Представители первого направления (И.В. Киреевский, К.Д. Ушинский, Т.И. Филиппов, К.П. Победоносцев, В.В. Розанов и др.) выделили своеобразные методы и принципы обучения: принцип превалирования воспитания над образованием, принцип воспитания и образования осуществляемый сугубо священнослужителями, принцип духовности в обучении. Основой преподавания всех предметов, как и в древности, оставалась православная вера.
Распространение западноевропейского рационализма в широких кругах русского общества привело к тому, что, отвергнув христианский нравственный идеал воспитания, данный человечеству Богом, русская «просвещенная» интеллигенция принялась формировать новый нравственный идеал, основанный на разуме и науке. Представителями этого либерально-гуманистического направления в педагогической мысли являлись идеологи земской школы. Их педагогический идеал так же, как и у сторонников религиозного воспитания, опирался на признание приоритета личности в образовании. Однако, основанием для такого воспитания служила не вера в Бога, а общечеловеческие ценности, либо национальный идеал, возвышающийся впрочем над своей религиозной основой. Обучение и всестороннее развитие личности (которое, впрочем, не касалось ее духовной составляющей) выступало на первый план, воспитание и духовное развитие не имели существенного значения для достижения педагогического идеала. Таким образом, произошло закрепление тенденции оттеснения религии на второй план и расщепления народного сознания: его религиозные убеждения теперь перестали соответствовать жизненным принципам и тем знаниям, которые получались им в школе.
ГЛАВА III. ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКАЯ И ЗЕМСКАЯ ШКОЛЫ В СИСТЕМЕ НАЧАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИИ (1864-1917)
§ 1. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В СФЕРЕ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ. ПРОБЛЕМА ФИНАНСИРОВАНИЯ ЗЕМСКИХ И ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИХ ШКОЛ
Начало второй половины XIX столетия в России характеризовалось большими изменениями. Эпоха «великих реформ» Александра II отличалась удивительным благородством замыслов и не менее удивительным отсутствием ожидаемых результатов. Впрочем, это не мудрено. Реформаторы по старой привычке, прочно утвердившейся в руководстве страны с «легкой» руки Петра Великого, решили преобразовывать «косную» российскую действительность по «просвещенному» западноевропейскому образцу. Итоги оказались весьма плачевными: общественная стабильность была безвозвратно подорвана, а долгожданные «свободы» явились лишь питательной средой для политического терроризма. Уступая напору либеральных требований русского противоцерковного общества, царская власть решилась пойти на гибельные для России компромиссные реформы, одной из которых было учреждение Александром II земств – органов местного самоуправления, формируемых непосредственно обществом. Земства в России сделались оппозицией министров, губернаторов, да и всего правительства. Через них в России появилось гибельное двоевластие: «земства стали государством в государстве» [46, с. 61].
Понимание того, что грамотность является силой, которая имеет созидательное или разрушительное влияние в связи с тем, какое направление ей будет сообщено, создало предпосылки для острого противостояния в борьбе за народную школу между либеральными силами и духовной властью. Приверженцы светского образования рассматривали ведущую роль Православной Церкви в обучении народа как фундаментальное препятствие на пути либеральных преобразований. В прессе все более настойчиво звучали голоса о том, что в церковно-приходских школах не учат, а развращают детей: «их не развивают, а забивают, их учат верить во все старинные поповские сказки и строго держаться всех суеверий и предрассудков» [18, c. 56]. Неоднократно озвучивалась идея о передаче начальных народных училищ в исключительное веденье светского начальства. Духовенство же в свою очередь подчеркивало, что современное просвещение, активно распространяемое в народе, развращает сознание подрастающего поколения, настраивает его на бунтарский лад.
Тем не менее, в условиях поиска государством компромисса с обществом, тенденции светской власти к устранению духовенства от дела народного просвещения были усилены. Проекты устава общеобразовательных учебных заведений и общего плана устройства народных училищ, опубликованные Министерством народного просвещения в 1862 году выдержаны именно в русле либеральных прогрессистских идей. Ключевое положение объяснительной записки к проекту гласит: «преподавание во всех учебных заведениях различных разрядов должно иметь одну формальную цель – воспитание человека (выделено в тексте). Чтобы пользоваться разумно правами человека, необходимо развить в массах сознание этих прав, возбудить любовь к труду разумному и поселить в каждом уважение к самому себе и к человеку вообще» [Цит. по: 33, с. 264].
