Нормально функционирующая интеграционная инфраструктура обеспечивает: предсказуемость городской жизни (1), устойчивость и неизменность городской жизни (2), избыточность и возможность инноваций в процессе городской жизни (3), создание возможностей для свободы выбора того или иного вида городской жизнедеятельности (4).
Дифференциация понимается прежде всего как появление (не привнесение извне, а выделение из уже существующего набора) новых элементов, новых общественных, государственных структур, новых функций, новых учреждений, новых видов деятельности. При этом важнейшей особенностью этого механизма является то, что новое возникает как результат высокой концентрации и интенсивной интеграции, а не как результат административно-волевого решения. Дифференциация по существу представляет собой постепенный переход от нерасчлененных к расчлененным структурам и связям.
Фундаментальным свойством дифференциации является выделение и кристаллизация "уникальных", специализированных элементов. Выделение новых элементов и новых видов деятельности специализирует направленность всей жизнедеятельности человека в городе, его профессиональную ориентацию, отношение к образованию, интересы в сфере досуга, нацеленность на понимание своего прошлого, и стало быть на формирование представления о наследии как о ценности и т.д. Это в свою очередь вызывает дифференциацию самой среды, городской инфраструктуры, рождает потребность в усложнении городских пространств, углублении специализации обслуживания, транспорта, в появлении таких пространств, где бы охранное дело вовлекало разных людей и социальные группы в решение разного рода вопросов и т.д..
Закономерности урбанизации проявляют себя в социальном поведении людей, в их повседневной жизнедеятельности, в следовании особым стереотипам, в том, что составляет городской образ жизни. С другой стороны именно в нем, в этом типе жизни, заложены направленность и потенции городского развития. (К с28). Городской образ жизни "пронизывает" все сферы жизнедеятельности. Здесь и производство, и досуг, и образование, и просвещение, и быт, и многообразные формы общения людей и т.д. Вместе с тем, городской образ жизни имеет свои особые специфические признаки, которые отражают его сущность и в той или иной мере проявляются в поведении людей и социальных групп. К этим признакам обычно относят три: мобильность как способность воспринимать "новое" где бы то ни было; избирательность как умение сделать выбор сообразно своим целям и установкам; и центральность как знание о том, как выстроить свое поведение так, чтобы оно следовало собственным интересам и в то же время учитывало интересы городского сообщества.
Типу идеалистической культуры соответствует, согласно Сорокину, "золотой век Перикла" в Афинах, позднее европейское средневековье XII—XIV вв. Исторический процесс объясняется Сорокиным флуктуацией культурных стилей. Согласно Сорокину, культурные системы сменяют друг друга потому, что каждая из них неполна, ограниченна. В начальной фазе развития, когда культура охватывает лишь небольшую часть общества, она адекватна реальности, экспансивна, энергична, глубока. По мере своего распространения она теряет запас сил, становится вялой, поверхностной и в конце концов отторгается, как старая кожа. В этом рассуждении есть какая-то аналогия с жизнью организма. Что-то подобное можно наблюдать, изучая судьбу отдельных религий и политических идеологий. Например, христианство в начале нашей эры было энергично и экспансивно, затем оно ассимилировалось обществом, стало чем-то будничным, привычным. Но можно ли сказать то же самое о науке, искусстве, философии? Уместно ли такое рассуждение применительно к культуре как целому?
Главная идея Сорокина состоит в том, что пока система ценностей молода, она вызывает энтузиазм, ей верят и ей следуют. Вера и энтузиазм приводят ее к победе. Но день победы оказывается началом гибели. Наступает эпоха разложения и кризиса. Сенситивная культура XV—XVIII вв. была богатой и динамичной. Она достигла расцвета в XIX веке, что подтверждается бурным ростом эмпирической науки, техники, светского искусства. Но с конца XIX века намечается кризис этой культуры. Люди перестают верить в то, во что раньше верили. Сами же верования ослабевают потому, что обнаруживает свои пределы чувственный способ познания. "Одноканальность" видения мира приводит к деформации мировоззрения, к его расхождению с реальностью. Поэтому усиливается интерес к трансцедентному, мистическому. Философы предпринимают попытки "богостроительства". Социальные институты теряют устойчивость. В обществе усиливаются напряжения, которые грозят смутой и революцией.
Обычно скупой на эмоционально окрашенные фразы, Сорокин рисует яркую картину кризиса культуры. "Мы живем в конце блестящей шестисотлетней чувственной эпохи... Косые лучи солнца все еще освещают пространство, но, угасая, они обнажают тени, и человеку стано-
вится все труднее ориентироваться в смятении сумерек... Ночь переходного периода, возможно с ее кошмарами и ужасами, начинает маячить впереди..."
