Среди прочих национальных особенностей формирования политики национальной безопасности можно отметить следующие. Во Франции существует устойчивое внутреннее согласие о том, что страна является великой мировой державой. В этом и состоит голлистская традиция, сформулированная де Голлем как “Франция лишь в том случае является подлинной Францией, если она стоит в первых рядах”[23].
В отличие от многих стран (как например, Великобритания или Испания), Франция не отягощена комплексом вины из-за своего колониального прошлого, что дает ей повод для претензий на глобальную роль в мире, что выражается в стремлении играть роль посредника между ведущими западными странами и государствами “третьего мира”. В отличие от США, Франция никогда не стремилась к одностороннему гегемонизму. Традиционно обеспечение безопасности ею рассматривается посредством равновесия великих держав в рамках многополярного мироустройства. Отсюда и традиционное стремление Франции к проведению гибкой политики балансирования и отказ от каких-либо двусторонних союзов в пользу многосторонних[24].
Франция также рассматривает военные инструменты в качестве основы обеспечения политики безопасности, что находит подтверждение в обособленности (односторонности) в вопросах национальной обороны от НАТО и др. государств Европы, а также в проведении собственной ядерной политики.
В геополитическом плане Франция числит себя не только континентальной и морской державой одновременно, но и уточняет, что является единственной (исключая Испанию) европейской страной, одновременно выходящей к Атлантике и Средиземному морю. Такое положение Франции предопределило и как бы тройственность ее геополитической модели.
Внешняя политика Федеративной республики Германия с самого начала была направлена на достижение трех целей:
1. Обеспечение экономического и политического построения нового государства;
2. Военная безопасность;
3. Воссоединение отторгнутых частей Германии[25].
Для немцев федеративной Германии идея Европы была не только желанной заменой столь позорно разрушенного Гитлером идеала германской нации, но и пригодной для того, чтобы при одобрении США и Великобритании снова получить доступ в круг европейских наций. Всего за несколько лет Федеративная республика освободилась от оков оккупационного режима. Это стало возможно только потому, что она была готова осуществить свое равноправие и партнерство, к которому стремилась. также и в рамках новых международных объединений.
Впрочем, германская заинтересованность в строительстве объединенной Европы отнюдь не была столь альтруистской, как это иногда изображалось. Ведь если для других суверенных национальных государств отказ от своих суверенных прав означал своего рода жертву, то для Федеративной республики эти наднациональные объединения были путем к большей национальной самостоятельности и к большему собственному политическому весу. Поэтому мыслить и действовать по-европейски было вполне в национальных интересах Федеративной республики.
Таким образом, можно сделать вывод, что с франко-германскими отношениями очень тесно переплетались все вопросы, связанные с европейской интеграцией.
Расстановка политических сил на международной арене предопределяла политику сближения Франции и ФРГ, несмотря на серьёзные различия в оценке международного положения, существовавших целей и задач. Ш. де Голль в создавшихся условиях нуждался в ФРГ как в экономическом партнёре, но вместе с тем давал ясно понять, что именно Франция является полноправной державой-победительницей, и если канцлер желает получить её поддержку, то и должен принять её требования. Со своей стороны, и К. Аденауэр понял необходимость пойти на определённые уступки, тем более что он добивался «поглощения» ГДР и вынужден был считаться с серьёзными трудностями, создавшимися тогда в связи с проблемой Западного Берлина.
Вехи европейской интеграции тесно связаны с перипетиями франко-германских отношений. Создание первого Европейского сообщества — Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) по инициативе Р. Шумана, министра иностранных дел Франции, К. Аденауэр назвал “краеугольным камнем дружбы, так тесно соединившим наши народы”[26]. “Германский вопрос” был в сердце процесса европейской интеграции для Франции. Постепенно начал создаваться так называемый “франко-германский мотор” европейского интеграционного процесса. Итогом объединения усилий двух стран стало подписание Римских соглашений в 1957 г.
В апреле 1955 г. министр иностранных дел Бельгии П.А. Спаак сделал официальное заявление о программе нового европейского старта, которая предусматривала создание двух европейских сообществ: экономического (Общий рынок) и сообщества по атомной энергетике (Евратом).
