В России были хорошо известны практически все герои немецкого романтизма. "Те, кто не читали Виланда, Гете, Шиллера, Миллера и даже Канта, - писал, например, поэт К. Н. Батюшков в 1817 г., - похожи на деревенских старух, которые не знают, что мы взяли Париж и что Москва сожжена - до сих пор сомневаются". Но настоящими культовыми фигурами для российской образованной публики были Гер-дер, Гете и Шеллинг.
В России культура романтизма стала целой эпохой. Датируется она по-разному. Как эпоха российский романтизм начался с В. А. Жуковского и Н. М. Карамзина. Близость романтизму в Германии придала своеобразный прагматизм устремлениям российских романтиков. Как произведения искусства они стали рассматривать не только свои творения, но и собственную жизнь и современную им культуру.
Менталитет романтической культуры складывался в сфере теоретического и практического освоения отечественной истории. Вплоть до начала XIX в. отечественные мыслители обращались к истории собственной страны реже, чем их западные современники. Появление "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина, а затем и переложения русской истории для детей, столь талантливо написанного А. О. Ишимовой, изменили положение. Суть изменений прекрасно охарактеризовал Ю. М. Лотман, подчеркнувший вклад Карамзина и его последователей в особый мир женского чтения. Устав "Союза Благоденствия" (1818) почитал изучение российской истории гражданской добродетелью и вменял его в обязанность своим членам. Прошло всего несколько лет, и необходимость специально акцентировать внимание на изучении своей истории отпала. Через женское чтение отечественная история стала частью детского образования, входя в жизнь образованных людей с раннего детства. Но массовыми изменения отношения читающей публики к отечественной истории стали позже, уже во второй трети XIX в. В конце XVIII-первой трети XIX в. тип романтического мышления складывался под влиянием не столько знания истории России, сколько отношения к ней.
Для романтической культуры показательно желание отечественной публики выйти из-под влияния "всего иностранного". Реализовывалось оно в потребности создать собственное философское учение, которое бы не воспринималось как заимствованное. Большое влияние на умы современников оказал А. И. Галич (1783-1848), талантливый психолог, философ и эстетик. Настоящая его фамилия (Говоров) практически нигде не упоминается. Он был незнатного происхождения, выходцем из семьи дьячка. Отец его был не только незнатен, но и малообразован. Мальчику прочили духовную карьеру, но вместо духовной семинарии он попал в Петербургский педагогический институт. После его успешного окончания учился в Германии (1809-1812). Его диссертация была посвящена проблемам физиологии, но славу и известность ученому принесли труды по философии и эстетике. "История философских систем", изданная в 1818 г. стала первым заметным философским трактатом Галича. В этой работе он выдвинул идею историчности философских систем, показав, что истина в различных учениях понималась по-разному. Критерием отбора философских систем, достойных войти в историю, он считал "чистую любовь к истине". Одним из первых в России философских справочников стал "Лексикон философских предметов", составленный А. И. Галичем. Ученый сыграл заметную роль в становлении собственно российской школы философской мысли. Преподавание в Царскосельском лицее сделало его идеи достоянием наиболее социально активного слоя образованного дворянства
В 1825 г. вышел эстетический трактат А. И. Галича "Опыт науки изящного", во многом перекликающийся с идеями А. Шлёгеля. В отечественной традиции принято подчеркивать идеализм представлений А. И. Галича о прекрасном. Для его современников важнее было утверждение действенного начала человеческой личности, которому способствовал взгляд на художественное творчество как на проявление гения, "того великого, божественного духа, который все производит, все проникает и во всем действует".
Ориентированность философии Галича на действенную человеческую личность в полной мере проявилась в наиболее важном его труде "Картина человека" (СПб., 1834). В нем автор обосновывает необходимость создания специальной науки человековедения. "Картина человека" представляет собою оригинальную концепцию антропологии, в которой организм человека рассматривается с естественнонаучной точки зрения, его душа - как проявление божественного гения, а человек в целом - как отражение системы мироздания, имеющей органическую природу. Одной из особенностей культуры романтизма стало философское осмысление природы человека и его личности, которое реализуется как духовная потребность. И вряд ли случаен тот факт, что крупнейшие авторитеты того времени в области эстетики и теории искусств от Гете до В. Ф. Одоевского (и Галич не исключение) имели базовое медицинское образование.
Новыми представлениями о человеческой личности определялись особенности романтической культуры. Знаменем эпохи был тип неподчиняющейся личности, ее героями стали воины 1812 г., Радищев и декабристы, а Чайлд Гарольдом - П. Я. Чаадаев. Романтическая эпоха создавала свою антропологию, сначала на практике, затем и теоретически.
