Общим местом в литературе об иконописи стало сравнение работ Васнецова, Нестерова и Врубеля с древнерусской стенописью.[196] И сам Васнецов писал и говорил об этом в начале ХХ века после открытия русской средневековой иконописи, признавая бесконечное превосходство старых мастеров. Но во время работы над росписями Владимирского собора художники не могли знать этих прекрасных образов. К тому же утрачены были технологии, прервалась традиция, не было школы. Но, даже если бы фрески, подобные Рублевским появились бы в 80-е годы XIX века на стенах храма, едва ли широкая публика смогла бы принять их. Искусство быть зрителем, как и искусство художника, требует подготовки.
5. Благожелательная пресса
Н. Неврев называет эскизы Васнецова «прелестью»: «только ты мог сделать такую прелесть». Между тем в православной аскетике прелесть означает искажение истины, насылаемое нечистыми духами. Из этой мелочи видно, как далеки были зрители эскизов от той традиции, которая питала иконописцев прежних эпох. Едва ли им внятен был бы язык иконописи комниновского искусства, или времён расцвета исихазма. Стернин указывает, что: «В совсем немногочисленных статьях, где делались попытки подойти к оценке васнецовской росписи с художественными критериями, значение этих произведений, как правило, сильно преувеличивалось»[197]. Наглядный тому пример – работа молодого Сергея Маковского «В.М. Васнецов и Владимирский собор». Преобладали же статьи, в которых авторы воздавали хвалу художнику, прежде всего за то, что, оставаясь в пределах официально-церковной живописи, он нашёл путь к её обновлению, и вся система декора характеризовалась ими с этой именно точки зрения
М.М. Иванов на страницах журнала «Новое время» в 1891 году противопоставляет творчество Васнецова существующим традициям в русском религиозном искусстве, точнее, в иконописи, как её понимает г.Иванов. Русская иконопись представляется ему почти задушенной некоей «византийщиной». При этом подчёркивается близость Васнецова некоему народному исконному искусству. «Традиционных черт русской иконописи было бы бесполезно искать в лицах, нарисованных г. Васнецовым. Это русские, но не иконные типы. Словом, в его композиции – новое отношение, совершенно новая постановка иконной живописи, отношение, полное народного духа, чему мы до сих пор не находим примеров в русской религиозной живописи; работы Владимирского собора стоят совершенно особняком. Это обстоятельство мы подчёркиваем и на него обращаем особенное внимание.
До сих пор русское религиозное творчество было порабощено или греческою Византиею, или итальянизированным Западом. Это творчество заключало в себе 8/9 византийских взглядов и разве только – девятая часть его невольно, вопреки порабощению, оставалась на долю чувства русского человека. Если же русский человек освобождался от византийского порабощения, то он подчинялся в области, о которой идёт речь, влиянию итальянизированного Запада, что именно и случилось с Ивановым. В живописных же работах Владимирского собора и, главным образом, в работах Васнецова, мы приветствуем нарождение именно чисто русского, народного направления в той области живописи, с которою, по её культурному значению, не может спорить никакая другая».[198] Мы видим, что обустройство православного храма представляется культурным мероприятием, а отнюдь не космологическим. Кроме того, очевидно стремление свести значение росписей к утверждению национального начала. «Талант его (Васнецова) есть именно тот русский талант, который постоянно и непреоборимо влекло ко всему тому, где проявляется в особенной чистоте наше народное миросозерцание. Да, в работах Владимирского собора – новое, народное направление, и вот почему этот собор будет примечательностью не только Киева, но получит значение для всей России; золота и серебра, может быть в нём будет немного, но религиозное и художественное значение сделается огромным». Между тем, согласно вышеприведенному мнению Васнецова, разделяемому и Нестеровым, образы Спасителя и Богоматери надмирны, вневременны.
Очень важна для данного исследования мысль Д. Философова о том, что многие деятели культуры, в том числе А. Иванов, возмущались состоянием церковного искусства, но никто не перешел от негативного к позитивному, не выразил своё понимание сути церковного искусства на стенах настоящего православного храма. Прахов, Васнецов и Нестеров перешли от слов к делу. Они создали и осуществили программу росписей, отразившую их взгляды на церковное искусство, его цели и методы.
