галерея Тэйт собралась расши­риться и построить новое здание несколькими километрами ниже по реке, об этом говорили годами. Впрочем, Кренс не обращает внима­ния на критику и продолжает вести себя как завоеватель. Его можно по­нять. Сколько бы ни стоили карти­ны, принадлежащие музею, сами по себе они дохода не приносят, а благотворительных взносов и пожерт­вований (даже таких инвесторов, как GeneralElectric) недостаточно. Нужны посетители, как можно боль­ше посетителей.