Сделав собственные открытия в готическом жанре, она вышла за пределы своей эпохи и стала «провозвестницей викторианства»[22] хотя бы в том, что придавала огромное значение семейно-этическим и моральным проблемам. На наш взгляд, творчество Рэдклиф ближе к просветительскому рационализму, чем к «готическому» мистицизму, который утверждал тропический фатализм как выражение беспомощности человека перед непостижимой мощью иррациональных сил. Произведения романистки проникнуты верой в человеческую стойкость и мужество, в конечную победу добра и добродетели: не случайно все романы Рэдклиф имеют счастливый конец.
Несомненна и тесная связь писательницы с традициями сентиментализма, которая кажется нам вполне закономерной, ибо только чувствительная душа может по-настоящему оценить целесообразность Ужасного.
Поскольку Анна Рэдклиф является представительницей школы готического романа, ее произведения содержат многие специфические черты этого жанра. Использовав достижения своих предшественников, писательница разработала новые принципы развития готического романа, превратив его в «роман тайны и ужаса» («TheNovelofSuspense» (роман напряжения и необъяснимой тревоги) по классификации Эдит Биркхэд) (см. об этом главу 1 § 2)).
Хронотоп романов Рэдклиф подчеркнуто условен, что является характерной чертой готического жанра. Приметы времени смутны и неопределенны: так, в романе «Тайны Удольфского замка» точно обозначено время действия – 1854 год, но в изображении Парижа нет никаких исторических деталей. Такой же неопределенной во времени предстает и Италия.
Исходя из исследований М.М.Бахтина о формах времени и хронотопа в романе, время романов Рэдклиф можно определить как авантюрное: исходной точкой сюжетного движения романов является первая встреча героя и героини и внезапная вспышка их страсти друг к другу, а заключающей – благополучное соединение героев в браке. Бахтин указывает на то, что авантюрное время управляется лишь одной силой случая и инициатива принадлежит иррациональным силам (разным видам предсказаний, снам, предчувствиям), а не героям[23]. Так, авантюрное время в романах Рэдклиф определяет некоторые их особенности: специфическая роль случая, разного рода предсказания и предчувствия, закулисные действия таинственных благодетелей и злодеев.
По Бахтину, авантюрное время связывается с мотивами встречи, узнавания и неузнавания и хронотопом дороги[24]. Все эти мотивы характерны для сюжетной линии романов Рэдклиф.
Таким образом, по М.М.Бахтину, в готических романах писательницы представлено авантюрное время, берущее свои истоки из греческого авантюрного романа-испытания.
Действие романов происходит в конкретно указанной стране или местности: как правило, это южные страны, роскошные и экзотические (Италия, Венеция, Шотландия и т.д.). Бытовало мнение, что Рэдклиф мало путешествовала (все ее заграничные вояжи исчерпываются поездкой по Рейну, плодом которой стала книга путевых очерков «Путешествие летом 1794 года по Голландии и вдоль западных границ Германии» (1795)), а ее описания созданы богатым воображением. Действительно, известная условность очевидна: пейзаж не передает колорит конкретной местности, леса и горы достаточно абстрактны (исключение составляет описание Альп). Считалось, что убедительность пейзажей горной Италии, Венеции, Франции, Германии, Шотландии и Швейцарии подкреплялась якобы хорошими связями Рэдклиф и хорошим знанием живописи – ее дядя, известный художник, рисовал для знаменитой фабрики фарфора, да и сама Рэдклиф слыла ценительницей живописи Клода Лоррена и Сальватора Розы.
Именно в пейзажной живописи Рэдклиф суждено было стать талантливым мастером прозы, сделавшим немало открытий, сыгравших определенную роль в укреплении и развитии живописной традиции английского романтического искусства XIX века.
В сгущении типичного «готического» колорита чувство меры не изменяет писательнице: мрачные, темные, зловещие, подавляющие душу картины сменяются у нее безмятежными пейзажами в духе сентиментализма, а смятенные чувства героев – состоянием покоя и умиротворенности при соприкосновении с прекрасной природой. Несомненна связь пейзажей Рэдклиф с элегической сентиментальной и предромантической традицией: эстетические категории Живописного и Романтического лежат в основе создания картин природы в романах писательницы.
Таким образом, одним из самых важных открытий Рэдклиф является введенный ею в ткань повествования эмоционально окрашенный пейзаж. У романистки встречаются две функции пейзажа, выделенные Н.А.Соловьевой.
1) Он играет важную роль в настроении героя, помогая освободить созидательную энергию его души. Так, Рэдклиф сама подтверждает эту функцию пейзажей на страницах своего «Романа в лесу»: «Thescenewasnowsunk… cameheightenedtoherimagination»[25] (Пейзаж, будучи сниженным…, действовал возвышенно на ее воображение».).