И современники приняли росписи, тому свидетель Бенуа: «Владимирским собором русские люди той эпохи гордились так, как разве только современники Рафаэля и Микеланджело могли гордиться фресками обоих мастеров в Ватикане»[199] «Знаменитая «Мадонна», более всего понравившаяся публике и разошедшаяся в тысячах снимков по всей России»[200] Множество храмов расписывались по эскизам Васнецова и Нестерова. В Курске в начале ХХ века в Воскресенско-Ильинском храме и храме во имя преп.Серафима Саровского были воспроизведены эскизы В.М. Васнецова к росписям Владимирского собора «Крещение Руси», «Крещение кн.Владимира» и другие. Сейчас в Воскресенско-Ильинском храме[201], возвращённом РПЦ в 90-е годы ХХ века, восстанавливаются эти росписи.
Раздел 3. Судьба собора, росписей и эскизов
Полемика, начавшая в России тотчас уже с первых лет работы над росписями, не утихает и поныне
Взвешенным представляется мнение покойного протоиерея Льва Лебедева, высказанное им в книге «Великороссия: жизненный путь». Мы видим в российском секулярном искусстве не только ряд очень одарённых великих авторов, но и авторов, вольно и невольно (в силу своей русскости) привнёсших в свои произведения Православное миросозерцание. Религиозные мотивы, даже – основы, заметны у многих представителей «золотого» и «серебряного» веков, старавшихся сказать что-то доброе и праведное своим «образованным» современникам. В таком случае эти явления культуры – как лестница, по ступеням которой можно и опускаться и подниматься. Для тех, кто живёт в Церкви и питается её богатейшей духовной пищей, увлечение мирскими произведениями искусства – это движение по ступеням вниз. А для оторванных от веры и Церкви, часто почти ничего церковного не знающих, а привыкших смотреть на писателей, поэтов, художников, композиторов, как на своих учителей, произведения мирского искусства, прямо или косвенно в добром духе говорящих о Боге и божественном, могут стать ступеньками вверх к вере и Церкви [202]
Из приведённых выше цитат следует, что Владимирский собор надолго приковал к себе внимание России. Творцы росписей заставили публику заговорить о церковном искусстве, о его значении, о догматических вопросах, связанных с искусством. О жизни Церкви думали, говорили и писали многие люди. На протяжении всей истории человечества явление пророков, апостолов Мессии обязательно становилось предметом пререканий, споров, никого не оставляя равнодушным. Различное видение, различное отношение к собору проявилось в самых разных отзывах и в конце 19 века, и позднее. Враги Церкви Христовой старались очернить или уменьшить значение собора, но и они признали то огромное влияние6, коорое оказывал собор и его росписи на жизнь не только интеллигентной России, но и всего народа, и всего христианского мира.
Раздел 4. Принятие росписей Владимирского собора в постсоветской России
Владимирский собор был расписан масляными красками по штукатурке. Эта техника оказалась недолговечной и собор скоро потребовал реставрации [203]
Уже 27 апреля 1898 года Нестеров рассказывает в письме Турыгину следующий эпизод. «Последнюю неделю мне пришлось сильно поволноваться, и волнения эти не кончились: как-то с неделю тому я прошёл во Владимирский собор, прошёл на хоры и увидел сцену: сидит один из соборных сторожей и «реставрирует» орнаменты Васнецова и Мамонтова. Как «реставрирует» - это нетрудно себе представить, все контуры и тоны полетели прахом. Я написал письмо настоятелю, ответа не последовало. Встретил затем одного из соборных попов, разнёс его на чём свет стоит – молчание. Написал Прахову в Питер и Васнецову в Москву – посмотрим, что будет. Быть может, придётся обратиться в «Новое время». Невежество и некультурность наших попов изумительны, что же касается «коммерции», то тут один грех: по собору «кружки» расставлены, как мышеловки» [204]
В статье «Вандалы» Б. Вениаминов сообщал, что Владимирском соборе грязно, живопись В.М. Васнецова заслонена киотами – дарами пожертвователей, подрамник нестеровского «Крещения» обгорел, повреждённая мраморная колонна заменена деревянной, цветные стёкла разбиты и заменены белыми. [205] «Ответом на заметку… было закрытие собора, куда теперь пускают только во время службы. Кабаки, трактиры открыты весь день, собор заперт. Просвещайся русский народ! [206]
Росписи достаточно быстро пришли в плачевное состояние. Нестеров в письме О. Сергию Дурылину из Москвы в апреле 1928 сообщает о своей поездке в Киев: «Владимирский собор мало-помалу разрушается. Портится «Богоматерь» Васнецова. Половина Котарбинского и столько же Сведомского облупилось, краски висят клочьями. Нестеров сохранился, но очень (как и все) загрязнён. Народу нет, денег «нема», ремонта делать не на что…» [207]