Стремление избавиться от иностранного влияния чувствовалась не только в ученых трактатах, но и в практической деятельности интеллектуалов первой трети XIX в. "Всем иностранным" считалось французское влияние. Группа критически настроенных молодых людей, работавшая в архиве Министерства иностранных дел (Москва), даже отказалась от почитаемого тогда звания философов, чтобы не походить на французов. Они предпочитали именовать себя любомудрами. Как московский кружок любомудров, просуществовавший недолго, менее двух лет (1823-1825), "архивные юноши" (так называли их в обществе) и вошли в историю отечественной культуры, много сделав для развития российской философии, истории, литературы и эстетики. Секретарем общества был молодой В. Ф. Одоевский. В деятельности любомудров заметно стремление романтического сознания к почвенничеству, что позже оформилось и специальной концепцией.
Первой заметной попыткой осмыслить романтизм как особый способ художественного мышления и самостоятельную эстетическую систему стал трактат Ореста Сомова (1793-1833) "О романтической поэзии". Фигура автора менее известна нашим современникам, чем имена его друзей и единомышленников, принявших участие в восстании декабристов. Однако и Сомов был весьма незауряден. Служил он немного, "по коммерческой части" (как и Рылеев был сотрудником Российско-Американской компании), зато был известен как авторитетный член Вольного общества любителей Российской словесности. Занимался литературой и критикой, издавал журналы, писал, в очередь с В. Кюхельбекером и А. Бестужевым, ежегодные обзоры российской и зарубежной словесности, принимал участие в создании первых литературно-художественных альманахов, из которых в наши дни вспоминают лишь "Мнемозину" и "Полярную звезду".
Трактат "О романтической поэзии", опубликованный в журнале "Соревнователь просвещения" в 1823 г., Сомов писал с помощью своих друзей К. Ф. Рылеева и А. А.Бестужева. Помощь потребовалась, очевидно, потому что сам автор был не в восторге от романтической поэзии в ее российском варианте. В эстетике романтизма О. Сомова привлекало прежде всего внимание и уважительное отношение к народной поэзии. "Словесность народа есть говорящая картина его нравов, обычаев и образа жизни, " - писал он, добавляя, что профессиональная литература не может сама по себе изобрести народную (сейчас бы сказали - национальную) литературу. Поэты не могут пренебрегать "воспоминаниями, преданиями и картинами нашего Отечества", "духом народа и свойствами языка богатого и великолепного". Только в этом случае удастся создать "свою народную поэзию, неподражательную и не зависимую от преданий чуждых" [курсив О. М. Сомова. - С. М.].
Много сделал для осмысления отечественной романтической культуры А. А. Бестужев (1797-1837), талантливейший критик, поэт и прозаик, чьи книги в 1830-х гг. расходились бoльшими тиражами, чем произведения А. С. Пушкина. Сам А. А. Бестужев - фигура типично романтическая. Участник тайного общества, один из пяти братьев, пострадавших после неудачи восстания на Сенатской площади, А. А. Бестужев был сослан на Кавказ без права выслуги офицерского чина. Не имея средств к существованию, стал активно писать не только критику, но и художественную прозу. В его кавказских повестях впервые появляются герои из народа. Правда, это не разночинцы (первого разночинца одним из героев "Княгини Лиговской" попытается сделать М. Ю. Лермонтов, но романа не окончит) и, уж конечно, не крестьяне. А. Бестужев с подчеркнутым уважением пишет о свободолюбии горцев, о простоте и естественности их нравов.
Права печататься у государственного преступника не было. Поэтому вместо известного А. А. Бестужева появился таинственный Марлинский, быстро завоевавший симпатии читающей публики. А сам писатель в погиб 1837 г., во время высадки русского десанта в районе мыса Адлер. Тела его не нашли. И поговаривали, что не погиб он вовсе, а ушел к горцам, помогать им отстаивать свою свободу. И будто бы видели его там, в папахе и бурке, во главе разбойничьей партии: История вполне в духе авантюрных повестей А. Марлинского. А. А. Бестужев-Марлинский сам образ мыслей имел романтический. Вместе с тем, как литературный критик, он отличался трезвостью и прагматизмом. В его произведениях (а с 1823 г. он писал ежегодные литературные обзоры, в которых, наряду с новыми произведениями, анализировались и исторические аспекты отечественного литературного творчества) мы видим определение романтизма. Под ним, в духе немецких авторов, Бестужев понимал "стремление бесконечного духа человеческого выразиться в конечных формах". Вот только "конечными формами" у него выступали не только литературные произведения, но и гражданские идеалы и свободы. А век романтический ассоциировался с веком историческим. Бестужеву принадлежит честь выделения исключительного значения роли истории в жизни его поколения. "История - половина наша, во всей тяжести этого слова, " - писал он в развернутой рецензии на роман Н. Полевого "Клятва при гробе Господнем". Рецензия эта стала одним из манифестов российского романтизма.