2) Пейзаж внушает так называемое ощущение меланхолии, трепет перед красотой и величием окружающего мира, страх перед гибелью цивилизации[26].
Также очевидно, что в романах Рэдклиф герои в минуту смятения ищут каких-то внутренних, оживляющих сил у природы, обращаются к ней, находя свое утешение и повод для размышлений на вечные темы.
Анна Рэдклиф первая ввела в пейзаж освещение, озвучив его разнообразными шумами и звуками. На наш взгляд, тишина ассоциируется у писательницы с поэтическим воображением, которое улавливает малейшие оттенки и разные краски утра, дня, вечера, ночи, а также шум реки, деревьев, ветра и т.п. Можно даже проследить функцию пейзажей в символическом ключе: интерпретируя те ужасы и страхи, которые они вызывают, пейзажи Рэдклиф как бы прочерчивают ход мысли героя от разумного рационального объяснения к вымыслу и фантазии, передавая тем самым работу ума и воображения.
Известно, что В.Скотт критиковал Рэдклиф за то, что пышные, цветистые, сверх меры приукрашенные описания природы нередко загромождают ее романы[27]. Несмотря на это, введением эмоционально окрашенного пейзажа писательница проложила дорогу романтикам, стремящимся приблизить литературу к жизни.
Особенно тщательно, на наш взгляд, Рэдклиф продумала и воспроизвела гармоничное сочетание великолепной природы и архитектурных сооружений. В центре романов писательницы неизменно появляется замок (замок Удольфо, аббатство Сен-Клэр), описанный в традициях готического жанра: величественный, мрачный, в руинах, всегда старинный, как бы далеко от времени написания ни отстояло время действия романа. Можно увидеть в замке Рэдклиф символическое воплощение злого безнравственного сознания человека, мысли и эмоции которого могут ввести в заблуждение, но одновременно и повысить заинтересованность читателя, усилив драматизм повествования.
Таким образом, сделаем вывод о том, что замок в романах Рэдклиф способствует развитию интриги, а также помогает характеристике его владельца – героя готического романа.
Система образов Рэдклиф тесно связана с традициями сентиментализма: невинная и добродетельная девушка, обычно пассивная жертва, преследуемая злодеем, столь же добродетельный юноша, ее защитник, вырастающие в силу семейной тайны в скромной и безвестной доле (Эмилия, Монтони и Шевалье де Валанкур из «Тайн Удольфского замка»; Аделина, маркиз Филипп Монтальт, Скедони из «Итальянца»). Вырисовывается следующая схема распределения ролей в романах Рэдклиф: герой – героиня, противник-интриган плюс персонаж старшего поколения, покровительствующий герою или героине. Эта схема формально сопоставима с образами филдинговской «Истории Тома Джонса-Найденыша», что является, на наш взгляд, еще одним подтверждением связи Рэдклиф с просветительской традицией.
Очевидно, что в разработке характеров у Рэдклиф встречается нечто новое: центральный герой «Романа в лесу» Ла Мотт находится как бы на периферии между «добродетелью» и «пороком». По нашему мнению, характер Ла Мотта являет собой высшее достижение просветительского психологизма Рэдклиф: в нем ощущаются отзвуки полемики об исконной доброте человеческой природы и развращающей роли цивилизации, истоком которой является руссоистская моральная философия: «Anunexpecteddiscoveryofviceinthosewhomwehaveadmiredinclinesustoextendourcensureoftheindividualtothespecies; wehenceforthcontemnappearancesandtoohastilyconcludethatnopersonistotrusted».[28] Ла Мотт является жертвой собственных страстей, в его душе ведут борьбу благородство и эгоизм, что характеризует его как образ неоднозначный, а потому убедительный и живой. Таким образом, можно говорить о введении Рэдклиф в структуру повествования так называемого «смешанного» характера, нетипичного для традиционного готического романа.
Образ героя-злодея занимает одно из центральных мест в готическом романе. Но по сравнению с узурпатором Манфредом из «Замка Отранто» Г.Уолпола, образ злодея у Рэдклиф получил дальнейшее развитие и углубление.
Монтони в «Тайнах Удольфского замка» не просто злодей, преследующий во имя своих корыстных интересов невинные жертвы (свою вторую жену и ее племянницу Эмилию) – в каждой отдельной сцене он другой: злодей, запутавшийся в долгах и в своем темном прошлом и вождь кондотьеров-разбойников.
Маркиз Филипп Монтальт из «Романа в лесу» является носителем разрушительной философии имморализма: он утверждает право человека на убийство себе подобного, но как аристократ, человек света и двора, осуждает путь цивилизации с позиции руссоистского «естественного чувства».