Группа духовенства Московской епархии, рассмотрев указанные проекты, дали к ним свои комментарии в «Православном обозрении» [33]. В статье говорится, что разработчики Устава и объяснительной записки к нему не ставят больше перед собой цели религиозно-нравственного воспитания. Авторы подчеркивают несообразность указанной цели образования и воспитания для православной страны. Они говорят о том, что кроме прав, у человека есть еще и общественно-значимые обязанности, к пониманию и исполнению которых должно быть подготовлено подрастающее поколение.
«Между общечеловеческим и православно-христианским образованием есть различие, - пишут они. - Кодекс общечеловеческих прав и обязанностей шаток и неопределен; а Евангелие и церковное учение твердо и ясно. Все здравое в общечеловеческом общежитии вошло и в учение православной Церкви; но в нем есть еще более. Христианство не унижает, но возвышает человеческое достоинство. Поэтому надобно стараться сделать не человеком только, но и христианином. Для народа православного безусловно необходимо образование собственно христианское. Религиозное наставление, основанное на началах православной веры, должно быть главной целью образования народа» [33, с. 270]. Но эти замечания правительством услышаны не были.
Реальные преобразования системы образования начались только в 1864 году, когда вышло «Положение о начальных народных училищах», которое окончательно поставило точку в соперничестве светской и церковной школы. Согласно ему все церковно-приходские школы духовного ведомства, открываемые православным духовенством в городах, посадах и селах, с пособием или без пособия от казны, местных обществ и частных лиц становились подчиненными светским училищным советам. Министерству просвещения предоставлялась полная руководящая роль в народном образовании и вменялось в обязанность учреждать школы по всей империи. Кроме него народные училища могли учреждаться земством, городскими и сельскими обществами, частными лицами, а также различными государственными ведомствами. На первых порах земства не особенно заботились о народной школе. Некоторые даже не знали, стоит ли им вмешиваться в школьное дело.
Желая сблизить два ведомства для полного единства в их действиях, император назначает министром Народного просвещения обер-прокурора Священного Синода графа Д. А. Толстого. Рассчитывая на помощь земств, он рассылает уведомления им с просьбой об оказании поддержки церковно-приходским школам. Но к такой просьбе большинство общественных учреждений отнеслось довольно странно, увидев в ней «…стремление обер-прокурора устранить земства от непосредственного участия в деле народного образования» [56, с. 56]. Подобные рассуждения говорили о том, что к этому времени земства уже определились со своим отношением к школе и причисляли себя к главным инициаторам распространения грамотности среди крестьян. Земства через училищные советы стали активно заниматься не только хозяйственной, как было предписано законом, но и всеми остальными сторонами школьной жизни. В реальности именно земства, а не Министерство народного просвещения встали во главе школьного дела в провинции.
Имея в руках достаточно солидную финансовую базу, основанную на налогах, собираемых с местного населения, они выделяли немало средств для своих школ, и благодаря этому имели возможность и стремились сохранять независимость в учебной деятельности, добивались права на расширение учебных программ и планов, изменение методов обучения.
Однако, необходимо заметить, что долгое время взгляды земства на сущность и основные задачи народной школы колебались. Земство не понимало ясно значения народной школы в общем ходе народной жизни. Часто, руководясь главным образом экономическими соображениями, оно стремилось устроить школу подешевле, попроще, бросаясь на дешевые педагогические новинки («амбулаторные» и передвижные школы, школы профессионального характера и т.д.). Тем не менее, позднее, нанимая профессиональных преподавателей и хорошо оплачивая их труд, земские школы все же сумели выйти на достаточно высокий уровень преподавания.
Начиная с 70-х годов XIX века, между земствами и правительством началась борьба за народную школу. Последнее стремилось взять в свои руки руководство школьным делом, возлагая при этом расходы на общественные организации.
Перед земскими средствами и влиянием светской администрации ничем не обеспеченная и оставленная в немилости церковная школа выстоять не могла. Церковно-приходские школы стали постепенно приходить в упадок, исчезать, а многие просто передавались в полное ведомство земств. Большинство же оставшихся влачили жалкое существование.
Происходившие в стране события, крестьянские и студенческие волнения, возникновение революционных кружков, польское восстание и, наконец, покушение Д. В. Каракозова на Александра II, не могли не отразиться на усилении полицейско-охранительных функций государства и политике правительства, проводимой в области образования. Однако увязать падение авторитета власти, рост политических преступлений с уменьшением роли Церкви в начальном образовании народа, не получавшего теперь с детства твердых основ христианской веры, в тот момент никто не смог. Более того, 11 февраля 1867 года состоялось Высочайшее повеление о передаче Министерству просвещения всех школ Министерства государственных имуществ в Европейской России, - школ, развившихся под непосредственным заведованием приходского духовенства.