Описывая кризис, Сорокин пытается схватить нечто общее в самых различных сферах жизни. Это гипертрофия чувственного познания в быту, рост эмпиризма в науке, материализма — в философии, техницизма — в общественной практике. Утрата духовности — главный результат. Этот диагноз совпадает с мнением многих критиков европейской цивилизации. Лишая человека божественного, священного, абсолютного, научно-техническая цивилизация сводит человеческую личность к "рефлекторному механизму", к "винтику социальной системы". Сенсуализм, прагматизм повинны в триумфе грубой силы, войнах, революциях нашего времени, духовной и социальной анархии. Становясь все более релятивными, чувственные ценности лишаются силы, что приводит к распаду всей системы социальных взаимодействий. Чувственная культура превращается в бесформенную "культурную свалку", "музей социокультурной патологии".
Наблюдая неблагоприятный ход событий в мире, Сорокин приходит к мысли о необходимости преобразования социальных институтов человечества и, главное, самой души человека. Он организует в Гарварде Центр творческого альтруизма. Какие цели он при этом ставит?
Ни один из предложенных до сих пор рецептов спасения и гуманизации человечества не имел успеха. Ни политические организации — национальные и общемировые — ни образование, ни церковь не смогли предотвратить мировых войн, преодолеть несправедливость и преступность. "Завтра все взрослые могут стать докторами наук, а войны и преступления все равно будут продолжаться", — пишет Сорокин. То же самое можно сказать о коммунистических, капиталистических, научных и эстетико-художественных способах поддержания мира, если эти способы не подкреплены растущей альтруистичностью людей. Без возрастания бескорыстной, созидательной любви как основного мотива поведения гармония между людьми и народами невозможна. О сущности и способах культивирования любви мы знаем мало. Та любовь, которая эпизодически встречается сегодня, напоминает кратковременные вспышки света. Эта любовь недостаточна для поддержания социального порядка, который продолжает держаться в основном на силе, материальных поощрениях и страхе перед наказанием. А эти "скрепы" легко рушатся при любых природных и социальных катаклизмах. Поэтому мы должны знать, как "производить любовь в изобилии", как ее накапливать в сердцах и как использовать. Если мы знаем как это сделать, мы сможем превратить человечество в крепкую дружную семью.
Получив финансовую поддержку от меценатов, Сорокин привлек опытных специалистов — психологов, медиков, историков — и развернул широкие исследования альтруистической любви и творческого поведения. Он изучал, например, жизненные истории христианских святых. Было составлено несколько сот биографий, в которых фиксировались происхождение, уровень образования, продолжительность жизни, состояние здоровья святых, их национальность, распределение по векам и регионам, пути, которыми они пришли к святости. Прослеживались изменения, которые произошли со святыми за двадцать столетий христианской эры. Эта перепись показала, в частности, что все святые отличались долголетием и крепким здоровьем. После XVII века "воспроизводство" святых резко упало и приблизилось к нулевой отметке в конце XIX — начале XX века.
Исследовались также группы добровольцев-альтруистов. Было показано, что с помощью знаний о любви и приемов воспитания, разработанных в йоге, буддизме, различными монашескими орденами, оказалось возможным резко снизить агрессивность и конфликтность в исследуемых группах и превратить отношения из враждебных в дружеские.
Важен был вывод о том, что духовно-нравственная устремленность человека способствует укреплению здоровья, а практика "добрых дел", бескорыстная помощь другим приводит к развитию внутренней духовности, ясности и силы мысли. Добро рождает добро, а зло рождает зло. Эта древняя мудрость полностью подтвердилась систематическими исследованиями.
Сорокин настаивал на том, что презрительно-ироническое отношение к проблемам любви со стороны "реальных политиков" — буржуазных либералов и марксистов — объясняется невежеством и низким уровнем их душевной организации. Исторические исследования показывают, что все великие религиозные и нравственные системы, которые легли в основание исторических цивилизаций, возникли и укрепились в результате возбуждения в сравнительно небольших человеческих группах мощных порывов любви и творческого энтузиазма. Изучая причины появления таких групп, Сорокин формулирует свой "закон поляризации". В противовес фрейдовскому предположению, что бедствия и лишения непременно рождают агрессивность и старому представлению о том, что человек учится и облагораживается благо! даря страданиям, Сорокин утверждает, что люди реагируют на страд. ния и преодолевают "фрустрацию" (психическую травму) в зависимости от типа личности. Либо ростом творческих усилий (как Бетховен после наступления глухоты), либо альтруистическим "перевоплощением". Это называется "позитивной поляризацией". Либо люди реагируют самоубийством, ожесточением, ростом эгоизма, тупой покорностью судьбе, циничным восприятием окружающего. Это "отрицательная поляризация". Такое расслоение в массовых масштабах происходит, когда катастрофы и фрустрации постигают большие группы людей. Одни становятся агрессивными, жесткими, склонными к прожиганию жизни, а другие — религиозными, альтруистичными и даже святыми. Огромное количество фактов подтверждает закон поляризации, проявления которого имели место в древнем Египте, Китае, Индии, Израиле.