Разработку проектов договоров о создании сообществ сдерживал комплекс противоречий между европейскими странами. Наиболее существенными были расхождения между позициями Франции и Германии. К 1955 г. позиция Германии была существенно усилена в связи с подписанием и ратификацией Парижских соглашений и вступлением ФРГ в НАТО. Германия была весьма заинтересована в создании Общего рынка, при этом условием ее участия было присутствие в создаваемых сообществах Франции. Стремление обезопасить себя путем контроля над Германией в очередной раз толкало Францию на путь интеграции. Отношение Франции к проекту Общего рынка было более чем сдержанным, но она была крайне заинтересована в участии Германии в европейской организации в области атомной энергетики. В Кэ д'Орсэ уже стало аксиомой утверждение, что безопасность Франции стоит "европейской мессы"[27].
В январе 1956 г. во Франции проходили выборы в Национальную Ассамблею, на которых 25,4 % голосов получила французская компартия и 14,8 % – Объединенная социалистическая партия Франции (СФИО). Правительство возглавил лидер социалистов Ги Молле. Он был проевропейцем, с июля 1950 г. он представлял Францию в Консультативной Ассамблее Совета Европы, стал членом Комитета действия за создание Соединенных Штатов Европы Жана Монне. Во время вступления в должность 31 января 1956 г. Ги Молле подтвердил свое намерение способствовать участию Франции в процессе европейской интеграции. В выступлении перед СФИО он отметил, что "речь не идет о создании федеральной или конфедеративной Европы, в настоящее время речь идет о решении конкретной проблемы – создании европейской организации в области атомной энергетики"[28].
Министр иностранных дел в правительстве Ги Молле Кристиан Пино утверждал, что Ги Молле является сторонником европейской интеграции во всех формах. Сложилась команда проевропейцев во главе с Ги Молле, в которую вошли Кристиан Пино, Морис Фор, Робер Маржолин, Александр Верре, Эмиль Ноэль, Пьер Ури. Ги Молле выступал за проведение активной политики европейского строительства, но приоритетным направлением считал создание Евратома, а не Общего рынка[29].
Франция была безусловным лидером в Европе в области атомных исследований, и соответственно ей принадлежала ведущая роль в создании Евратома. Проект Евратома поддерживали социалисты, МРП, независимые во главе с А. Пине и даже мендесисты, присоединившиеся к Республиканскому Фронту. Основной комплекс проблем был связан с характером организации – военным или мирным, а также с вопросом о монополии Евратома на производство и распределение ядерного сырья.
31 января 1956 г. в речи по случаю вступления в должность Ги Молле объявил об отказе Франции от продолжения работ по созданию ядерного оружия, что прозвучало как декларация. В январе 1956 г. министр обороны в правительстве Ги Молле гол-лист Морис Буржес-Манори выступил против прекращения работы над созданием ядерного оружия[30].
К середине 1950-х гг. Германия располагала практически равным статусом с Францией, за исключением принадлежности к числу победителей во время второй мировой войны и постоянного членства в Совете Безопасности ООН. Для достижения паритета ФРГ хотела иметь свой ядерный арсенал[31].
В центре франко-германских противоречий в отношении создания Евратома были вопросы о собственности на ядерное сырье и способе контроля за использованием ядерных разработок в военных целях. Франция настаивала на том, чтобы государства сами могли решать вопрос об использовании ядерного сырья. Германия также была против монополии Евратома на собственность ядерного сырья, но ее больше беспокоили вопросы поставки, а не распределения. Германия настаивала на том, чтобы государство имело право на покупку сырья, если продукция, поставляемая Евратомом, не будет ее удовлетворять. Франция выступала за проведение национальных атомных исследований в военных целях при осуществлении максимального контроля за развитием атомной промышленности Германии, которая также хотела использовать в национальных интересах ядерные исследования, в том числе для достижения паритета, включая военный.
Французское правительство пыталось компенсировать разногласия с Германией через развитие франко-германского военного сотрудничества. В меморандуме французского правительства от 28 апреля 1956 г. говорилось о "необходимости содействовать выработке совместной франко-германской политики в области вооружения" и создании для этой цели Европейского агентства по вооружению в рамках ЗЕС и НАТО. Германия довольно скептически отнеслась к предложению Франции, так как оно не затрагивало вопросы сотрудничества в области атомной энергетики и использования ядерного оружия.